В тёмной, тёмной комнате...

      Поездка началась с шуточной перепалки на тему, какое радио включить в машине. Спор продолжался бы, наверное, до самого вечера, если бы в машину не сели припозднившиеся Амелина и Семенчук и единогласно не заявили, что если не будет играть то радио, которое хотят они, то мужчины пойдут пешком.       При том, что машина была Данилова.       Этим двоим перечить никто не рискнул, поэтому всю дорогу коллеги провели под ненавязчивые популярные мелодии разных годов и дружеское обсуждение всяких мелочей.       День выдался на удивление солнечным, поэтому девушки, не желая упускать тёплых лучей для хотя бы малейшего загара, тут же расстелили пляжные коврики и пледы, и, переодевшись в купальники, принялись загорать.       Основная часть мужчин конечно же поспешила на рыбалку: Котов с Лисицыным устроили подводную ловлю, Аристов и Данилов расположились в лодке со спиннингами. Белая и Шустова захватили с собой ракетки для бадминтона и теперь искали удобное место для игры, пока муж последней и Холодов ставили мангал для будущих шашлыков.       Сам же Тихонов хоть и не питал особой любви к готовке, рыбалке и играм с воланчиком, из чувства сопричастности сел с удочкой на складном табурете рядом с Граниным, периодически подбадривал девушек, мысленно ведя счёт их игре, и, пару раз, из вежливости уточнял, не нужна ли мужчинам помощь с готовкой. Те лишь шипели и отмахивались, споря в это время друг с другом, как и в каком количестве лучше расположить на шампурах лук и мясные кусочки.       Гранин изредка косился на Тихонова, который даже на отдыхе не мог спокойно усидеть на одном месте, но никак не комментировал мельтешения последнего, предпочитая молча попивать пиво, посматривая на поплавок.       — Почему ты не ходишь в зал? — всё-таки спросил Павел, когда Иван, наконец, решил сосредоточиться только на рыбалке.       — Что, прости? — встрепенулся Ваня, часто заморгав, словно его отвлекли не от рыбалки, а ото сна (на самом деле, он действительно уснул сидя и незаметно, как это умела делать добрая половина ФЭС, но это секрет).       — Почему не приходишь даже просто посмотреть? У тебя руки тоньше, чем у Власовой, а Белая тебя в два счёта через колено перекинет. — Гранин всегда говорил так, что было не понятно: шутит он или всерьёз, но, судя по пристальному внимательному взгляду, в этот раз он точно не шутил.       — Да как-то не приходилось, то компьютер, то анализы, как-то из головы вылетает, — чуть замялся Тихонов, но потом улыбнулся и запустил руку в собственные волосы, немного кося под дурачка — так удобнее было врать.       Для работников компьютерной, лабораторий, офиса и морга, в отличие от других сотрудников, посещение тренировочного зала было желательным, но не обязательным. Конечно тренировки были полезными и информативными — где ещё можно было наглядно научиться у профессионалов, как вырубить противника одним ударом, вырваться из захвата и выбить оружие из чужих рук? Но Ваня чувствовал какое-то подростковое смущение за свою нескладность, неловкость и худобу.       Большинство тренирующихся были крупными и накаченными, как те же Котов и Лисицын. Если не крупными, то хорошо подтянутыми, как Аристов. Ну, или с телом Аполлона, как Гранин. Майский так вообще отдельная история и ещё один пунктик к списку: «Почему Тихонов не ходит в зал».       Смотреть на работу Сергея в зале можно было бесконечно, что и делали многие девушки ФЭС из абсолютно разных отделов, приходя именно во время тренировок Майского и, сидя на тренажёрах и имитируя деятельность, пожирали мужчину глазами. Чаще всего эти взгляды перепадали именно ему и Гранину (с которым те часто вместе спарринговали), и как раз на их тренировки мудрая и хитрая Галина Николаевна водила особо дотошных членов проверяющих комиссий, которых волновал не только порядок в документах, но и физическая подготовка сотрудников ФЭС и их взаимодействие в коллективе. Женская часть проверяющих тут же таяла и буквально забывала об остальных этапах проверки или, по-крайней мере, переставала сильно придираться и мотивировала мужскую часть поступить также.       