Будем курить

— Алло, – на экране высветился незнакомый номер, но я все равно ответила – вдруг?.. Молчание. Только тихое, едва слышимое сопение в трубку. — Алло! Я вас слушаю! — Ань... – знакомый голос. До боли в висках, до скрипа зубов. – Ты говорила, если будет плохо, я могу позвонить. — Что-то случилось? — Да. — Адрес знаешь? — Да. — Я переехала... — Я знаю. Короткие гудки. Глубокий вздох, дрожащие руки. Странно, что он вообще вспомнил ту мою фразу, брошенную в конце нашей последней встречи: «Если будет совсем плохо – звони, приезжай. Будем курить вместе». Честно говоря, я тогда не рассчитывала, что он когда-нибудь решится. Но он позвонил, значит, ему сейчас действительно нужна помощь. Чайник на плиту – он любит горячий крепкий чай. Три ложки заварки, три ложки сахара. Не думала, что когда-нибудь еще буду заваривать чай таким образом... Блок сигарет с полки. Старая добрая «Ява» в мягкой пачке – ответ его любимому «Винстону». Быстрый взгляд в зеркало – поправить челку. Мне кажется, я все сделала ему назло. Отрастила волосы, перекрасила их в черный цвет, надела красные линзы и выбросила все платья. Я постаралась полностью измениться, будто доказывая, в первую очередь, наверное, себе, что я больше не его. Чайник вскипел, заварка залита кипятком. Три звонка, пауза, три звонка. Его сигнал. Странно, что мы оба его еще помним, год уже прошел... — Здравствуй, – открываю дверь, даже не посмотрев в глазок. — Доброй ночи, – он смущенно улыбается, стягивая с головы кепку. – Можно? — Заходи, – отхожу с прохода, пропуская его внутрь. Он изменился. Повзрослел, возмужал. Из голоса пропали нотки бахвальства, хотя, может, это от волнения. Движения уже уверенные, исчезла угловатость и суетливость. Отрастил небольшую бородку, сбрил дурацкую челку. За этот год он очень изменился, но взгляд остался тем же – внимательный, то и дело вспыхивающий искорками ехидства. — Прости, что так поздно, – мнется в прихожей, опустив голову. — Ничего, я все равно не сплю, – забираю у него несчастную кепку, которую он уже успел изрядно измять. — Ты так и не избавилась от бессонницы? – впервые за это время решается посмотреть мне в глаза, удивленно подняв брови. — Знаешь, я стала получать от нее удовольствие. — А я говорил, что ты в каком-то роде мазохистка, – легкое подобие улыбки проскальзывает на его лице, но ироничный огонек в глазах моментально тухнет. — Ну чего мы как неродные-то? – тянусь к нему и обнимаю, вдыхая такой забытый, но еще родной запах табака и пряного одеколона. Кажется, я когда-то дарила ему похожий аромат... А он смущенно улыбается и проводит рукой по моей спине. — Снимай кеды и проходи на кухню, – быстро отстраняюсь, сбрасывая его ладонь с талии. Ноги предательски подгибаются, влажные от волнения руки дрожат, а в ушах стоит монотонный гул. Эти прикосновения будто разбередили старую рану, которую я так старалась от всех скрыть. Меряю кухню шагами, пока в голове клубится туман. Аромат мяты и апельсинов немного отрезвляет. — Милая квартирка, – он заходит следом, я едва успеваю немного встряхнуться. — Спасибо, для себя старалась. Чай? — Да, только, если можно, три ложки заварки и... — ...три ложки сахара, я помню, – протягиваю ему чашку с темно-коричневым напитком. — Вот это сервис, – снова легкая усмешка на губах, вмиг исчезнувшая. — Апельсин? – киваю на разрезанный фрукт, источающий приятный аромат. — Нет, я лучше так, – отхлебывает горячий чай и с тихим стуком ставит чашку на стол. – Есть сигареты? — Только «Ява», – протягиваю ему мятую полупустую пачку. — А ничего другого нет? – с сомнением смотрит на меня, но вздыхает и берет одну. – Господи, как ты это куришь? – затягивается и захлебывается кашлем. — С удовольствием, – беру себе одну сигарету и закуриваю. – Кстати, я почти бросила. Курю теперь одну сигарету в неделю. — Но зато какую сигарету!.. – он снова кашляет, но втягивает едкий дым «Явы». — Это тебе не заморский «Winston», – с легкой усмешкой выпускаю облачко дыма, – это советский тяжеловес. И ты еще знаменитый «Беломорканал» не пробовал, наверное, совсем задохнулся бы. — У тебя железные легкие, – вновь прикладывается к фильтру. – Спасибо, что ради меня решила нарушить свой режим курения. — Оригинальная фраза. Но я же обещала. Ну так что привело тебя сюда, странник? – иронично протягиваю, следя за тем, как меняется его лицо. — Мы расстались, – проводит пальцем по запотевшему