I`ll never make it right if You don`t want me wrong.
До конца рабочего дня ровно 15 минут, но Хесану не сидится на месте. Ему кажется, что по всем законам подлости, а ему и так не часто везет, мир в один миг полетит вверх тормашками, и он не успеет. Пачка сигарет камнем оттягивает внутренний карман сшитого на заказ костюма, а пальцы то и дело теребят красивый шелковый галстук от BOSS. Когда маленькая стрелка настенных часов приближается к 11-ти, он медленно поднимается со своего кресла, проходит мимо секретаря, бросая на прощание полное достоинства "да завтра" и выходит в коридор. Репродукции знаменитых картин сопровождают его до самого лифта, и Хесан зачем-то все еще притворяется, что никуда не торопится. В лифте он ослабляет узел галстука, колеблясь снимать или нет. На тускло подсвеченной автостоянке расползающиеся по углам машины похожи на улиток, а те что разъезжаются по дорожкам к выезду из - на муравьев. Хесан нервничает и прикуривает вторую сигарету – 10 минут 7-го кричат, что Чихо опаздывает. Сырой воздух вперемешку с никотином заполняет легкие до отказа и кажется, отравляет. Никакого удовольствия. Хесан бросает сигарету на землю, вдавливая окурок носком прямо в бетон, и садится обратно в машину. За хлопком его дверцы следует второй хлопок – на него смотрит улыбающийся Чихо. - Когда ты успел? – от неожиданности Хесан забывает поздороваться. - Ты не рад? – Чихо перестает улыбаться, но глаза все равно радостно светятся, даже при тусклом свете. Он тут же стягивает с себя пиджак и галстук, а потом и рубашку, оставаясь в кипельно-белой майке с V-образным вырезом. Хесан хочет возразить, сказать "холодно же", крикнуть "заебал", но почти неслышно выдавливает. - Рад, конечно, - и пристегивает ремень, собираясь выруливать. Стук собственного сердца стоит диким гулом в ушах, поэтому он включает радио и просит Чихо пристегнуться. Шин не двигается с места. Хесан бросает настороженный взгляд в сторону и просит еще раз, но уже громче. На улице дождь, словно десятилетний мальчишка наперевес со снежками, кидается крупными каплями прямо в лобовое стекло. Хесан как всегда матерится, а Чихо опускает стекло и высовывает руку наружу. Дождь хлещет по тонкой коже и впитывается белым рукавом, Хесан с раздражением давит на газ, заставляя Чихо поддаться слегка вперед. - Кусается, - реагирует наконец Шин и продолжает тараторить о новеньком из соседнего отдела. - Закрой окно, салон замочишь. На самом деле Хесану плевать на дорогую обивку машины - он просто завидует. Глупо и очень по-детски. Потому что сам даже не дождь и никогда не сможет так же. Чихо обиженно ведет плечами и переключает внимание на радио. Улицы бегут рядом сплошной серой пеленой, иногда застывая красным светом на перекрестках. После десятка радиостанций и безвкусных песенок о любви он выключает радио и беспокойно оглядывается по сторонам. Хесан больше всего на свете ненавидит в Чихо этот бегающий любопытный взгляд. Кажется, он видит насквозь. И вспотевшие ладони, которые не скользят по рулю, только из-за нубука, и затрудненное дыхание и мелкие ранки на искусанных губах. Квартал стирается кварталом, разбавляя уличный гул визгом шин по мокрому асфальту. Хесан еще долго кружил бы по городу, если бы не расстояние в 10 минут от офиса до дома, где живет Чихо. Чихо неуклюже вываливается из машины, попадая белыми кедами прямо в лужу. Хесан закатывает глаза и замирает, когда Чихо то ли ставит перед фактом, то ли просит: - А, давай, на выходных сходим в кино?! Без остальных, только мы вдвоем. Хесан шумно сглатывает, в горле пересохло, словно после ночи бестолковой пьянки в дешевом баре: - З-зачем? - Дурацкий вопрос, - Чихо захлопывает дверцу и машет на прощание, улыбаясь только глазами. Город дышит холодным вечерним воздухом, заставляя Хесана повторять за собой. Снова и снова, на перегонки, как в детстве с друзьями до магазина и обратно, до первого спазма и кашля. Дождь давно закончился, оставив на память после себя мутные лужи и капли на деревьях. Хесан вздрагивает от звука пришедшего сообщения и бросает помятую почти полную пачку сигарет в мусорный бак."Ты бы так и не решился, а я больше не мог ждать".