Площадь цветов

Он выпил кофе и продолжил писать: «Элизабет смотрела сквозь кружевные шторы, что недавно повесили ей в комнату. Это был вечер: хладнокровная прохлада переходила в возбужденное тепло. Ее сердце билось, как бьются фарфоровые чашки в руках у неуклюжих гостей, возможно, такие были и внизу, в зале, где собравшейся свет, ожидал ее появления. - Чего они ждут, Матильда? – шепнула она, грустя. Матильда утешительно гладила голову и наряжала ее туалет. - Ну что Вы мисс, ни стоит так убиваться. Там намного приятнее, чем Вам кажется. И Ваши родители будут весьма рады, вашему послушанию. Ведь время пришло… - Но… - неуверенно возразила девушка. - Вот и правильно, - с довольной улыбкой произнесла Матильда, - Вы сегодня неповторимо прекрасны. Она невольно взглянула в окно, на небо, но все те же шторы мешали ей найти взглядом ожидаемое. Доносились звуки оркестра, шум говорливых людей, не разбирая слова, она аккуратно спустилась по величественной лестнице с мраморными ступенями. Ее золотистые волосы украшали ее белоснежное платье, которое имело необычные прорезы и складки и ей несвойственная улыбка, будто открылся перед всеми клад драгоценностей, что были спрятаны от человечества на веки, очаровывала своим изящным появлением. И вот ее сияющая улыбка, которая приветствует находящихся гостей, притягивала не только мужские скрытно пожирающие взгляды, но и внимание женского пола с той же незаметной завистью. - Мисс Элизабет, - громко произнес торжественный голос. Муза полилась с необычной ей красотой и зал задвигался танцем.» Он встал со своего неудобного стула с незаметной дыркой в углу ее подушки и удалился вон с комнаты. Вернулся он довольно свежим, на лице висела улыбка, которую невозможно было снять, даже насильно. Он был счастлив. Примеряя одежду на себе, в уме он крутил мысли о Элизабет, о ее судьбе. - Не… не.. не пе.. не печалься, - с той же доброй улыбкой воскликнул он, не специально запинаясь, - С тобой, всё… всё… всё… эх… отлично! Он стоял перед зеркалом, что отражало его во весь рост. Надев лучший костюм, что был у него в небольшом гардеробе, он ощутил неприятное ощущение - горб. Он с невероятной болью попытался выпрямиться, но через несколько мгновений оставил какие-либо попытки. Покривлялся еще немного, чтобы найти такое положение, чтобы эта аномалия не кричала при первом же взгляде на него. Его улыбка не сходила. Он захватил бумаги для письма и необходимые причиндалы, его излюбленные инструменты. Сердце билось, как удары в колокольни, и весь возбужденный, он вышел на вечернюю улицу с покрытым каменным полом дорогой. Фонари горели, он смотрел на них с восхищенными глазами. Наполненный любовью, он сворачивал на перекрестках и здоровался, не ожидая взаимности, лишь немногие отвечали, то были его близкие знакомые. Он хотел попробовать свой недавно открытый метод скрытия его недостатка, точнее передостатка. И вот он ловко наклонился, будто завязывая шнурки, резко повернул верхнее туловище в сторону и аккуратно выпрямился. «До… до… добрый… вечер… вечер… ве… вечер… до…» - повторял он мысленно, тренируясь. - Добрый вечер, - произнес он учтиво. - Вечер добрый, - ответила девушка дружелюбно. - Пре… - начал он с веселой нотой, - прекрасная по… - Простите, что? - Погода! - Не могу не согласиться, - ответила она с подозрением. - Не сможете ли Вы не согласиться прогуляться со мной до площади цветов? – с молодой жизненной силой произнес он. Девушка продолжала смотреть на него и вдруг покраснев, ушла прочь. Он смотрел ей в след и через минуты рассуждений пошел своей дорогой, громко смеясь. «Неужели я произнес это мысленно!? Вот ж дурак, ах, вот ж получилось неловко». А когда понял, почему она покраснела, стало слегка обидно. «Но ничего сегодня у меня лучший день, а последний лучший день был вчера, наверное, завтрашний день не будет лучше сегодняшнего» заключил он. - Я за… за…заказывал… - Синьор, я понял. Ваше имя? – произнес он с подлинным уважением. - Ф…ф… ф.. - Фабриче? – произнес он, поглядывая на список перед собой. - Нет, - покачав головой, - Ф… фр.. фр… - Фрэнк? - Фр… фэр… фрэ… - Возможно, Фрэй? Он довольно засмеялся и быстро ответил: - Да! - Стол на двоих, романтический ужин, - произнес он с той же любезностью, слегка улыбаясь и добавил, - довольно продуманно, синьор. Он провел его в спокойный уголок, где был установлен широкий стол, накрытый