стеклу. — Лаконично, – вновь вдыхаю терпкий едкий дым. – Больно? — Неприятно, – делает глоток из чашки и морщится – обжег язык. – Сломала мои палочки, собрала вещи и ушла. — Да ничего, помиритесь, – прикасаюсь лбом к прохладному стеклу, изрисованному дорожками хрустального дождя. – Такое у всех бывало. Поживет отдельно, да и вернется. — У нас с тобой такого не бывало, – смотрит на меня внимательно, без всякой иронии. — Так у нас все и было не как у всех. — Это да... Она, в отличие от тебя, совсем не умеет готовить борщ, – стряхивает пепел в раковину. — Это был, пожалуй, мой единственный плюс в качестве хозяйки, – едкая ухмылка на губах. – Ты всех со мной сравниваешь теперь? — Оно само как-то, – он едва заметно улыбается. — Значит, у них появился хороший шанс выделиться на моем фоне, – отрезаю дольку апельсина и бросаю ее в чашку с чаем. — Да, знаешь, как-то пока все проигрывают, – глубоко вздыхает, сверля взглядом стекло. – Сама-то как? — Да ничего вроде, – тушу сигарету и бросаю в пустую пепельницу. – Зрение в последнее время упало, вот, линзы пришлось надеть. — Красные, – протягивает с каким-то удовлетворением в голосе. – Как и хотела. А что ответить? Что я исполнила свою мечту ему назло? Поэтому молчу. Отрываю листочки мяты, мну их в руках, бросаю в кружку к чаю и апельсину. — А на личном фронте как? – голос немного дрогнул. Кажется, этот вопрос его волнует довольно сильно. – Парень есть? — Парня нет. — Как? – удивление на его лице достигло крайней степени. – У тебя-то? Мне всегда казалось, что за тобой очередь стоит, как в СССР за крупой! — Оригинальное сравнение. И кто же я? Манка, гречка, перловка? — В смысле, дефицит ты, – улыбается и тушит незаконченную сигарету. – Неужели еще кто-то пьет чай не с лимоном, а с апельсином, м? — Да уж, таких психов больше нет. И снова молчание. Казалось, нам столько всего надо обсудить, но на деле выяснилось, что говорить нам уже и не о чем. А самые волнующие вопросы кажутся неприлично откровенными. — Ты ее любишь? – снова закуриваю – вторая за вечер, к черту воздержание. — Я не знаю, – ставит чашку на подоконник, вытаскивает из пачки последнюю сигарету. – Я не знаю. — Значит, даже жалеть о ней нечего, – кладу руку ему на плечо. — Одно могу сказать точно – тебя я любил, – снова смотрит прямо в глаза. — Но это не помешало тебе трахать мою подругу, пока я в командировке была, – убираю руку, выпуская дым ему в лицо. — Дурак был, – легкая усмешка. – Как думаешь, у нас могло бы что-то получиться сейчас? — Вряд ли, – качаю головой и снова затягиваюсь. – Не мой уровень. — Забавно... Тогда, год назад, ты была не моим уровнем, а сейчас я – не твой, – вдыхает едкий дым «Явы». – Интересная это штука, жизнь. — Я бы сказала, патологически странная. — Нет, неужели у тебя нет парня? – похоже, этот факт его изрядно веселит. – А чьи ботинки там в прихожей? — Я же говорю, у меня нет парня, – горячий ароматный чай обжигает нёбо. – Я завтра замуж выхожу. — Замуж?.. – в глазах мгновенно гаснут искорки веселья. – Ну что, поздравляю. Меня решила не приглашать? — Я думала, ты будешь очень занят со своей... девушкой. К тому же, мы с Вадиком решили расписаться по-тихому. — Да, как я мог забыть, ты терпеть не можешь помпезных мероприятий. И снова тягостное молчание, тишину кухни нарушает только мерное постукивание ложки о край чашки. — Знаешь, я, наверное, поеду, – тушит сигарету о стекло и отставляет кружку. – Спасибо за помощь. — Да мы же толком и не поговорили, – удивленно смотрю на него, но он отводит взгляд. — Не провожай, я сам уйду. Тихое шуршание в прихожей и стук двери о косяк. А я опять наедине со своими мыслями, которых отвратительно много. Как и тогда, год назад. Он также тогда ушел, хлопнув дверью. Но сейчас уже все по-другому. И я другая. И жизнь меня ждет другая. Замужняя жизнь. Размеренная, тихая жизнь домохозяйки, жены банковского служащего. Без треша, адреналина, разбитой посуды и обвинений в испорченной жизни. Без мотоцикла, пьянок и разорванной одежды. Тихая и спокойная. Я же этого хотела, да?.. — Согласны ли Вы, Соколов Владислав, взять жены Валерину Анну? — Да, согласен. — Согласны ли Вы, Валерина Анна, взять в мужья Соколова Владислава? — Да, я согласна. — В знак любви и верности вы можете обменяться кольцами. Ну что ж, прощай, прошлая жизнь. Но ты все равно приезжай, если плохо будет. Будем курить вместе. Даже если бросили. Даже если друг друга.