Christmas Eve

Прошло немало дней с окончания мюзикла «Моцарт». Участники уже были заняты в новых проектах, но не забывали свою «семью», часто перезваниваясь и, бывало, встречаясь в кафе тёплой дружной компанией. Клер и Диан играли в интерпретации «Русалочки» с рейтингом 16+, Мелисса снималась в каком-то сопливом сериале, в конце которого все умрут от атомного взрыва, а остальных раскидало по миру. Солаля даже в Россию занесло… Франция переоделась в белое одеяние. Снега было столько, что любая другая страна позавидовала бы. Дети радовались этому событию: лепили снеговиков, приветливо улыбающихся прохожим, играли в снежки, а взрослые только ворчали, что малышня совсем забыла об учёбе и теперь вьётся под ногами. Близилось рождество. Париж сверкал больше обычного, завораживая всех, особенно романтиков, своим великолепием. Домики, Эйфелева башня, деревья – всё было увешано разнообразными гирляндами и шариками. Но не всё было так хорошо, как хотелось бы… - Ох, чёрт! Где же они? – Микеланджело Локонте стоял перед дверью своего дома, стараясь найти ключи, которые ему, видимо, не отдала Лили. Лили Кель – блондинка с изумрудными глазами и третьим . Начинающая актриса и, по совместительству, девушка Микеле. Они встречались около месяца, но Локонте уже мечтал избавиться от неё как можно скорее. Лили была, безусловно, красива и сексуальна, но… Невероятно тупа. Нет, правда. Типичная представительница «тп» - топливных подстанций. Вот и сейчас, перебирая матершинные ругательства на родном языке, он проклинал эту девицу, летящую сейчас на Мальдивы. - А я Флораном такого не было, - выпуская изо рта белое облачко пара, буркнул Микеле, тут же плотно сжимая губы. «Опять? Локонте, может, прекратишь сравнивать всех с Флораном?! Вы расстались. Всё. Занавес! Причём в этом виноват именно ты!» - кричал сам на себя итальянец. Он тряхнул головой, отгоняя печальные мысли многомесячной давности. Не хотелось ещё больше портить себе настроение. Поразмыслив, «Моцарт» решил прогуляться, в надежде, что проблема с квартирой найдёт своё решение. Зябко кутаясь в любимую кожанку, Локонте вышел из подъезда, поражаясь, насколько на улице теплее. Кружась в безумном танце и переливаясь на солнце, которое слабо пробивалось сквозь серую пелену облаков, снежинки мягко ложились на порядочного размера сугробы, путались в волосах блондина, приятно холодили горячую кожу. Микеланджело бездумно брёл по городу, иногда ловя языком белые кристаллики. До его слуха доносилась музыка, играющая в магазинах, из которых выбегали люди с полными пакетами. Они, люди, спешили куда-то. Кто в магазин за подарками близким, кто домой к семье… - Хей! Вставай, балдень! - Почему сразу балдень? – хриплый сна голос утопал в районе подушки, так что до Микеле доносилось лишь непонятное бульканье. - Потому что на зайчиков, котиков и прочих животных ты не отзываешься, - раздражённо выплюнул Мик, а из подушки вновь послышалось невнятное бормотание. - Ну же! Давай! Или ты хочешь, чтобы всё было, как всегда, и мы толпились в магазинах, где жарче, чем в Африке? – капризно заявил Микеле, теребя плечо своей личной язвы. - Да-да, конечно… - сонно отозвался Флоран. – Ещё полтора часика и поедем. - Флоран, твою мать! Поднимай свою… - Локонте не дали закончить. Внаглую обняв мужчину за шею, Фло утянул его в кровать. -… А в принципе можно ещё полчаса, но не больше! Ты всё понял? - Предельно точно, Герр Моцарт, – кивнул Мот, увлекая итальянца в сладкий поцелуй с привкусом белого шоколада. Микеланджело очнулся только тогда, когда в накрашенное личико попал довольно-таки твёрдый снежок. Коротко вскрикнув, больше от неожиданности, чем от боли, мужчина провёл холодной рукой по ноющему месту ранения. «Ничего себе пробуждение!» - подумал он. - Ой! Прощу прощение, мсье. Извините, я случайно. Пьер… отскочил, а… а тут вы, - лепетала девочка пяти-семи. Локонте осмотрел её с ног до головы: по лбу катились маленькие капельки пота от долгой игры, огненно рыжие пряди торчали из-под шапки в разные стороны, а серо-голубые глаза были наполнены слезами; в неприятно кольнуло от осознания, что это маленькое чудо сейчас расплачется. И вновь по его вине. - Нет-нет, не стоит! – поторопился Микеле, сжимая хрупкую ручку в мокрых варежках. – Всё в порядке… С наступающим, малышка. Девчушка залилась румянцем смущения и, привстав на носочки, чмокнула итальянца в щёку. - И вас, мсье, – задыхаясь от неловкости, шепнула она и стремглав помчалась к стоящему неподалёку мальчику. «Так вот ты какой, Пьер» - догадался Микеле, чувствуя, что губы разъезжаются в глупой улыбке. Глупой, но искренней. Впервые, со дня расставания с Флораном, он улыбался так по настоящему, так… Счастливо? - Мик? Боже, Микеле, что случилось? – француз присел на корточки около музыканта и взял его лицо в свои ладони. - А? – будто очнувшись от транса, спросил он. Выглядел «Моцарт» неважно: голова склонена набок, карие глаза словно заволокло дымкой, а по скулам, оставляя за собой «протекторы», текли чёрные от подводки слёзы. – Ах, это ты Фло. А я тут… Фильм один смотрю. Только сейчас Мот услышал тихую мелодию из колонок и титры, плывущие по тёмно-синему экрану монитора. - Это я уже понял, - недовольно фыркнул он, прикрываю крышку ноутбука. - Флоран, - по лицу итальянца расползлась, как говорила Клэр - «счастливая лыба идиота». – Я тут подумал… Когда мы поженимся, мы должны завести детей. Старшеньким будет мальчик, он будет похож на меня, а потом будут девочка, она будет похожа на тебя, но с моим характером… Нет! Две девочки. Близняшки! Элла и Софи. И Стефано – так мальчика будут звать – будет защищать сестрёнок… - Микеле шмыгнул носом, а из глаз вырвался новый поток слёз, сопровождаемый тихими всхлипами. - Сегодня же сменю пароль Wi-Fi, чтобы ты, мой впечатлительный итальянец, не смотрел больше подобную ересь. – с видом великого страдальца вынес приговор Флоран, прижимая к груди своё чудо в фенечках. Локонте сморгнул, ощутив, что вновь погряз в глубокой пучине воспоминаний. Картина перед глазами резко поменялась. Небо уже не было цвета дыма, а о солнце и речи не шло. Угольно-чёрное покрывало без единой звёздочки, раскрашиваемое лишь огнями гирлянд, накрыло столицу Франции. Людей вокруг значительно убавилось, ведь сейчас часов десять, не меньше. Да и не было милой площади, на которой резвились дети. Только мост над небольшой речушкой. Именно в него Микеле упёрся животом. Устало вздохнув, мужчина сжал окоченевшими руками железный поручень, прилипавший к коже, и начал вглядываться в непроглядную мглу. Остатки хорошего настроения улетучились, оставив в душе пустоту. Пустоту, которую Микеланджело не ощущал раньше, находясь в вечных шумных компаниях. Пустоту, которая всегда была заполнена одним единственным человеком… До чуткого слуха итальянца донеслось похрустывание снега и тихий напев «Je dors sur des roses», от чего он мгновенно напрягся. - Никогда бы не подумала, что Франция может быть такой снежной, - обрывая песню, пробурчала девушка. - Это снова ты, - не вопрос – утверждение. Микеле даже не обернулся на голос, Локонте знал, кому он принадлежит… Одиноко проезжающая машина выхватила из темноты силуэт девушки, осветив её холодным светом фар. Блондин мягко улыбнулся. Да, он не ошибся. Это она. И Микеле знал эту девушку. Хорошо, он представления не имел, откуда она, даже имя осталось тайной. Однако… Это было первое выступление труппы «Моцарт». Находясь в эйфории от фееричного успеха, Микеле ворвался в гримёрку с одной мыслью – поправить макияж и к друзьям. Но трудность состояла в том, что любимая подводка испарилась, а пользоваться косметикой визажистов он принципиально не стал. - Не это ищешь? – спросила незнакомка, держа в ладошке искомый предмет. - Эм… Это, - ошарашено ответил Микеле, удивляясь тому, как она смогла попасть сюда, ведь