Суицид Разума

Танец пылинок в свете Луны, Детских картинок кем-то позабытые сны. Брошенных кукол слепые глаза, О прожитых жизнях тени могут все рассказать. Otto Dix – Зона теней

      Господствующая тишина, что сложилась в доме информатора, пугала. Она умертвила всё, что, казалось, должно плясать в смертельном танце жизни. Это особое состояние чувствовалось только в этом офисе. Жизненные функции тут замедлялись, уступая место госпоже тишине, что так рьяно господствовала в скоплении невиданных ранее Шизуо чувств. Он отчаянно пытался понять, почему тут так тихо. Почему? Почему? Почему?.. Столько "почему", но не было ни одного ответа, что заполнил бы чашу любопытства.       Блондин где-то глубоко в мыслях дал себе пинок. Он таки доверился информатору и заснул. Впрочем, не осознание этого факта пугало больше всего, хоть и доверие к информатору - вещь невозможная. Пугало, скорее, то, что он проспал такое огромное количество времени, совершенно не думая о том, что его могут прирезать во сне.       Если настенные часы информатора наматывали свои круги вокруг оси верно, было уже пять утра. Чёртово время слишком быстро пролетело, словно золотистый песок, скользящий изящными потоками сквозь тонкие пальцы. Люди часто разглагольствовали о возвращении времени, но, увы, это было невозможно. Точно так же, как и собрать весь песок.       Госпожа тишина заставила почувствовать противный холодок, едко ползущий по позвоночнику между лопаток. Блондин покоробился. Бесконечное множество раз задавал вопрос: как тут можно жить вообще? Неужели Изая проживал свои будни в такой мрачности, скрывающей всё человеческое? Немыслимо, неописуемо.       "Кладбища не хватает для всей картины", - тоскливо пронеслось во всём потоке мыслей, что отчаянно охватывали голову вышибалы. Его принципы сейчас гордо опускали голову перед чувствами. Он ненавидел человека, что обитал в этих холодных, погребающих дух стенах, но сейчас он сочувствовал. Где-то в уголках души он понимал, что информатор тут совершенно один.       Спустившись на первый этаж, он судорожно стал искать глазами тушку Орихары. Хейваджиме казалось, что брюнет будет отлынивать где-то на диване, а может, и вовсе в комнате. Вообще, тема порочности информатора всегда была актуальна в мыслях вышибалы. Изая представлял собой, по мнению Шизуо, целый комок грехов и пороков. Такой маленький, но непостижимо тёмный. Куда не глянь, а получалось, что брюнет ужасен. Его душа была темна внутри, словно сама тьма снисходила в этого человека, а оболочка, что зовётся внешностью, так же подходила для ношения ужаса людям. Вот только это было только мнение Шизуо, в которое он почему-то уже не так свято верил. С каждым разом он уплывал от своих убеждений всё дальше и дальше.       Он провёл в этом доме менее двух дней. Провёл куда меньше, но почему-то его мировоззрение резко решило повернуться на сто восемьдесят градусов и идти обратно в положительную сторону. Было бы смешно, если бы не было так грустно и печально. Ведь этому человеку нельзя было доверять, но кто разве его чувства будут спрашивать мораль?       Ненавистного брюнета Шизуо обнаружил спящего прямо за столом. Его лицо оставалось напряжённым, хоть и было несколько расслабленно. Сейчас можно увидеть, что его осанка являлась совсем не такой уж и прямой. Шизуо всегда думал, что Орихара не страдает сколиозом. Это было что-то невозможное, но, как оказалось, он был таким же человеком, как и все.       Обычно Изая ходил с каким-то не скрытым изяществом. Именно из-за этого складывалось ощущение чего-то царственного. Лицо лежало на согнутых, как попало, локтях. Его ресницы слабо подрагивали, придавая всей ситуации какой-то милый оттенок. Шизуо замер.       