Hellfire

XIX век Резкий удар грома заставил руку англичанина слегка дёрнуться в сторону. За столько лет своей жизни он уже привык к грозам, но этот удар был необычным. Стёкла затрещали под давлением дождя. Во время такой напряжённой атмосферы просто невозможно работать. Его земля чувствовала его смятение и показывала это на всеобщее обозрение. Обычно, это можно контролировать, но если душа страны находится в безумных метаниях, то становится не до самоконтроля. Англия глубоко вздохнул и отложил перо в сторону. Он устало провёл холодными руками по вискам и голове, пытаясь утихомирить расшумевшиеся эмоции, но это было сделать труднее, чем казалось на первый взгляд. Глаза постоянно натыкались на раскрытое письмо, лежащее на краю стола. Лист бумаги слегка торчал из конверта, маня ещё раз взять письмо в руки, прочитать, увидеть этот угловатый почерк и осознать, что назад пути нет. От тепла рядом стоящей свечи края конверта подрагивали. Вообще в комнате было много свечей: они стояли на полках, на его столе, рядом с глобусом, на чайном столике рядом со стареньким диваном. Комната была просто заполнена огнём, но главным источником огня оставался камин, расположенный прямо напротив стола Англии. Горячий запах жжённых поленьев должен был напоминать ему былые времена пиратства, когда он часто заглядывал в порты, наполненные запахом костра. Ведь там готовилась еда и грелись люди. Однако сейчас это пламя вызывало у него другие мысли. Всё-таки схватив письмо со стола, он случайно уронил крестик с цепочкой, который лежал на самом краю. Артур никогда не был особенно религиозен. Он это признавал. У него не было такого яркого фанатизма, как у Испании. Его устраивала его собственная церковь, он знал некоторые молитвы, библейские сюжеты, но никогда не искал помощи у Бога. Но времена меняются, меняются и страны. Святая Мария, Ты знаешь, я праведник, Я горжусь своими добродетелями. Встав из-за стола, Англия вернул крестик на стол. Он подошёл ближе к камину, разворачивая злосчастное письмо. Грубая бумага нещадно хрустела под жёсткими движениям рук англичанина, пока взору изумрудных глаз не предстал тот самый угловатый почерк. До чего странно она всё-таки пишет на латинице… Хотя это лучше, нежели танцующий почерк Франции, мелкий детальный почерк Австрии и размашистый Пруссии. Право же, эти глупцы даже нормально писать не могут. Ладно, им прощается такое, когда они пишут на английском, но их почерк сохраняется, даже когда пишут на родных языках. Тщеславные глупцы! Иногда по почерку можно понять человека. И их почерк ничего хорошего Англии не говорил. Святая Мария, Ты знаешь, я целомудренней, Чем эта вульгарная, слабая, распущенная толпа. Но вот почерк России действительно был слегка угловатым… Что же это говорит? Она пытается от всех отстраниться, защититься шипами, никого к себе не подпустить? Или же хочет всех запутать в колючие путы, чтобы избежать одиночества? Маленькое брошенное когда-то давно дитя… Артур продолжал больше смотреть на буквы, нежели на текст. Он знает, что там было не написано ничего хорошего. Начинается война. Между ним и ней. Они сойдутся в битве, в морском сражении или же на дуэли. Он начинает читать ещё раз. «Отступить, время ещё есть. Не будь глупцом, Артур Керкленд. Неужели ты так зол, что я отобрала твою победу над Наполеоном? Смирись, Англия. Открой глаза, нам не нужна война. Не вмешивайся в чужие разборки». Её голос звучал в голове. И чем дольше Англия читал, тем яснее становился он, будто она стоит за его спиной и говорит всё это. Англия закрыл глаза, но голос звучал, ведь он помнил строчки. Голос переходит на шёпот, тонкие женские руки ложатся на плечи, её мягкая щека прислоняется к его спине. «Неужели ты желаешь моей ненависти?» Скажи мне, Мария, Почему