Что-то еще?

- Никто не виноват? Вы трус! - прозвучал низкий голос Хауса, как всегда все ставящий на свои места. Хлопок двери, и в комнате воцаряется тишина. На лицах присутствующих смешанные чувства. Прерывистые вздохи, шаркающий звук с длинными паузами. Доктор Хаус стоит в нерешительности, вслушиваясь в происходящее за закрытой дверью кабинета физиотерапии. Наконец он наводит некий порядок в своих мыслях, чтобы уберечься от демонстрации своих слабостей чужим людям. Конечно, человека за дверью трудно назвать чужим. Десять лет они неустанно проводили вместе все дела, изнемогая от желания врезать один другому и посмеиваясь над другими. Все это время они учились друг у друга, не признавая этого. Хорошо ли это сказалось на них - спорный вопрос. Выругавшись про себя, Хаус, вкладывая весь небольшой запас уверенности в толчок двери и первый шаг, входит в успокаивающе-серое помещение. Посреди небольшой комнаты стоит Чейз, схватившись до побеления костяшек за металлические трубки для поддержки. Его придерживается темнокожая женщина в блекло-розовой больничной форме. Она обеспокоено обращает свой взгляд к вошедшему. Она не боится Хауса, просто этот взгляд был адресован проходящему реабилитацию доктору Чейзу. Выражение лица не успевает сменится за долю секунды. - Как ты засунул фитиль в пузырек с викодином незаметно для меня? - глава диагностического отдела вложил в свой голос все пренебрежение и равнодушие, что наскреб в своей душе. - С чего бы мне это делать? - Чейз не оставил себя позади в соревновании показаного равнодушия, - а почему рыжие волосы? - Твои волосы пахли как у Адамс и.. - доктор Чейз не дослушал его острого высказывания, вдумываясь в то, что его начальник нюхал его волосы. А тем временем Хаус начал рассуждать чрезмерно много над личной жизнью австралийского доктора. Сделав умозаключение, Доктор Хаус взглянул в обрамленные синевой от усталости голубые глаза его собеседника, чем-то похожие на его собственные. - И я нашел способ попросить тебя не опаздывать, - заключил он свой монолог. - А попросить нельзя было? - слова произнесены без особой надежды на какой-то эффект. Зрительный контакт не прерывался ни на секунду. - Разве так забавнее? - он пришел не за этим, напомнил себе Хаус. И снова его натура взяла вверх над его сердцем. - Все это не забавно, Хаус, - его имя он всегда произносил с особым чувством в голосе. Его босс повлиял на него больше всех, встречавшихся на жизненном пути. Роберт все чаще задумывался, что становится на него похожим. И очередной раз высказывая свои мысли на какую-то тему, он обращает внимание на темных окрас его суждений, а перед глазами предстает образ Хауса. - Вынесли вердикт, - помедлил доктор Хаус, приближаясь к своему подчиненному, - никто не виновен в этом деле. Глаза Хауса потеряли защитный вид издевки, и в них отразилась грусть. Доктор Чейз понял, кого он винит в произошедшем. Не смотря на всю внешнюю непробиваемость, самокопанием его начальник любил заниматься. - Они не правы, - с неопределенной точки в стене он перевел взгляд снова на Чейза, - прости меня. Несколько секунд он пытался определить степень сарказма и насмешки в его высказывании, но, не углядев в глазах напротив и капли вышесказанного, он поверил. Кажется, что это так просто - поверить. Но не в случае доктора Роберта Чейза. Все, через что прошел юный парень, еще жило в теле окрепшего мужчины, добившегося в жизни многого. На его глазах выступили слезы, но переселив себя, он отвел взгляд и как можно незаинтересованнее спросил: - Что-то еще? Хаус колебался секунду, нервно проходясь взглядом по лицу Чейза, и остановился на его губах. - Только это, - прошептал Хаус, преодолевая небольшое расстояние между их лицами. Когда их губы соединились, доктор Чейз вышел из транса и чуть не упал, отпустив одну из перекладин. Хаус его вовремя поймал за талию левой рукой, так как правая была занята тростью. Их поцелуй углубился, когда Чейз перестал ерзать в его объятиях. Тем временем женщина спешно удалилась из помещения, стыдливо опустив взгляд в пол. Когда Чейз провел рукой по щетине Хауса, Грегори резко раскрыл глаза, разорвав поцелуй. На доселе бледном лице австралийца появился румянец, его губы были раскрыты, откуда вырывалось прерывистое дыхание. Лицо Хауса было испуганным. Секунда замешательства, а затем спешный уход из кабинета. Чейз ошарашенно уставился в спину хромого доктора, исчезающего за дверью. Дверь захлопнулась. Роберт остался один в кабинете, окруженный тренажерами и мыслями о Хаусе.