Можно ли это считать откровением этих двоих? Можно ли было считать это новой стадией их отношений? Вряд ли бы кто-то их них заснул, если бы не был уверен в том, что утром не проснётся с ножом где-то между рёбер. Шизуо застыл, словно был вмурован на этом месте. Он осматривал всю фигуру информатора, которая выражала невыносимую усталость. Создавалось впечатление, что эта усталость могла нагло перейти к нему.       Должен ли он что-то сделать в этой ситуации?       Рука сама потянулась к этому человеку. Остановиться блондин смог только тогда, когда оставались считанные миллиметры и чувствовался жар кожи. Рука нависла над подрагивающей спиной. Что делать дальше? Будить или продолжить дальше яро пожирать глазами тело брюнета? - Если уже решил будить, то делай это быстрее, - недовольно послышалось снизу. Вышибала вздрогнул от неожиданности. Всю решимость как ветром сдуло. Он всё так же стоял, похожий на статую, не решаясь убрать руку, которая до сих пор парила в воздухе. Только когда Изая поднял на него свои заспанные глаза, Шизуо ответил: - Конечно, - убрав руку, он пытался вернуть себе прежний настрой. И куда же делась его могучая уверенность? Видимо, она ушла вместе с осознанием того, что этот случай информатор так просто не оставит. Не было никакой уверенности, что это будет забыто. Когда-нибудь потом это могло случайно всплыть. В памяти блохи сомневаться не стоило. - Когда ты уснул? - Кажется, часа в три, - незамедлительно ответил тот, - и не уснул, а вырубился, - в голосе сквозили нотки недовольства. Видимо, слова Хейваджимы задели что-то в Орихаре. Это только забавляло всё естество блондина. На его губах тут же расцвета усмешка. - Да ну? - бровь с вызовом поползла вверх. Он нагло продолжал смотреть в карие глаза напротив, отмечая, что иногда в них можно увидеть адово пламя. Возможно именно отсюда и алый оттенок. - От твоего тона веет сарказмом, - ядовито прошипел информатор. От такого тона ползли мурашки. Иногда он поразительно мог изменять свой голос, словно змея меняла кожу. - Не нужно обставлять всё так, как будто я ничего не делаю, Шизу. На данный момент, я - единственный, кто тут работает. А ты, вместо того, чтобы заниматься удовлетворением своих моральных принципов, лучше бы делом занялся.       Блондин не смог больше ничего добавить. Он глубоко вздохнул и быстрой походкой добрался до чёрного лакированного дивана. Почему туда? Он и сам не знал. Возможно из-за того, что так было проще вести беседу. Про себя Шизуо отметил, что тот был очень удобным. Всё же мебель у информатора была по-настоящему отменная. Блондин даже задумываться не желал, каким образом информатор заработал на такой офис. - Ты что-то нашёл? - спустя некоторое время Шизуо не смог смириться с молчанием, воцарившемся в комнате. Сам по себе он являлся таким человеком, кому было трудно смириться с одиночеством, хоть он и был на него обречён. Печальная судьба у неизвестного актёра. - Я смог узнать только то, что наша группировка родом из Великобритании, - начал рассказывать тот, - чем занимаются и кто они такие - не знаю. По какой-то причине эти неизвестные долгое время меня искали. Многие запросы на моё имя доказывают именно это. Хотя, тут есть кое-какие неурядицы, но не об этом. По всей видимости, всё уходит в моё прошлое, - Орихара как-то печально развернулся в четверть оборота и посмотрел на оживающий город в окне. Как бы он сейчас желал, чтобы это всё оказалось сном. Простым сном, который просто закончится, а на утро ты бы его не вспомнил. - Подожди... Если всё упирается на твоё прошлое: в чём проблема? - Хейваджима искренне не понимал, в чём были сомнения Орихары. Если всё было так просто, то почему он тогда так загнан в угол? - Проблема в том, что я ничего не помню, Шизу-чан... - Как это? - повисла недолгая пауза, после которой блондин продолжил. - Но ты же должен хоть что-то помнить из своего прошлого? Так не бывает. Я, конечно, тоже не особо помню себя в четыре-пять, но всё же... - Я ничего не помню. Помню свою жизнь только с десяти лет, до этого момента кромешная пустота. Словно это было вычеркнуто...