я вижу ее танец, Почему ее горящие глаза обжигают мою душу? Артур резко развернулся. Россия стояла напротив него, будто до этого даже не была так сильно близка к нему. Свет огня танцевал в его глазах и русых волосах, придавая золотой оттенок. Анна вздохнула и прикрыла глаза. Девушка сделала шаг вперёд и пробежала кончиками пальцев по опущенной руке англичанина. Ноготки щекотали кожу вызывая мурашки. Эти глаза цвета истинного холода гипнотизировали вместе с адским пламенем внутри зрачка. Я чувствую ее, я вижу ее, Лучи солнца в ее светло-русых волосах, Горят во мне, и я теряю контроль. Англичанин судорожно сглатывает. Соберись! Соберись, ты жалок! Этой ведьмы тут нет! Это просто остаточное действие её магии. Да! Россия – ведьма, она с каждой их новой встречей гипнотизирует его всё больше. Это приворот! Проклятье – быть очарованным ей! Анна, тебе не получится никого обмануть, сбежавший из ада демон! Всё ложь. Всё лишь жалкая ложь! Этот взгляд, это нежное прикосновение… Это искушение и греховный позыв. Пальцы девушки поднимаются выше по ладони, зарываясь пальчиками под конец рукава, а позже скользят уже по одежде, поглаживая. Пламя в её зрачках танцует так неистово, так заманчиво… Словно огонь, Адское пламя, Это пламя на моей коже, Это жгучее Желание Обращает меня к греху. - Тебя нет! – крикнул Артур, оттолкнув её от себя. Девушка словно кукла упала на пол. Густые волосы закрыли лицо. Сердце англичанина будто застряло у него в горле. Он пошатнулся и часто задышал. Его охватил страх. Это ведьма! Ведьма! С её ледяной магией. Почему же он так подвержен ей? Почему именно он? Другие ведь не подвластны её проклятой магии. Это его наказание за все войны, за алчность, убийство и ложь? Не может быть ничего столь жестокого в его прошлом. Её нет! Её просто нет! Это наказание… Оно ли за то, что он поддался её власти? Его сознание захвачено чужими мыслями, чужим желанием… Такая как она… НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ ТОЙ, КОГО ХОЧЕТ ЕГО ДУША И ТЕЛО! Ложь! Это будет предательство его идеалов, взглядов, королевской семьи, его самого, как государства! Не может быть это столь сумасшедшее желание быть настоящим… Оно слишком сильно сводит с ума, порабощает… Это не моя вина, Не вините меня, Эта славянка! Эта ведьма, что разожгла огонь. Его сердце готово разорваться, а тело горит от греховного огня. Эта страсть так же лжива, как её натянутая улыбка. Он закрыл глаза в надежде, что наваждение пройдёт. Действительно, когда он открыл глаза, на полу никого не было. Но она была ещё тут. Указательный палец скользнул по его щеке, поворачивая голову в сторону стоящей сбоку Анны. - Артур, - прошептала она, потянувшись к его лицу. Магия адских огней в её глазах не прекращала действовать. Обе ладони девушки легли на его грудь там, где билось сердце. Артур, глубоко резко вдохнув, подавился воздухом. Она схватила его! Колдунья схватила его за душу, за сердце. Тёплое дыхание опаляло пересохшие губы. В комнате становилось жарко… Но даже зная, что это лишь чужая магия, ему очень хотелось прикоснуться к запретному плоду. Грех сладок на вкус, как самое совершенное блаженство. Сделай только последний ход и твоё желание сбудется. Каждый раз ему было труднее закрыть глаза, ведь поднимать веки становилось всё труднее. Он сам того не понимая, медленно склонялся к ней. Это не моя вина, Если это план Господня, Он сделал дьявола Куда сильнее человека. Губы сладкие, как самое лучшее вино, как первая еда после долгих голоданий, как горный воздух после вони города, как спелое яблоко. Он обхватил её щёки своими руками. Она положила свои ладони поверх его. Столь желанный поцелуй, от которого сердце горело сильнее. Мягко отстранившись, англичанин прикоснулся кончиком языка к её верхней