повсюду охрана. – А… Как ты здесь оказалась? - Ты отлично сыграл, Микеле Локонте, - вместо ответа нежно произнесла девушка, взъерошив шухер на голове «Вольфганга». – Но тебе не стоит так пялиться на Флорана и так сильно сжимать его руку. Мот – умный мальчик и может догадаться. - О чём? – опешил Локонте. - Только не надо мне здесь строить Незнайку, уж пожалуйста, - подняв бровь бросила она. – Это же очевидно. Ты и Флоран… - Стой-стой! Что за намёки? – взвился Мик. – Я не… - Время покажет, - загадочно произнесла незнакомка и скрылась за дверью. Она подошла к застывшему в одной позе Микеланджело , положив подбородок ему на плечо. - Ты сам меня позвал, - хмыкнула она. - Что-то ты не по сезону одета, - усмехнувшись, заметил итальянец. Что ж, пожалуй, здесь он был прав. – Не стоит косплеить ангелов из «Сверхъестественного»* в такую погоду. - Косплеить ангелов, говоришь… - задумчиво повторила девушка. – А может я действительно ангел? Так сказать, ангел-хранитель Микеле Локонте. М-м-м? - Тогда всё сходится, - хохотнул «Моцарт». – Сбежала с небес? - Я получу нагоняй за это, но да. – улыбка медленно сползла с лица, стоило лишь взглянуть на поникшего Микеле. – Почему ты грустишь? - Ты же мой ангел – ты должна знать. – усмехнувшись, ответил итальянец. - Когда подопечный закрывает, какую либо информацию, мы не в силах её прочесть, - серьёзно глядя на Локонте, заявила девушка. – А теперь будь лапочкой и расскажи тёте, что тебя гложет. - Не знаю, почему я тебе должен доверять, но есть странное ощущение. А я привык им доверять… - выдохнул Микеле. На самом деле ему просто хотелось выговориться. Плевать с высокой колокольни, что эту девушку он встретил второй раз в жизни, и что она могла оказаться просто сумасшедшей, сбежавшей из психлечебницы. Слишком много наболело за последние годы и если это не отпустить… Всё вспыхнуло перед глазами, будто это произошло вчера. Промозглый вечер свалился совершенно внезапно. Дождь шёл с такой силой, что было страшно собаку из дома выпустить, не то что самому выходить. Именно поэтому в театре остались Мерван, Маэва, Флоран и Микеле. Устроившись в многострадальной гримёрке последних, друзья потягивали горячи кофе и болтали буквально обо всём. Мерван и Маэвс - единственные, кто знал об отношениях Фло и Мика, и они искренне радовались за «Моцарта и Сальери», особенно Мелин с её натурой слэшера. Вот и сейчас она заливалась румянцем смущения, глядя на переплетённые пальцы парней. - Знаете, ребята, по-моему, Дов и Альберт подобрали прекрасную труппу – сказал Рим, ставя пустую чашку на стеклянный столик. – Каждый из нас соответствует своему персонажу. Микеле – неугомонный вихрь, как и его Моцарт. Маэва – такая же любящая сестра, как Наннерль. Фло действительно влюблён в музыку и, можно сказать, живёт ею. А я… - Клоун-алкоголик, - подсказали «брат и сестра Моцарт». Все залились смехом. - Если подумать, то не так уж Микеле похож на Вольфганга, - вдруг произнёс Флоран. - Почему нет? – удивилась Маэва. - Он бывает так же эгоистичен, - махнул рукой Мерв. – Без обид, друг, но это так. - С этим я согласен, - улыбаясь, кивнул Фло, схлопотав недовольный взгляд итаьянца. - Да ну? – обиженно фыркнул Микеле. – Пусть мой Моцарт был немного эгоистичен, зато он не собирал заговор против других, а вот Сальери… - Мик, успокойся. Ты ведь всё прекрасно знаешь, почему он это делал, - аккуратно начал Мот, но в его голосе слышались металлические нотки. – И кроме того, Антонио любил Моцарта и его музыку… - Ага, как же я забыл? – вызов вперемешку с наступающей истерикой. Что-что, а вскипал Микеле мгновенно. Вспыхивал, словно порох. Воздух в комнате заметно накалился и потяжелел. Всё говорило о том, что ещё немного и разгорится скандал. Но если кто-то не вмешается… - Мальчики, успокойтесь! Не нужно так реагировать. – примирительно сказала Маэва. - Спасибо, дорогая, но мы сами разберёмся. – оборвал её