***
Он рассказывал мне о прошлом: о Сереге, о серве… Остановился на полуслове и усмехнулся так, с горечью, говорит, мол, не понимает совсем, зачем он все это мне сейчас рассказывает. А мне вдруг так уютно стало от нашего разговора, как на летней, безлюдной, пыльной улице. Я и не стала скрывать, что мне нравится его слушать. Моя заинтересованность смутила его. Но, как мне кажется, это хорошо, что я тогда не промолчала. Вечером он рассказал мне, что всегда мечтал иметь дочку, ведь только родственникам можно доверять в этом противоречивом мире. Это светлое, прозрачное желание разбудило что-то теплое и во мне. И тогда я показала ему Дэшку. Он от нее в восторг пришел, а я сказала, что могла бы подарить ее ему. Вит ответил, что не стоит так быстро проникаться доверием к новоиспеченным друзьям. Но как тебе можно не доверять, когда внутри тебя теплится такое жаркое солнце? Тогда он сказал, что должен заплатить за нее. Валютой я выбрала дружбомагию. Вита, оказывается, трудно уложить спать. Я уже клюю носом, а он просит еще пять минут. Тогда я предложила ему заснуть сегодня с Дэшкой. А он вдруг сказал, что не представляет, как подарить мне дружбомагию. Я попросила, чтобы следующим утром он пожелал мне удачи. Он пообещал пожелать. И пожелал, тем самым зарядив меня уверенностью на весь день. С этого началась наша настоящая дружба.***
... Вот так вот, Катян! – закончил свой рассказ Вит, щурясь от яркого весеннего солнца. Оно было чересчур ласковым, несмотря на то, что дело близилось к вечеру. Казалось, под этим пеклом крыша должна раскалиться докрасна, благо, на чердаке у Вита мы нашли старенький матрац, который позволил нам сполна насладиться видом такого глубокого неба. Мне уже давно следовало рассказать ему то, о чем я осмелилась заговорить только сейчас. Но именно сегодня я проснулась с осознанием того, что вижу в нем родственную душу, а это значит, что я не ошиблась со временем. – Знаешь, давно хотела сказать тебе, – готовясь к наихудшему, начала я, – меня не Катей зовут. Никогда при знакомстве не представлялась настоящим именем. Это оказалось куда труднее, чем я думала. Какие чувства он испытывает сейчас? "А вдруг он расстроился?", – пронеслось в голове. Сразу же после этой мысли я поспешила заверить Вита в том, что дело не в нем: – Каждый мой знакомый через это прошел, честно! Тот на пару секунд, как мне показалось, опешил. Но, спохватившись, тут же выпалил: – А ты думаешь, мое настоящее? Я растерялась и не нашлась, что ответить. Вит же бросился о чем-то говорить. – Знаешь, люди – дерьмо. Это была действительно неожиданная реплика, в то же время у меня возникло подозрение, что сказано это было после моего откровения совсем не случайно. Мой собеседник, как ни странно, выглядел крайне вдохновлено. – Но порой они делают восхитительные вещи! Вещи, наподобие этих, – с этими словами он повесил на мое ухо наушник. - Мне в этой песне слова нравятся... – продолжал тараторить Вит, стараясь перекричать музыку, и искал по карманам бумажку с переводом. Смущенно отряхнув записку от всякой грязи, что водилась у него в карманах, Вит вручил текст мне. Мой взгляд бегло пробежался по строчкам. Мой друг же сразу указал мне на припев. – "Если ты увидишь меня, то, пожалуйста, пройди мимо, просто пройди мимо. Забудь мое имя, и я его тоже забуду. Неудачные попытки вести простую, обычную жизнь, заставляют меня снова и снова возвращаться к тебе", -- в который раз он горько усмехается и с укоризной добавляет: – Как про нас сказано, не находишь? Пристыдил как следует, талант к этому у мальчишки явно есть. Если бы ты знал, Вит, что я и без того вижу во всем случившемся только свою вину... И, видимо, именно я буду ответственна за все события, что последуют после наших будущих общих решений. Все это меня угнетало, а Вит, видя это, пару раз из благих побуждений попытался уйти, но действительно ли он считал, что таким образом можно решить все проблемы? Не думаю. Подобные размышления лучше не делают. Поэтому единственное, что мне сейчас остается, это раствориться в музыке. Мы прослушали эту песню раз пятнадцать, не меньше. Солнце уже готовилось покинуть нас. Я наконец взглянула на Вита. Он сосредоточенно всматривался куда-то вдаль, а на его коленях, расправив свои небесного цвета крылья, дремала Дэшка. А ведь она чувствует окружающий мир намного тоньше, чем мы. И она уже приготовилась к переезду к Виту. А мы медленно, но верно тушим ее солнце, и оставляем ни в чем не виноватую пони в кромешной тьме. Могу ли я что-то исправить? Как минимум можно попробовать разрядить эту обстановку. – Слушай... От сильного волнения у меня чуть ли не полностью пропал голос, но Вит услышал меня и стряхнул с себя маску отрешенности. На горизонте утопало солнце, оставляя после себя бордовый след в небе. – Я Алеся, – наконец произнесла я. Вит не торопился отвечать, и я уже успела пожалеть, что отвлекла его от размышлений. – Вит, – протянул он мне руку. Дэшка сладко, довольно потянулась.