Очередной прогул

— Я тебе последний раз говорю: подпиши! — он меня заколебал с этим заявлением. — Я же тебе говорю «нет», чего бы ты мне не говорил, я не сделаю этого! — опять крикнул я.       Мы так ругались, наверное, уже около часа. Ну, не мог я пойти на уступки. — Если ты не подпишешь, я расскажу всем учителям, какие прозвища ты им придумал. — Пффф, напугал… Я все равно не подпишу. — Ты меня уже заебал. Будь мужиком и поставь уже здесь свою жалкую подпись. Признаться, я был удивлен: вечно спокойный Натаниэль начал орать, да еще и в учительской. — Я же тебе сказал — нет! — натянуто улыбнувшись, повторил я. — Заёб, — он вдруг резко притянул меня к себе и… поцеловал.       «Звезда в шоке»       Я попытался вырваться, но он обнял меня за талию и притянул к себе еще сильнее. Я почувствовал, как его руки спускаются плавно от моей спины к ягодицам, а затем он плавно скользит пальцами под мои штаны, начав медленно поглаживать две половинки, и я невольно застонал, но во время совладал с собой, простонав: — Пере… стань… — А я говорю — нет. И твоё тело, похоже, тоже не хочет, чтобы я останавливался, — Нат плавно скользнул одной рукой к моему горячему достоинству и начал активно водить рукой вверх-вниз.       По началу, я понимал, что это не правильно, уверенно твердя себе, что нужно вырываться. Но мое тело полностью отказывалось поддаваться движением, что дарили мне руки Натаниэля, я начинал глухо постанывать, замечая за собой, что все это меня ужасно заводит. И когда парень в последний раз быстро заводил пальцами, я излился прямо на его руки. — Я последний раз повторяю — подпиши, — Нат снова переместил ладонь на мои ягодицы, нежно и медленно поглаживая мой задний проход, обволакивая спермой колечко. — А я последний раз отвечаю — ни за что!       На его лице мелькнула коварная ухмылка, а затем он, словно нацепив маску непринужденности, пожал плечами: — Нет? Ну, раз так…       И в ту же секунду вогнул мне один палец прямо в анальное отверстие. Похозяйничав там таким образом, он присоединил еще два, и стал медленно водить ими туда-сюда, растягивая нежные стеночки. По началу, я сморщился от боли, когда он погрузил пальцы еще на несколько миллиметров глубже. Я уже, было, отпрянул назад, но он снова крепко ухватил меня за спину, буквально впившись ногтями в кожу. Ничего не в силах поделать, я снова сморщился, а потом резкая боль, которую доставлял Натаниэль своими шаловливыми руками, сменилась приятными ощущениями. Я выгнулся вперед, ощущая частичкой разума, который уже практически затопило это сладостное ощущение, что не наесть шлюхой. Зажмурившись, а затем снова распахнув глаза, я заметил, как Нат ехидно ухмыляется. И очень мне не понравилась его эта ухмылка. Не прошло и секунды, как парень резко выдернул из меня пальцы, и на смену им пришел его дружок. — Смотри-ка, входит как по маслу. — Он опять усмехнулся, а меня пробила мелкая дрожь. — Да не нервничай ты так, а ведь ты сильно сжался. — Прекрати базарить, собрался трахать — так трахай, — ляпнул я, и тут же пожалел об этом. Он вошёл в меня одним толчком. И потом продолжал долго вдалбливаться в меня. Ух… моя многострадальная попа, кажется, мне придётся подписывать ещё несколько заявлений о прогуле. — Кастиэль — ты лучший, ты так сильно меня сжимаешь, что у меня аж крышу сносит. — Зат…- Натаниэль не дал мне договорить, закрыв мне рот поцелуем. От него пахло мятой, запах был настолько пленяющий, что во мне не нашлось силы противостоять ни поцелую, ни Нату. — Я люблю тебя, Кастиэль. Что?! Что он только что сказал? Что…любит меня?! — Что…ты…сказал? — повторил я свои мысли вслух, еле подавляя стоны. — Я люблю тебя, мой миленький Кас. Натаниэль снова накрыл мой рот поцелуем. Кажется, я схожу с ума… Его поцелуи — это что-то! — А я терпеть тебя не могу, — еле слышно прошептал я. — Врунишка, — Нат поставил меня раком на учительский стол, став вдалбливаться в меня бешеными толчками. — Кажется, я умираю, — просипел я, чувствуя, как изливаюсь второй уже раз, и ощущая, как Нат «заполняет» меня, а по ногам течет горячее. — Ты — прелесть, Кас, секс с тобой лучшее, что я пробовал, — Нат упал на стул, стоящий сзади, чуть отдышавшись.       Он быстро привёл себя в порядок и вышел из кабинета, оставим меня всего измотанного, на столе. Чёртов эгоист! — Убить тебя мало, — просипел я, поднимаясь со стола.       Когда я быстро нацепил на себя одежду, то заметил листик с какой-то надписью и заявление о прогуле. На листе было выведено знакомым почерком:       «Кастиэль, подпиши заявление, и мы, может быть, повторим».       Сдалось оно мне. Я разорвал заявление и, положив эти жалкие куски бумаги на стол около его бумажки с посланием, пожелал скорее ретироваться из кабинета.