Граниным девушки восхищались издали, не решаясь подойти — у того перед глазами стояла только нежная и одновременно строгая и неприступная красавица-Власова, которая, в свою очередь, одним взглядом могла разогнать особо наглых девиц от своего молодого человека (которого, к слову, её сын принял почти как родного отца).       У Майского же не было ни жены, ни постоянной девушки, о чём сотрудницы были прекрасно осведомлены, поэтому нередко как бы невзначай подсаживались к мужчине после тренировки в надежде в недалёком будущем сменить свою фамилию на «Майская».       Или хотя бы вдоволь пофлиртовать.       — Ты драться вообще умеешь?       — Конечно умею, — огрызнулся Тихонов. Может, на самом деле особо драться он и не умел, но было не очень приятно слышать подобие насмешки в голосе Гранина. Как будто он маленький ребёнок, который ещё не определился, чего он хочет знать и уметь.       — Ваня, я не упрекал тебя, — Павел словно прочитал мысли мужчины. — Но ты же сам понимаешь: с нашей работой нужно уметь больше, чем среднестатистическому человеку. Мы все находимся в большей зоне риска.       — Если ты намекаешь на недавний случай с…       — Я имел в виду в общем. Но, если хочешь ситуации из прошлого, вспомни участкового, который в тебя выстрелил. Тебе просто повезло, что он промазал и попал в плечо, ты бы даже не успел увернуться. Или…       — Да понял, понял, — согласился Тихонов, нервно постукивая пальцами по бутылке. — Я хилый слабак, которого прикончит первый же удачливый преступник, можешь дальше не расписывать.       — И я опять не это имел ввиду, — закатил глаза Гранин и тут же резко дёрнул леску от удочки на себя. Ваня сам не заметил, как через пару секунд в руках у того судорожно дёргалась огромная щука. А ведь он ловил у самого берега и даже не встал с табуретки, чтобы вытянуть это многокилограммовое чудовище! — Ты быстрый, когда надо, ловкий, вертлявый. Но, да, при этом ты хилый слабак.       — Вот уж спасибо, — не удержался от шпильки Ваня.       — И я могу научить приёмам самозащиты, — пропустив шпильку мимо ушей, продолжил Гранин, снимая щуку с крючка с червяком (даже не с блесны!) и нацепляя новую наживку. — Немного силовых тренировок тоже не помешает, но больший упор сделаем на гибкость, внезапность и быстроту. Ты же как раз в отпуске? Вот и поделаешь что-нибудь полезное.       — Заметь, я в ученики не напрашивался, ты сам это предложил, хоть я до сих пор не понимаю, почему, — Тихонов совсем не завистливым взглядом проводил щуку, которую Гранин умудрился запихнуть в полиэтиленовый пакет стандартного размера.       — Скажем так, первым об этом задумался не я, — Павел вновь закинул удочку в воду. — Многие о тебе беспокоятся, но не всем хватает такта или смелости предложить тебе тренироваться или пресечь твои дальнейшие оправдания, почему ты этого не можешь.       — Или наглости, — уже по-доброму подсказал Тихонов и улыбнулся Гранину.       — Или наглости, — впервые с начала разговора улыбнулся в ответ Павел.       — Я подумаю над твоим предложением, — всё же пообещал Ваня, признавая правоту собеседника. Те же Галина Николаевна и Николай Петрович иногда невзначай намекали ему о подобном. Он и сам это прекрасно понимал, но жизнь до ФЭС научила его, что иногда умение быстро бегать и отлично прятаться даёт больше возможностей спасти свою жизнь, чем какая-то там драка. Однажды это даже помогло спастись ему от снайпера, ведь скорость и непредсказуемость при отсутствии собственного оружия — пожалуй, чуть ли не единственное, что может тут помочь, а уж этого у Тихонова было в достатке.       