Lignum

      Шорох листьев, она бежит по лесу легко и быстро, и лишь сбившееся дыхание говорит о том, что она изнеможена. Ее одежда порвана, ноги исцарапаны и кровоточат от мозолей и ран, но она не сдается, не оглядывается назад на своих преследователей, она смотрит лишь вперед, вытягивая руки, чтобы защитить лицо от веток. Шум приближающихся врагов преследует ее и не дает возможности остановиться и перевести дыхание. Вот от общего шума отделяется легкий, но такой ясный шорох и почти сразу пропадает. Девушка резко тормозит, в её глазах отражается волк, который изящным прыжком бросается на неё…       Я вытерла тыльной стороной ладони холодные капельки пота, выступившие на лбу. Снова этот кошмар… Что же он хочет мне показать?! Этот сон снится мне уже второй раз за неделю. Но времени на его обдумывание у меня нет. Скоро в школу, в это ненавистное здание, которое я бы разворотила, подорвала и разукрасила нецензурными словами в адрес учителей. Но… Не суждено.        Я так хотела еще понежиться в теплой кровати под родным одеялом, но совесть выгнала и отправила в ванную. Я подняла свой сонный взгляд на зеркало, в котором отражалась смуглокожая девушка с рыже-каштановыми волосами, выделяющимися скулами, чуть пухлыми щеками и губами — я не была уродиной, но и красавицей меня не назовешь, обычная девушка, что очень даже нравилось. Но, наверное, даже не это было столь «примечательно», как глаза, доставшиеся мне от матери: от нее мне перешла частичная гетерохромия, только если у женщины один глаз был голубым, а другой карий, то у меня один сверху был голубым, снизу карим, а второй наоборот. Вздохнув, та прыснула прохладной водой в лицо, чтобы проснуться, затем почистила зубы. За это время кожа успела высохнуть, от чего покрылась мурашками. Девушка взялась за расческу. Что-что, а экспериментировать с причёсками любила, ведь каштаново-рыжие локоны были до осиной талии. И всегда, что бы не делала — возвращалась к стандартному конскому хвосту и трем непослушным прядям, чуть закрывавшим левый глаз, потому что те всегда выбивались из прически и торчали спереди. Конский хвост придавал лицу некую серьезность и уверенность. А на самом деле у меня годно выходил только он. Надев линзы, ибо была слишком сильно развита дальнозоркость, и вблизи я могла читать совсем мелкий шрифт, спустилась на первый этаж в кухню (уже год живу в частном доме одна с разрешения опекунов, которые меня воспитывали после смерти моих родителей), одним махом смела в сумку книги и тетради — по привычке очень люблю делать уроки на кухне, поедая что-то съестное. После смерти родителей заедала своими эмоции чем-то, да и первое время делала уроки на кухне, так как сидеть рядом с их сыном, который пытался все время меня развеселить, не очень хотелось. Схватив банан из маленькой корзины фруктов, надеясь съесть его по дороге вместо завтрака, выбежала на улицу, чуть не забыв закрыть дверь.       По скучной, выученной до самых мелких ямок и камушков дороге добралась до школы за считанные минуты. Вроде бы возле школы все было как обычно, если не считать военный фургон с каким-то оборудованием на заднем дворе школы. Это мне совсем не понравилось. Шестым чувством ощущала неладное, но быстро заглушила все и направилась в нужный класс.       Первым уроком была информатика. Здесь я чувствовала себя «богом среди рабов»: в технологиях разбиралась лучше любого школьника в своем потоке, хотя могла поконкурировать и с учениками старших классов, все же отчим работал на научной базе. Этот урок, в противоположность её предчувствиям, был самым обычным и абсолютно не предвещал ничего экстраординарного. Поэтому девушка смогла расслабиться и насладиться этими сорока пятью минутами. После звонка Нила вышла из кабинета и уже было хотела пойти в столовую, как перед ней вырос мужчина средних лет в форме лесной камуфляжной окраски, а на плечах были погоны. Судя по всему этому он — военный, но большего сказать не могу, ибо в погонах я не разбиралась. — Ты из 9-Б класса? — на его строгий вопрос утвердительно кивнула, непонимающе смотря на него. — Ты мне и нужна. Пожалуйста, передай своим одноклассникам, что вы все должны явиться в 327 кабинет после этой перемены.       Снова шестое чувство начало трепетать, предвещая нехорошее. Теперь мне совсем не нравилось пребывание здесь людей в военной форме. Просьбу солдата я передала одноклассникам, и после перемены все заспешили в указанную аудиторию. Только я с лучшим другом — Максом помедлили. — There is something fish about this.