Флоран. - Не говори с ней в таком тоне! – забылся Микеланджело. Горячая итальянская кровь забурлила в жилах, дав о себе знать и распаляя Локонте всё больше и больше. Карие глаза буквально вспыхнули, объявив, что ссоры не избежать. - Маэва, идём. Им нужно поговорить, - шепнул Мерван, утягивая девушку в сторону двери. - Верно! – тем временем чуть ли не кричал Микеле, не обращая внимания на побледневших друзей. – Любил! А потом решил грохнуть. Ну знаешь как это бывает? Кстати, Фло, а если бы ты мог… - Представь себе да! – взвёлся Флоран. – Хочешь, узнает почему? Да потому что ты уже в печёнках сидишь, чёртова блондинка! Чуть что – «изменяешь! Я знаю, что изменяешь!». А может наоборот? Может, это ты мне изменяешь, а из себя строишь монашку, скидывая всё на меня? - Отлично! Раз я такой плохой, то чего же ты мне всё ещё терпишь?.. – Локонте внезапно замолчал, во все глаза уставившись на Флорана, будто на него сневзашело озарение. – Тебе… Тебе меня жаль… Замечательно! Как же я не понял? Всё ясно как день! – Микеле подорвался с места и, бросив через плечо «мы расстаёмся», выбежал из гримёрки, громко хлопнув дверью. -… А потом я узнал, что у него появилась девушка. Хлоя Киран. Они почти всегда вместе. Фло счастлив, а я… Кажется, живу прошлым. – закончил Локонте. Было плохо. Ужасно плохо и больно. Будто душу вывернули наизнанку, а затем, скомкав, небрежно засунули обратно. Глаза жгло от непрошенных слёз. Слёз отчаяния. «Надо же! Локонте, ты, оказывается, не всё выплакал,» - усмехнулся Микеле, прикрывая глаза, чтобы не выпустить из глаз ни капли. Шумно выдохнув, он опустил голову. Нельзя. Нельзя быть слабым! Вдруг пальцев, крепко сжимающих поручень, нежно коснулись, согревая. - Микеланджело, ты любишь его? – тихий голос Ангела раздался над ухом. - Да, - одними губами произнёс итальянец. Он признался. Впервые за долгое время он признался себе в этом… - Открой глаза и посмотри на меня, - велела девушка неожиданно властным голосом. Дождавшись пока Микеле исполнит её просьбу (приказ?), она извлекла из кармана что-то блестящее. – Узнаёшь? - Мои ключи! – оживился мужчина. – Откуда… - Не тот вопрос, - помотала головой Ангел и лукаво улыбнулась. – Смотри! Тряхнув запястьем и разжав аккуратные пальчики, она выпустила ключи, которые с жалобным звоном отправились в тёмный зев реки. Через какое-то время послышался плеск воды, после чего послышалось довольное мурчание: - Хорошо пошли. Повернувшись к ошарашенному Локонте, девушка едва различимо шепнула «Будь счастлив». Мягкий толчок, короткий полёт, а за ним лишь темнота… *** Стук в дверь. Опора под ногами. Резкий вздох… - Ого… - единственное что смог выдавить из себя Микеланджело, распахнув глаза. Всё исчезло. Мост, девчонка в плаще, он сам. «Это был сон? Нет, конечно, нет» Лёгкие загорелись, их сводил спазм, будто Локонте не дышал долгое время. Мир перед глазами плыл. Тусклый свет подъезда (а это был именно он, насколько понял «Амадей») казался невыносимо ярким, выжигающим свой герб на сетчатке глаза. Плотно зажмурившись и придерживаясь за холодную влажную стену, Микеле выдохнул, мысленно проклиная своего названного ангела. Когда зрение вернулось к нему, Локонте едва справился с желанием закричать. Дверь, перед которой он стоял, медленно раскрылась, явив хозяина квартиры. - Микеле? – сказать, что Флоран был удивлён – заставить здравый смысл в истерике забиться в дальний угол. У него был шок. Как, в принципе, и у нежданного гостя. – Что ты здесь делаешь? Тем более в такое время. - Я… Ключи от моей квартиры скинула с моста одна девчонка, а Лили на Мальдивах. Ты – единственный, кто остался у меня в этом чёртовом городе. Но, Флоран, я пойму, если захочешь послать меня куда подальше. Только знай – я очень замёрз, - на одном дыхании выпалил итальянец, тут же плотно сжав губы. – Пожалуй, я пойду. Опустив глаза в пол, он рванул к лестнице, но был удержан за локоть. С минуту Мот