Дальнейшая рыбалка прошла в уютной тишине, прерываемой лишь плеском воды, звуками ударяемого об ракетки воланчика и тихим ворчанием Холодова и Шустова, которые до сих пор шутливо переругивались над мангалом.       Через полчаса на берегу показались Котов и Лисицын с гордыми широкими улыбками на пол-лица и весьма внушительным уловом. Ещё через несколько минут причалила лодка Аристова и Данилова — те были более спокойные, но не менее счастливые — рыбы было не так много, как у предыдущих двух рыбаков, но зато она вся была очень и очень крупная. Естественно завязалась очередная шутливая перепалка, у кого больше. Тихонов на это только закатил глаза, а Белая и Шустова издали синхронный обессиленный стон, мол, мужчины, что с них взять.       Вдруг от компании загорающих девушек отделилась Власова. Она, стройная и невероятно красивая в своём открытом чёрно-золотом купальнике, неспешно подошла прямо к Гранину и, чуть склонившись, что-то прошептала ему на ухо, на что очарованный Павел отдал ей свою удочку. На миг на берегу стало настолько тихо, что было слышно шелест листвы и отдалённый шум машин с трассы. Все, затаив дыхание, уставились на Маргариту.       И не зря. Не прошло и нескольких секунд, как девушка резко дёрнула удочку на себя, и прямо к ней в руки, усиленно дёргаясь в попытке освободиться, подлетела на леске огромная рыбина редкого вида. Настолько огромная, что даже щуки Гранина не могли обогнать её по размеру и весу.       Девушка внимательно осмотрела рыбу в своих руках (якобы невзначай держа её так, чтобы её успели рассмотреть все присутствующие) и, кивнув сама себе, аккуратно вытащила крючок из пасти рыбины и, почти без усилий, выпустила её обратно в воду.       Жаль конечно, ведь этот представительницы этого вида были очень вкусными, если их правильно приготовить, но всё-таки законы надо соблюдать — даже в такой, казалось бы, мелочи, как рыбалка: вид был достаточно редкий, поэтому забирать этих рыб себе строго запрещалось.       — Так не считается… — начал было Котов, но Лисицын быстро прервал его, перебив вопросом, не готов ли уже шашлык, тем самым прекращая предыдущий спор.       Сердечек в глазах обычно спокойного безэмоционального Гранина не заметил разве что Холодов и то только потому, что он смотрел в этот момент в противоположную сторону.

***

      — Взрыв автомобиля произошёл около трёх часов назад. Дым от возгорания обнаружили дачники, проезжавшие мимо. Они вызвали пожарных, думая, что это лесной пожар. Те потушили и вызвали наряд полиции, а те уже нас, — кратко обрисовал ситуацию Круглов всем собравшимся.       — Я не очень понимаю, для чего вызвали меня, — заметил Ромашин, укладывая свой чемоданчик с медицинскими инструментами обратно в фургончик ФЭС. — Нет ни трупов, ни раненных. Я не против помочь вам собрать улики, но у меня в морге лежат несколько трупов по другим делам и, как бы странно это ни звучало, тоже требуют внимания.       — Недалеко от места взрыва обнаружено большое количество крови на траве. Возможно, труп или раненный где-то рядом, ребята из наряда уже прочёсывают местность, — отозвался из фургона Белозёров, что-то набирая на своём ноутбуке.       — Не только на траве, ещё и в самой машине, — Майский со свисающей прядкой, выпавшей из его привычного хвоста, в грязных от остатков гари сапогах показался из-за деревьев и направился к фургону передавать собранные образцы на анализ. — Похоже на массовую драку, точнее, толпой на одного. На дороге обнаружили следы торможения нескольких транспортных средств, а на земле — следы от подошв обуви, предположительно, мужской. Пойду засниму их…       — Подожди… — Белозёров вышел из фургона абсолютно бледный, словно что-то его поразило. Очень неприятно поразило. — Совпадение по крови уже обнаружено.       — Значит, уже есть в базе, — чуть прищурил глаза Майский. — Это либо кто-то из наших, либо преступник, либо это сирота, находящийся на данный момент в приюте… — И тут Сергей изменился в лице. Он понял. — Это ребёнок.