* — Ты знаешь — я с тобой полностью согласен. Здесь что-то не то. — Ох, жаль, я не могу залезть в их головы, как это показывают в фильмах. Но можно попробовать спросить их об этом, хотя б теорию можно будет составить. — Надо, но вряд ли эти тупоголовые что-то тебе вообще скажут, ты б видела их в действии — тугодумы, думал их там прямо и закапают в пол, — Нила лишь хмыкнула, добывать информацию она умела: никто не мог выдержать её пристального взгляда, особенно с такими глазами, как у неё — многим просто было не ловко, ведь большинство считал, что это болезнь или еще что-то плохое, а от этого чувствовали себя неловко, и я ловко пользовалась этим, выводя их на чистую воду. Но хотя бы тот факт, что это военный говорил о том, что сбить с толка и разболтать их — мне не по плечу. — Кстати, почему урок пропустил? — поинтересовалась я, поправляя лямки сумки. — Предки по скайпу звонили, заболтались, хорошо, что бабушка напомнила про школу, — с улыбкой произнес тот. — Все еще в командировке? Долго, почти два месяца… — друг на это лишь угукнул.       Возле кабинета собралась кучка одноклассников, в центре стоял тот самый военный, разглагольствующий о чем-то. — …Так, все, кого я не назвал, остаются, все остальные — на уроки. Кто остался — заходят в кабинет по списку.       Макс подошел и пробежался глазами по набору фамилий. К его и Нилиному сожалению, их фамилии были в самом конце списка.       После пары часов ожидания друзей наконец-то вызвали в аудиторию. В комнате стояло три стола, остальные были сгромождены у окна. Ребят усадили на стулья за эти столы и прикрепили к ним датчики. Начав отвечать на вопросы, но устный тест был не концом, им дали решить с десяток задач, тестов, потом даже вытащили какие-то странные ноутбуки. После получаса изнурительных пыток детей выпустили, предварительно огласив результаты, которые ничего не сказали подопытным. — Все по нулям, кроме 6 пункта — уровень 9, — пробормотал человек, записывая что-то в карточке с моими инициалами. Макс услышал что-то подобное, что и Нил.       Оба вышли из комнаты подавленными и чрезвычайно уставшими. Хотя вопросы были не очень тяжелыми, чего не скажешь о некотых задачах (некоторые из которых пришлось пропустить), видимо, их количество «шокировало» наши мозги. Мы прислонились к подоконнику напротив двери в аудиторию и покорно стали ждать окончательного вердикта.       Через некоторое время меня снова пригласили в класс. Здесь находились несколько военных. Ко мне прикрепили новые датчики и попросили угадать, что нарисовано на обратной стороне карточки или что там написано. Я, конечно, потупила сначала взгляд, а потом попыталась сделать то, о чем меня попросили. Иногда такое у меня получалось, но тут из двери, ведущей в подсобку, высунулась патлатая голова молодого солдата. — Сэр, вам надо посмотреть на это. Показатели зашкаливают…       И скрылась обратно за дверью. Военный поспешно встал и ушел. Я была очень заинтересована тем, что происходит в той комнате, куда тянутся провода, к которым я была подключена во время испытаний. Мне нужно было хоть что-нибудь узнать. Так, надо сосредоточиться, теперь погрузиться в «чертоги разума», сконцентрировать свое внимание на этой комнате. В голове зародился «сгусток энергии». Ну, давай же, еще чуть-чуть, и… Вдруг меня отвлекает какой-то писк, он возвращает меня в реальность, я открываю глаза. Через несколько секунд в комнату входит тот самый военный, но его лицо невозможно было узнать, на нем можно было прочесть и удивление, и непонимание, и удовольствие, и гордость. Это выражение лица мне совсем не понравилось, и я была готова к самому худшему, но этого не произошло. — Ты ведь Нила? Завтра в три утра ты должна быть здесь с вещами и документами, перечень которых здесь, — он всучил мне листок, — И передай своему другу, что он должен завтра быть с тобой, думаю, с вашими родителями сложностей не возникнет.  В наш односторонний разговор вступил молодой солдатик. — Командир, вы не боитесь, что… — Бояться нечего, посмотри на результаты! Я в ней уверен. — Надеюсь, вы понимаете, что делаете. Иначе мы… — Все я прекрасно понимаю, вы сами убедитесь в правильности моего решения, когда увидите её в действии.       Он обернулся ко мне, взял мою руку и вывел из класса. И последний вопрос меня напряг более всего. Но ничего уже не исправишь. * Это английская идиома, переводится как «это очень странно/подозрительно»