Судьба - не дура!

Джонин полной грудью, неприкрыто и откровенно втягивает воздух, позволяя лёгким наполниться восхитительным ароматом, а когда он распахивает глаза, глядя точно на Джунмёна – омега понимает, зрачки альфы расширены, глаза затуманены желанием. Это катастрофа! Повисает тишина. Слышится только сбитое дыхание. Джунмён глубоко вздыхает, сжимая кулаки и стараясь взять себя в руки, внутри всё напрягается, словно струна, организм тут же реагирует на присутствие собственного альфы так близко. Омега убеждает себя мысленно, что всё нормально, а потом ещё раз вздыхает и рывком устремляется к двери, чуть правее которой стоит альфа. Он успевает схватиться за ручку и даже рвануть дверь на себя, когда ту сильным толчком закрывают, а Джунмёна ловят крепкие руки, прижимая к той самой двери так крепко, как это возможно, а потом щёлкает замок – выхода больше нет. - А вот это ты зря!.. – угрожающе шепчет Джонин, склонившись к его уху, и Джунмён слышит, как тот усмехается. Омега делает попытку оттолкнуть от себя альфу, но его руки поднимают над головой, так же как и его самого, прижимая к двери. - Отпусти. – шипит он сквозь зубы. – Отпусти меня. - Слишком поздно. – отвечает альфа и склоняется ниже, прикусывая белую кожу на тонкой шее и следом, тут же, зализывая укус. - Отпусти! – Джунмён делает ещё одну попытку вырваться, прилагая для этого все усилия, но Джонин прижимает его собой к двери, впиваясь в его шею уже губами. Желание отдаться и лютая ненависть заполняют его одинаково, но разум кричит, что нужно бежать, спасаться, что Джонин на этом не остановится. - Не сопротивляйся, тебе же хуже. – рычит альфа, когда одним рывком расстёгивает толстовку, которую омега так старательно на себе застёгивал. Джунмён набирает в лёгкие побольше воздуха, чтобы закричать, но едва успевает проронить хоть звук, когда его губы накрывают ладошкой, от чего омега только мычит, стараясь оттолкнуть от себя альфу одной рукой, а потом кое-как кусает ладошку, что мешает позвать хотя бы кого-то. Альфа сильнее, омега это прекрасно понимает, и когда с него стаскивают футболку, Джунмён чувствует, как по щекам струятся слёзы, он всё ещё дёргается в крепких руках, пытаясь вырваться, словно газель, в тонкую шею которой острыми клыками впился гепард и терпеливо ждёт, когда несчастное животное обмякнет, перестанет сопротивляться и сдастся. Джонин грубый, жестокий, он не целует, а кусает, царапает нежную кожу, пока настойчиво сдирает с омеги джинсы, сжимает худую фигурку так, что Джунмёну кажется, словно у него трещат кости. Вслед за футболкой и джинсами вместе с бельём омеги улетает спортивная майка альфы, а его штаны оказываются спущенными до кроссовок. Джунмён делает последнюю попытку вырваться, скулит, царапается, отталкивает, но его подхватывают под ягодицы, с силой прижимая к двери за его спиной и к самому альфе, а потом, без предупреждения, резко и неожиданно, входят по самое основание в сочащееся естественной смазкой колечко мышц. Омега всхлипывает, стараясь улизнуть от прикосновений, зажмуриваясь и впиваясь пальцами в плечи альфы и, кажется, не дышит. Альфа движется в нём резко, неосторожно, несдержанно, и когда перед глазами омеги взрывается первый фейерверк, от того, что Джонин раз за разом задевает в нём простату, Джунмён закусывает ребро руки и бьётся затылком о дверь несколько раз, он не должен, он не может. А потом сам альфа делает то, что не должен, он вновь припадает губами к коже подставленной омегой шеи и, вместо того, чтобы грубо кусать, целует. Совсем осторожно, мягко прикасаясь губами, а главное – нежно, так, что у Джунмёна сносит крышу, и он, на ряду с тем, что альфа продолжает двигаться в нём, издаёт первый, протяжный сладостный стон. Джонин целует белую, сладкую на вкус и запах, кожу снова и снова, прикасаясь языком и носом, и перебирается ладошками на талию, обнимая бережно, слегка поглаживая кончиками пальцев. Как восхитительно он стонет, какой восхитительно горячий и узкий, принимает всего альфу, полностью, без остатка, принадлежит ему каждой клеточкой. Альфа толкается в уже податливое