Смех - страшная штука...

Конвенция в Италии, а если быть точнее, в Риме, всегда отличалась от остальных конов в году каким-то невероятным, сногсшибательным накалом страстей, которые позже будут разбирать и подвергать тщательному анализу и подробному сравнению с прошлогодней конвенцией, участники великого и могучего фэндома. Ну это все будет потом... А сейчас же, под невероятные крики и визги, больше напоминающие животные звуки, нежели привычные голоса людей, толпа оживленных фанатов бурно приветствовала на сцене двух полюбившихся актеров "Сверхъестественного". Такое "ненормальное и отрешенное от всего мира" состояние было нормой, когда на сцене вовсю резвился Миша, кидая в толпу очередную пошловатую шуточку, а рядом с ним находился раскрасневшийся Эклз. - Моя гибкость... Вы же меня сейчас о ней спрашивали? - Миша улыбнулся, и, получив утвердительный кивок девушки, продолжил, - О, об этом вам лучше расскажет Дженсен... В конце концов, кому как не ему не знать о моей гибкости? - Коллинз развернулся лицом к мужчине и подмигнул ему, что, конечно же, не укрылось от сотни глаз внимательных поклонников. - Знаете, - Эклз усмехнулся, подходя ближе к мужчине, - Миша ведь не такой уж и гибкий, правда... Когда я увидел его, стоящего на голове и крепко прижимающего собственные ноги к полу, я сначала немного удивился... Но потом все пришло в норму, ведь я вспомнил, что передо мной Миша Коллинз. И все, что для нас странно - для него невероятно круто! - Дженс засмеялся, похлопывая Коллинза по плечу. Миша же просто улыбался, взглядом сверля противоположную от них стену. Все оживились, когда ведущий объявил о том, что время Миши и Дженсена подошло к концу: люди желали продолжения, а парни, уставшие, но по-прежнему с веселым блеском в глазах, поспешили попрощаться с поклонниками, не забыв напомнить, что без них, не было бы и этого шоу. И вот уже аплодисменты постепенно стихают, и крики: "We love you, Jensen!", "We love you, Misha!" слышатся где-то за спинами уходящих актеров. Двое мужчин, раскрасневшиеся от смеха и безумного смущения, заходят в уютный номер Дженсена в отеле, который находится недалеко от места проведения этого яркого действа. Коллинз, уже уютно обосновавшийся на крохотном диванчике, пытался привести сбившееся дыхание в норму, а спустя две минуты рядом приземлился и Дженсен, держа в руке бокал дорогущего виски. Взгляды мужчин встретились, и, как бы Джей ни старался не ржать, у него ничего не получалось. Потому что, ну кого он пытается обмануть. Он всегда ржет над Мишей, совершенно не задумываясь, как все это может смотреться со стороны... - Джен... Почему ты всегда смеешься, когда я рядом? У меня, да собственно говоря, уже у многих, создается впечатление, что ты вообще не можешь воспринимать меня всерьез... - по-прежнему с тяжелым дыханием произнес Миша, отворачиваясь от удивленного взгляда зеленых глаз. - Эй... Ты прекрасно знаешь, что это не так! Миш, ты обиделся что ли? - Дженсен придвинулся вплотную к мужчине, чувствуя жар, исходивший от напряженной груди Коллинза, и свободной рукой, обнимая его за шею, продолжил, делая глоток и одновременно ощущая, как прохладная жидкость медленно скользит по горлу, - Прости, просто... Ну, ты вызываешь сильные эмоции, понимаешь? - Эклз не мог объяснить всех чувств, которые он испытывал, находясь рядом с синеглазым брюнетом, - И я думаю, фанатам это нравится... Миша удивленно вскинул брови, бросая взгляд двух небесных лазуритов на самого Джея, делавшего очередной глоток виски. - Нет, я, конечно же понимаю, что устоять перед моим великолепием крайне сложно... Но, чуть-чуть посерьезнее ведь можно, да? - с едва уловимыми нотками обиды в голосе произнес мужчина. - Миш, ну... ооххх... чтоо ты? Не дав парню договорить, Миша присел на колени, аккурат перед Дженсеном. По-прежнему не поднимая взгляд на растерянного Эклза, он неторопливо начал расстегивать ремень его джинс, добираясь до ширинки... Коллинз вдруг затормозил. Его изящные пальцы ленивой грацией заскользили под клетчатую рубашку Дженса, пронзая своим холодом вспотевший торс, и, даря мужчине мучительно-сладостное наслаждение эйфории... С губ Джея сорвался легкий стон, когда пальцы Миши коснулись его сосков, заставляя их мгновенно твердеть под властным подчинением мужчины... Эклз запрокинул голову назад, позволяя любовнику творить с его телом все, что только вздумается, отдаваясь полностью во власть "ангела". Коллинз медлил, неторопливо выпуская детородный орган Дженса, и сразу же вбирая в рот, пока еще мягкий член. Играя языком с головкой, неторопливо посасывая, он почувствовал, как мгновенно твердеет его возбужденная плоть. Закрыв глаза, и, тая от манящего наслаждения, Эклз не заметил, как из, порядком вспотевшей, ладони, выскользнул бокал, разбрызгивая дорогую жидкость по полу. - Дда... ммм... Мишааа... В порыве неконтролируемого возбуждения, Дженсен вцепился в черные волосы любовника, и сам начал резкими толчками вбиваться в его рот. Миша времени зря не терял. Он, все также медленно, провел языком по возбужденному органу, и доходя до яичек, стал неторопливо посасывать. Дженсен стонал под ним, изгибался, словно дикая кошка. Миша чувствовал, что Эклз на пике... Снова облизнув твердую плоть, Коллинз выпустил его изо рта, наконец поднимая взгляд, и натыкаясь на недоуменный взгляд зеленых глаз напротив. - Что за... Миша усмехнулся, смотря на выражение лица Дженсена с расширившимися зрачками. - Смешно тебе сейчас, Дженни? - c ноткой иронии произнес Коллинз, прекрасно понимая, какого сейчас приходиться Эклзу, - Продолжим ночью, если ты, конечно, снова не захочешь посмеяться надо мной. Коллинз быстро встал и направился прямиком к выходу, улыбаясь во все свои тридцать два, и, слыша только истошный крик Джея: - Миш... Черт! Больше такого не повторится, только прошу... Миша только поднял руки кверху, и тихо произнес, захлопывая дверь трейлера: - Ночь, Дженни... Ночь... Дженсен тяжело вздохнул и откинулся на спинку своего дивана, крича в пустоту: - Ты неисправим, Коллинз!..