губе, прежде чем снова поцеловать. Ему хотелось забрать её жизнь, отдаться запретной страсти, забыть про всю мораль, про политику, про себя самого и прыгнуть в костёр. Мягкая кожа под его руками горела тем самым огнём. Он чувствовал жар губ и хотел ещё. Нежность нужна лишь для того, чтобы распробовать, растянуть первое впечатление. С каждой уходящей секундой уходила толика нежности. Сухие губы англичанина нещадно забирали огонь нежных девичьих губ. Но нужно оторваться! Приди в себя! Этот жар убьёт тебя, глупец! Открой глаза, посмотри на ведьму, что ты сейчас целуешь. Это пламя обманчиво, перед тобой королева льда и смерти. Оторвись от ложного наслаждения! Защити меня, Мария, Не дай этой сирене навести ее чары, Не дай ей сжечь мою плоть и кость, Уничтожь Анну, И дай ей испробовать огонь ада.. - Ты даже не смотришь на меня, - прошипел Артур, разорвав поцелуй. Одних поцелуев мало, но если он пойдёт дальше, то уже не сможет повернуть назад, а ведьме только этого и надо! Он устало прислонился к своим лбом к её и продолжил: - Неужели это условия твоей магии? На каких бы встречах мы бы не встречались, ты уходишь от меня. Ты меня бесишь, колдунья. Твой огонь… он фальшь. От настоящего твой лёд растает и тебя не станет. Идёт война, я могу сжечь тебя и избавиться от проклятья. Тогда я буду свободен… Но мы можем перестать играть. Что, если пересилю твою магию? Не я стану твоим, а ты станешь моей. Моей… Или же сделай ее моей и лишь моей. - Анна… Он мягко погладил большим пальцем её по щеке, всё ещё держа ладони на её лице. Девушка покачала головой, облизнув губы. Она вымученно отвела взгляд в сторону. Тогда Англия убрал руки от её лица и обхватил её, прижав к себе. Ведьма… Но он тоже колдун… Что же она выберет? Смерть или подчинение? Третьего не дано. Так должно быть, так будет. Она будет принадлежать ему, будет его личной грешницей, которой он подарит прощение. Адский огонь, Тьмы огонь, Теперь, славянка, твой черед, Выбери меня или Тебя ждет костер, Будь моей, или ты сгоришь. Он может пройтись по её земле и сжечь всё. Уничтожить корабли, перекрыть все выходы отступления, вырезать людей и оставить лишь такое количество, при котором она будет покорна, при котором она будет его. Артур упал на колени, руки обхватывали его самого. Злостная ведьма внушила ему иллюзию, но теперь она испугалась и освободила его. Англия вздохнул и опустил руки, подняв голову на верх. Стоя на коленях, он может лишь молиться… Боже, сжалься над ней, Боже, сжалься надо мной… Но для чего ему молиться? Для справедливости над ведьмой? Всё должно быть так, как должно быть. Она должна быть его… Она говорит, что это не его война. Нет! Это ИХ война. Прими верное решение, Россия. Или сгори! Какой Наполеон? Ты не знаешь ещё истинного огня, Анна, Аня. Прими пламя страсти или же пламя твоего личного страшного суда. Слышишь, ведьма, слышишь! Но она будет моей, Или она сгорит!

***

Анна обернулась, будто услышала чей-то голос. Убрав прядь волос за ухо, она осмотрелась. Никого, как-то всё это странно. - Анна, - позвал её император Николай I. – Что-то случилось? Обычная вечерняя прогулка с государем, но… Анна взглянула на неспокойные воды. Санкт-Петербург прекрасен как всегда, тут её душа спокойна, однако сейчас её сознание в смятении. Это явно не из-за приближающегося шторма. - Ничего страшного, великий государь, - тихо ответила девушка, не отрывая взгляда от потемневшей воды. Россия развернулась на каблуках и продолжила следовать за императором. Как обычно, она выбрала третий вариант ответа. Можно было солгать или сказать правду, но в итоге она правда сказала, что ничего страшного, но вот что-то явно есть… Что ж, скоро война. Но как бы она ни окончилась, Анна всегда найдёт выход. В этом можно не сомневаться.