тело ещё раз, и ещё раз, а потом перед глазами темнеет, и тонкие руки омеги, обнимают его крепче, когда альфа кончает в горячее тело, тяжело дыша. Удовольствие разливается от макушки и до кончиков пальцев ног, заполняя собой каждое нервное окончание, взрываясь внутри салютами и цветными узорами. Джунмён склоняет голову ему на плечо, так же тяжело дыша и прикрыв глаза, ловя приоткрытыми губами воздух, чувствуя, как разбухает узел и связывает альфу и омегу вместе на какое-то время. Снова виснет тишина, иногда нарушаемая тихими всхлипами, когда обоих раз за разом прошивает током от миниоргазмов, и неровным дыханием. Времени проходит совсем немного, считанные минуты, альфа перехватывает омегу поудобней, вылезая окончательно из своих штанов и кроссовок, и опускает голой спиной на стоящую тут, в раздевалке, мягкую кушетку, естественно опускаясь следом, сверху, обнимая худые плечи, кое-как устраиваясь на узкой кушетке боком. Без единого слова, оба тяжело дышат. Омега глядит в потолок, чувствуя сонливость и груз чужого тела на себе, он чувствует себя… хорошо. Чувство приятной заполненности не даёт ему кануть в пучину боли, а затем он от неожиданности вздрагивает, когда Джонин поднимает голову, глядя ему в глаза всё так же, без слов, мокрый, краснощёкий, с прилипшей ко лбу чёлкой, наклоняется ниже, касаясь его носа своим, и целует в губы, затягивая в долгий поцелуй. Джунмён чувствует, как падает, тонет, чувствует, как по щекам снова начинают струиться слёзы. И несколько долгих мгновений спустя Джонин отстраняется от его покрасневших от долгого поцелуя губ и садится, поднимая следом за собой. Сцепка закончилась! Омега не знает, что говорить и что делать, они ещё несколько минут безмолвно сидят, глядя друг другу в глаза, оставаясь по-прежнему совсем близко, всё так же рядом, хотя сцепка уже прекратилась, а потом альфа отстраняется и поспешно встаёт, и омега чувствует, что хочется рыдать. Не проронив и звука, оба поспешно одеваются, кое-как приводя себя в порядок, альфа открывает защёлку, они молча выходят из раздевалки, потушив за собой свет, и расходятся – один прочь, а второй обратно в зал. Джунмён вызывает такси и уезжает домой, в надежде поскорее оказаться в ванной и смыть с себя прикосновения и запах, но когда оказывается дома и входит в ванную, оседает на пол у стиральной машинки и обнимает коленки – всё желание напрочь пропадает. Течку никто не отменял, и окончательно физически отходя от того, что недавно произошло, омега скручивается калачиком на кровати, прячась с головой под одеяло и обнимая себя руками. Тело, не глядя на выпитую таблетку, требует альфу, но уже не какого-нибудь, а конкретного, и омегу едва ли не тошнит от себя самого. - Доброе утро. – Бэкхён усаживается к своему альфе на колени и обнимает за шею. Джонин, что до этого расфокусированным взглядом глядел куда-то вдаль, дёргает головой и устремляет на Бэкхёна слегка потерянный взгляд. – Что-то случилось? – тут же взволнованно интересуется омега. Джонин отрицательно качает головой. – Ты плохо себя чувствуешь? – Бэкхён касается чужой щеки. Джонин накрывает его ладошку своей, целует, а затем отстраняет, снова прижимая к щеке, и кивает. – Не выспался? - Наверное. – рассеянно отвечает альфа. - Пойдём, проводишь меня до аудитории, а то я сегодня один. – Бэкхён поднимается, а за ним и Джонин, заключая его ладошку в свою. - Один? – удивляется альфа, пока они идут по коридору. - Ну да. – Бэкхён вздыхает. – Мёна не будет. – омега пожимает плечами. Альфа только то и делает, что кивает, принимая к сведенью. Звон телефона вырывает из сна, и любимая мелодия, кажется, за несколько секунд становится ненавистной. Джунмён выпутывается из одеяла и тянется за пищалкой. От кого: Ифань – Доброе утро, пропажа! Кофе? Кому: Ифань – Я болею, может потом. От кого: Ифань - И как ты умудрился?! Выздоравливай~ Кому: Ифань - Болею исключительно омежьей болезнью. От кого: Ифань – Ааа, ну если так... В любом случае, жду твоего возвращения~ Не отвечая на последнюю смс, Джунмён выбрасывает телефон и снова забирается с головой под одеяло, вырубаясь.