пристально вглядывался в буквально посиневшее лицо Локонте. - Никуда ты не пойдёшь, - наконец сказал Флоран, сильнее стискивая локоть мужчины, подтверждая тем самым свои слова. – Синий весь уже. - Как скажешь… Мамочка, - не удержался Микеле, чем вызвал смешное фырканье со стороны француза. Микеле отлично помнил эту квартирку. Опрятная, аккуратная, несколько больше, чем у него самого, освещаемая лишь желтоватым светом торшеров, которые были куплены по настоянию Локонте. Вспомнив это, он улыбнулся. Небольшой коридор, а за ним гостиная, оформленная в бежевых и шоколадных тонах. На подоконнике за прозрачным тюлем уместились растения, названия которых итальянец запамятовал. В углу скромно ютилась обожаемая Фло гитара. Микеле вдохнул тёплый воздух полной грудью, ощущая витающий запах чая с яблоком и корицей. Любимого чая Флорана. - Мике-е-ле? – тихий голос над самым ухом. У Мота была привычка выдёргивать несчастного итальянца из раздумий подобным способом. Локонте дёрнулся. - А что, извини? - Чай, кофе? – переспросил Фло. - Какао, - улыбнулся Микеле и добавил: – если есть. Кивнув, Мот удалился, оставив… Эм… Бывшего приятеля наедине с собой. Поднявшись с дивана, который так и норовил вобрать в себя итальянскую задницу, её владелец принялся рассматривать фотографии в стеклянных и деревянных рамках, морщась, когда на глаза попадалось милое личико брюнетки. Она сверкала синими глазками и тесно прижималась к его, Микеле, Флорану. Нет, уже не его. - Размалёванная кукла, - прошипел Локонте, до хруста сжимая одну их рамок. В мужчине играли обида, злость и ненависть. К Хлое, Флорану, этому чёртову миру! Но… Прежде всего - к себе. Он не удержал. Он всё сломал. Он… Зря появился здесь. В тишине квартиры раздались тихие всхлипы. - Прости меня… Прости меня, Флоран. Мне очень жаль… - шептал Микеле не в силах больше сдерживать потоки обжигающих… Не слёз – лавы. Раскалённой лавы, которой извергся давно спящий вулкан души итальянца. Микеланджело не мог здесь больше находиться. Да и зачем? Замок сорван, явив его истинные чувства. Он сорвался. Снова! Бросив рамку на диван, Микеле ринулся к двери, оказавшейся запертой. - Что же ты… - трясущимися руками он старался открыть замок. Бестолку. Прижав влажную ладонь ко рту, чтобы заглушить громкие всхлипы, Локонте стал медленно сползать по стене. В полузабытии он почувствовал, что его крепко обняли за дрожащие плечи. - Наконец-то, - горячий шёпот в шею. – Сколько… - Два года и три месяца, - слизывая с губ солёную влагу, эхом отозвался Микеле. - Самая долгая наша ссора, верно? – с улыбкой спросил Фло, повернув к себе «Моцарта» и нежно коснулся щеки, стирая слезы. - Но… Как же Хлоя? - А что Хлоя? Она хороший друг, - всё так же тихо произнёс Мот, будто их могли подслушать. - Но вы целовались! – слабо возразил Локонте. - Очень хороший друг, - согласился Флоран. Микеле только открыл рот, не представляя, что говорить. Боже! Они такие идиоты… - Флоран Мот, ты… Ты… - задохнулся итальянец, не придумав ничего лучше, чем сжать названного в объятьях. – Ты – редскостая сволочь, трепавшая нервы мне всё это время! – разжёгся он. – Я люблю тебя, садист! Ты даже не представляешь, что я пере… Засмеявшись, Флоран запустил пальцы в волосы «Вольфганга» и заткнул таким желанным для обоих поцелуем своего… Любимого и единственного? Да, определённо да. *** Близилось рождество. Париж сверкал больше обычного, завораживая всех, особенно романтиков, своим великолепием. Казалось, что все звёзды сошли с небес, чтобы осветить собой столицу франции. Из какого-то магазина доносился «Jingle Bells», а фонарь рядом освещал одинокую фигурку девушки, мечтательно смотревшей в окно многоэтажного дома, из которого струился приятный желтоватый свет торшеров. - С рождеством… ____________________________________________________________________________________ * - авторша подразумевает Кастиэля из сериала "Supernatural"