темной скатертью, на которой догорали свечи «любви». Оформили все с наивысшим вкусом - gracia. Атмосфера романтики была ему по душе. Он присел и достал бумаги, на которых продолжил писать: « Она стояла на балконе, когда вдруг услышала шаги. - Я герцог Эбингтон из Великобритании, прошу любить и жаловать, - произнес он с нелепым реверансом, но с непринужденным весельем, - Прекрасная погода, не правда ли? - Не могу не согласиться, герцог, - сказала Элизабет с подозрительным взглядом. - По-моему вам до безумия скучно, - уверенно воскликнул он, когда смех в его голосе бесследно исчез, - Под вашей идеальной маской любезности светиться одинокая печаль. - Вы слишком вольнодумны, герцог. Уж окажите лучше услугу, скажите мне правду, ведь вы не какой не герцог. Вы хоть приглашены? - Вы правы! Я слишком вольнодумен, но разве ваше великолепное платье учит нас консерватизму? Она смущено взглянула на плиточный пол и невольно дернула свою одежду. - Так, может, прогуляемся до площади цветов? - Я обручена, - произнесла она с неуловимой грустью, будто оправдываясь, - да и что за площадь цветов? - Мы успеем вернуться перед третьей частью, - уверенно взял он ее руки в свои, - Или все же эти разрезы, приверженцы традиционных ценностей. - Но я обещала танец… - Уверен танец будет благодарен, что оставили его в покое. Элизабет улыбнулась и взглянула в его глаза, которые не говорили о любви, не шептали о души, не означали каких-то чувств, его зрачки расширились, и она увидела себя, свою улыбку, свое счастье. Они направлялись сквозь толпу, полпути прошли в танце, затем о чем-то занимательно беседуя и вот уже перед выходом, позвал знакомый ей голос: - Элизабет! Элизабет! Дорогая моя, Элизабет, как ты прекрасна, - низкий, но сильный на вид мужчина подошел к ним, - Пошли, я хочу представить тебе моего дядю из Австрии, он приехал специально в Италию, на нашу свадьбу. А вы? - Герцог Эбингтон, - произнес он с той же приятной улыбкой. Он хотел сделать реверанс для удовольствия, но Элизабет успела остановить его. - Вот как. Не слышал, рад знакомству герцог, - он пожал руку и повернулся к своей возлюбленной. - Антонио, - произнесла она и подошла к нему поближе, чтобы сказать на ушко. - Конечно, дорогая. Иди, отдохни, - на удивление герцогу произнес он с нежностью и на прощание с недоверием взглянул на Эбингтона. Они постояли еще немного, пока Антонио не ушел достаточно далеко и незаметно вышли из зала. - Так значит, вы соврали, сказав, что плохо себя чувствуете? – весело произнес он, чувствуя, что она держится за его локоть. - Я ведь должна все же увидеть эту площадь цветов. - Вы будете приятно удивлены, - заверил он. Они вышли на вечернюю улицу, фонари освещали им путь, по которому они, не спеша, шли, беседуя, в свободной форме, без рамок этики.» Он обернулся, осторожно наблюдая за входом. Да, вот и она! Он быстро сложил бумаги, и принялся выпрямлять свою спину. Когда она подошла, он сидел, попивая из большого бокала вина, и рисовал пальцем на кружевном платке, казалось, он был весь в раздумьях. - Фрэй! – произнесла она, остановившись перед ним в нескольких шагах. Он обернулся и увидел высокую девушку, в алом платье, ее глаза были полны чувственности, лицо приятно накрашено, губы притягивали взгляд своим вызывающим ярко-красной помадой и утешали его мысли о божественной красоте, о высокой материи, о идеальности в этом извращенном мире. - Элизабет, - произнес он, не запинаясь, с неповторимой нежностью в голосе и с такой чистой любовью в глазах. « - Кампо деи Фиори! – торжественно произнес он, с восхищением, - Площадь цветов! - Восхитительно! – сказала она с насмешкой, - Здесь ничего особенного! Этот мост, правда, мне очень понравился. - Здесь сожгли Бруно! Того же убеждения, что и твое платье! - Так это скульптура Бруно!? Мне об этом не рассказывали. Угрюмый, правда, наводит ужас. - По-моему он был самым одиноким человеком. Но он был свободным. Он был человеком, один, - задумчиво произнес он. Девушка присела на корточки и через несколько секунд заметила, как парень удаляется от нее. - Подожди, ты куда? – крикнула она ему вслед. - Ты хочешь быть свободной, но боишься одиночества, - произнес он в вечерней тишине, шагая медленно вдоль ручья, - А я один, обманутый любовью… я свободен. А ты ведь вернешься назад и твое платье, я уверен, они его сожгут. Пр… пр… - прощай, Элизабет.»