***

      Поезд ушёл, Катюша, поздно, твоё время вышло — раз за разом повторяла себе девочка, в очередной раз сидя в машине с чёрным плотным мешком на голове, или проводя время в детдоме у окна, наблюдая, как у некоторых счастливчиков появляются родители. Но глупая надежда всё равно теплилась где-то на задворках сознания.       В один особо паршивый день Катя не выдержала — посреди учебного дня на одной из перемен вылезла на улицу через окно в туалете и, незаметно передвигаясь сквозь кусты, подошла к дырке в ограде и побежала.       Отбежав на приличное расстояние от детдомовской школы, девочка принялась разглядывать машины, припаркованные у обочины дороги.       Когда-то, словно в другой жизни, её отец был жив. Он увлекался автомобилями, поэтому в его просторном гараже стояли несколько железных красавиц, которые он периодически разбирал и собирал, добавляя новые детали. Дочке он позволял присутствовать при этом и даже иногда допускал к ремонту. Это было прекрасное весёлое и беззаботное время.       Старенькое проржавевшее «корытце» типичных «пацанчиков» с района стояло, не закрытое на ключ. Девочка огляделась по сторонам и, выждав момент, залезла в чужую машину.       Такие старые машины завести без ключа не составляло проблемы — завелась с первого раза.       Итак, машина есть, бензин есть, а это значит, жизнь прекрасна как никогда! И шанс свалить подальше от всего этого дерьма, а, затем, как-нибудь помочь и остальным ребятам, показался не таким уж и призрачным.       Скорость, тряска, адреналин, полное «слияние» с машиной, ветер в лицо — вот он, вкус настоящей свободной жизни!       Поворот, ещё поворот, дорога всё круче, асфальт всё не ровней, а Катя с каждым разом всё сильнее вдавливает ногу в педаль газа — лишь бы успеть оказаться подальше от того места, где её смогут достать прихвостни этого богача (администрация детдома вряд ли бы стала её так активно разыскивать), подальше от гнетущих воспоминаний о насилии и унижении.       В голове не осталось никаких мыслей — только невероятная эйфория, застилающая глаза мягкой пеленой, отдающаяся во всём теле приятными ощущениями. Губы сами собой сложились в широкую улыбку.       Ещё один поворот… И девочка перестаёт быть единым целым с машиной, теряет контроль, а «корытце» заносит так, что уже никак не выкрутиться. Автомобиль на полном ходу вылетает с трассы, переворачивается несколько раз и, в конечном итоге, встаёт на четыре колеса, «глохнет» и почему-то начинает гореть…       А Катя всё сидела, вцепившись обеими ладонями в руль, с дурацкой улыбкой на окровавленном лице, и ей уже не хотелось никуда бежать, хотя она и была на волоске от гибели, и сейчас там же и оставалась. Полная эйфория затопила её разум, заполнила душу.       В переднем кармане джинс завибрировал телефон.       Иллюзия счастья разрушилась.       Как она могла забыть про телефон? По нему же отследить её в два счёта!       Огонь разгорается всё сильнее, его уже не потушить. Девочка, наверное, с минуту сидит вот так вот, бездействуя, не шелохнувшись. Мысли о том, а может лучше умереть, чем такая жизнь, так некстати появляются в голове.       Но инстинкт самосохранения побеждает.       Катя со злостью открыла дверь и отошла от горящей машины. И вовремя — буквально через несколько секунд произошёл взрыв.       Есть ещё шанс затеряться среди деревьев на лесополосе, утешала себя уставшая девочка, еле волоча ноги после отпустившей её адреналиновой встряски.       Но сзади послышался шум машин и громкие мужские голоса.       Слишком поздно.       Это конец.

***

      — Эх, надо было больше мяса взять, — облизнулся Лисицын, доедая последний кусочек своего шашлыка. — Очень вкусно.       — А как иначе, — зарделся Холодов и переглянулся со своим коллегой по готовке, Шустовым, который своего шашлыка отведал совсем немного — уж больно понравилось приготовленное его жене, пришлось отдать. Помимо Шустовой, из девушек мяса поели Белая и Власова. Остальные подкрепились диетическими салатиками, привезёнными с собой в специальных контейнерах. Из мужчин шашлык не стали есть Гранин, Данилов и Аристов, предпочтя поджарить на костре свежепойманную рыбу. Остальные же, включая самого Тихонова, съели по две порции.       — Надо нам так почаще собираться, — мечтательно заулыбалась Алла, вдыхая приятный аромат дыма от костра. Все согласно покивали.       — Мне кажется, или там вдалеке… — начала было Амелина, а потом покачала головой.       — Что такое, Оксан? — с интересом уточнила Таня, сдавая карты тем, кто согласился сыграть с ней в переводного-подкидного Дурака. Согласившихся было немного: Шустов и Котов. Остальные уже как-то проигрались Белой — больше удачу решили не испытывать.       — Да, нет, показалось, наверное, — улыбнулась Оксана. — С нашей работой, сама знаешь, такое привидится, все фильмы отдыхают.       — О, кстати, помнишь, как…       Остаток фразы Тихонов не дослушал. Зазвонил рабочий телефон, на экране высветилось имя Майского. Как бы приятно ни было услышать его голос, ясно, что звонок был не просто для «поболтать». Не к добру это.       — Вань? Здравствуй. Прости, что отрываю от отдыха, — заговорил Сергей. Что-то в его голосе насторожило Тихонова. Уж больно холодный, без привычной весёлости. — Данилов говорил мне, куда вы поедете, так что вы в примерно пятнадцати-двадцати километрах от места преступления. Если заметите что-то странное, тут же звоните.       — А на что именно обратить внимание? Что случилось? — тут же посерьёзнел Иван. Остальные, сидящие рядом с ним, в миг прекратили все разговоры и посмотрели на Тихонова. Белая отложила карты и кивнула на телефон, чтобы мужчина включил громкую связь.       — Долго объяснять не буду: произошёл взрыв автомобиля, рядом обнаружено много крови, но не от взрыва. Похоже на избиение с неясным исходом. Кровь принадлежит пятнадцатилетней девочке, Екатерине Павловой. Возможно, её убили или увезли, но может она раненная где-то поблизости.       — Девочка, говоришь… Значит, мне не показалось, — Амелина резко вскочила и побежала к воде, продолжая говорить при этом: — Вон, плывёт, видите?       Все посмотрели туда, куда показывала Оксана, и присмотрелись.       — Ну, коряга как коряга, их тут часто течением уносит, — пожал плечами Шустов.       — Нет, что-то с ней не так, — поднялась Власова и подошла поближе к воде. — Там человек!       И, действительно, хорошенько присмотревшись, Ваня увидел что-то, что при первом взгляде можно было бы принять за большой чёрный мусорный пакет. Если бы не бледная рука, едва видная из-за обрубков веточек коряги.       Котов, Лисицын и Гранин уже бежали к воде, на ходу скидывая обувь. Шустова с Семенчук побежали к машинам за аптечкой. Белая уже разговаривала со скорой, Холодов диктовал ей координаты места.       — Похоже, мы её нашли, — неверяще проговорил в трубку Тихонов. — Ребята её уже вытаскивают на берег.       — Она жива? — ещё более холодным и твёрдым голосом спросил Майский.       Константины и Павел уже затаскивали тело на берег при помощи Степана. Рита и Оксана принялись освобождать тело от «пут» пакета и бечёвок, видимо призванных удерживать человека в недвижимом состоянии. Девочке просто повезло всплыть — будь она перевязана хоть немного иначе, вытащить обе руки (а не одну, как сначала показалось) ей бы не удалось.       Всё это означало, что засовывали её в пакет ещё живой.       Рита не выдержала и просто раскурочила все верёвки складным ножом, который так удачно лежал в кармане её куртки. Теперь Оксана смогла полностью разорвать пакет, и на свет показалось белое, опухшее и местами покрытое пятнами от синяков, лицо. Глаза девочки были закрыты. Одежда на ней была изодрана в клочья, на которых расплывались кровавые следы.       — Она не дышит, — отметила Оксана и принялась прощупывать пульс. Несколько долгих секунд лицо Амелиной становилось всё мрачнее и мрачнее. И вдруг та отдёрнула руку и тут же принялась оказывать первую помощь.       Тихонов не стал пока обнадёживать Майского, поэтому просто стоял и смотрел, как в по сути полевых условиях пытаются реанимировать девочку его коллеги. Да и что он мог сейчас сделать?       Только мысленно представлять, как посадит потом за решётку тех извергов, что сотворили такое с бедной девочкой.       Желательно на пожизненное.       На миг мелькнула мысль о том, не связано ли это с тем делом о Максиме, но тут же исчезла. Девочка открыла глаза и закашлялась.       — Катя, я сотрудник ФЭС, Оксана Амелина, — представилась Оксана, забирая у подоспевших Шустовой и Семенчук аптечку. — Где болит больше всего?       Но девочка будто не слышала вопроса: она начала испуганно оглядываться и пытаться отползти от окруживших её людей, но ей не удалось сдвинуться ни на сантиметр.       — Девочка жива, — бросил в трубку Иван и подошёл ближе. Услышав его голос, девочка подняла взгляд и внезапно перестала пытаться отодвинуться. Она резко дёрнулась и потянула Тихонова за рукав куртки свободной от телефона руки. Катя с каким-то странным узнаванием посмотрела на него и едва слышно прохрипела:       — П-помог-г-ги м-н-не…