* * *
Не знаю, как начать. Смешно, наверно, такое слышать от барда, чье имя известно далеко за пределами Греции. Я пишу эти строки, когда Зена отправилась в Рим, узнать у Октавиана о судьбе своей дочери, сидя у костра, а Вирджил и Джоксер мирно спят. Как бы я хотела также спать сейчас и ни о чем не думать! Рядом с Зеной. Но с недавнего времени я почти не сплю по ночам. Виной тому Лик Смерти, который предстал передо мной, когда я и Зена вошли в таверну Джоксера. Я видела Лик Смерти до этого два раза, тогда, еще в Ордене, что само по себе безумие, и теперь он снова предстал передо мной. Был необычайно грустен, сказал, что это последний раз, и скоро я умру. Когда я училась в Академии в городе Бетранатал, такой дисциплины, как философия не существовало, поэтому я огромную часть своего свободного времени проводила в библиотеке. Там было много трудов известнейших ученых и мыслителей всех миров. Я читала про все. И странное дело, многое помню до сих пор. И вот что меня волнует: это тайна Смерти. У греков-то и прочих народов все понятно: смерть приходит и забирает тебя. А вот в моем мире, Изначальном, все было по-другому. Смерть предупреждала о своем приходе и давала возможность подготовиться, привести в равновесие разум и сердце. А я вот думала, что смерть дает нам право выбора способа конца. Странно. Если бы можно было выбирать: знать или нет, как умрешь, то, как бы поступали люди? А я? Быть может, я бы стала другой. Избрала бы иной путь. Но нет. Что это я? Я же сирота без рода и племени. Какой у меня был выбор? Умереть, когда это было возможно. И никто бы не вспомнил. Но все-таки, раз уж это что-то вроде моей исповеди, то стоит рассказать все без утайки. Что же приступим. Меня звали Мария. И я страж Великого Ордена. Где и когда я родилась, не знаю. Могу лишь сообщить свой примерный возраст, сейчас мне 36 лет, безусловно, это за вычетом тех 25 лет, что Зена и я спали на той горе. Так вот, попала я в Орден совершенно случайно. Меня купили в младенчестве, словно какую-то вещь. Нет-нет, на судьбу не жалуюсь. Это бессмысленно, ведь если бы меня не купили в приют магистра Марка Сталкера, или, проще говоря, Многоликого, то кто знает, чем бы я занималась. Тогда я, конечно, не знала, что входила в экспериментальную группу детей, которых он собрал из разных миров, чтобы, поместив их в нечеловеческие условия, получить тех, кто выживет, и сделать из них личных псов. Какая гадость! Нет, не подумайте, что я что-то имею против этих замечательных животных, просто никогда не хотела быть чьей-то личной шавкой. Свою, пусть и относительную свободу, ценила больше всего. Я быстро выстроила свой мир, где жила одна и никто мне не был нужен. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что это во многом и предрекло то, кем я стала. Как я уже говорила, я была сиротой неизвестного происхождения и воспитывалась в приюте Бетранатала. Смертность в приюте всегда имела высокие показатели, младенцев плохо кормили и почти не ухаживали за ними. Обычно дети лежали на грязных пеленках, могли кричать часами, переходя в жалобное, едва слышимое хныканье, помещение, в котором они жили, никогда не проветривалось. Единственными существами, которые интересовались младенцами, были крысы. Они и стали моими первыми друзьями. Парадокс! На других обитателей приюта крысы нападали, могли покусать, заразить, но не меня. Я играла с ними, и так получила свое первое имя. Меня называли крысой. Но я нисколько не обижалась. Маленького роста, зеленоглазая, с грязно-желтыми волосами я всегда была очень юркой, изворотливой и быстрой. Именно эти качества помогли совершить мне первое убийство. Зена говорила, что первое убийство меняет все, мир меняется, когда ты видишь, как уходит свет из глаз человека. Но это не так. Я не испытала ничего, уничтожив того ублюдка. Дело в том, что в приюте работал сторож, вечно пьяный мужик, которому едва перевалило за пятьдесят. Не хочу вспоминать подробности, которые не исчезли из моей памяти со временем, того, как он надругался надо мной. Я ничего не смогла противопоставить сторожу, который изнасиловал меня, ни сил, ни умения, ни опыта. Но вот характера уже было предостаточно, я нашла возможность отомстить. Через два дня после того события, сторож напился до потери пульса, а я зарезала его. В Академии меня учили ремеслу убивать, которое я довела до искусства. Весь механизм убийства, планирование и изучение жертвы, все это мне удавалось легко. Со временем я почти не тратила времени на это, быстро совершала намеченное и исчезала восвояси. Как ни странно, но магистр Многоликий, довольный моими успехами в учебе, лично обучал искусству рукопашного боя, считая, что инструктора не дадут мне необходимого уровня подготовки. Все дисциплины я усваивала легко и, шутя, глотала книги пачками и смело апеллировала знаниями в споре с преподавателями, а другие курсанты не могли мне ничего противопоставить в споре. Драться я научилась яростно, не щадя ни себя ни противника, считая, что лучше смерть нежели поражение. Магистр очень ценил такое качество моего характера. Я же понимала, что в Ордене нельзя по-другому, только так можно подняться с самого дна. В Академии я изучала основы теоретической магии, потому что хороший воин должен уметь драться с колдунами на равных, знать, как нейтрализовать основные боевые заклинания, и уметь подобрать защитные. По астрологии я изучала небо и звезды, ведь они дают необходимую информацию об окружающем мире, о погоде и географии, даже о будущем и судьбе. Были и другие дисциплины, которые я осваивала с не меньшим остервенением и упорством, как то геометрия, алхимия, тригонометрия, высшая арифметика. Каждой из этих наук я овладевала долго и тщательно, подбирая ключик к их сердцу, постигая душу. Одной из самых сложных составляющих в учебке Академии, было сочетание занятий в помещении и боевых дисциплин. Физически я всегда была готова прекрасна, после занятий с Многоликим дралась на мечах лучше всех в Академии, а стреляла из лука уж точно не хуже мистического Охотника из преданий. Ну а по профилю подготовки, я стала разведчиком. Так прошло 10 лет. Потом, случилось так, что Многоликий явился в Академию, специально, чтобы посмотреть на бои выпускников. Каким-то образом меня тоже поставили участвовать в боях. Малолетку против здоровых мужиков и лучших бойцов Бетранатала! И малолетка победила. Малолетка. Хотя, если честно, мне было наплевать, одолею ли я противников. А вот выражение шока в глазах преподавателей и удовлетворение, промелькнувшее на лице магистра, польстили чрезвычайно. Как ни странно, но постепенно я начала приобретать репутацию очень злого и опасного воина. Поддерживать эту репутацию никогда не стремилась и относилась к ее наличию достаточно легко, находя преимущество лишь в том, что меня обходили стороной и считали странной. Именно в этот короткий период времени я получила второе имя – Привидение. К именам в своей жизни я всегда относилась очень легко, старалась не запоминать и не соотносить себя с ними. Может, потому что, когда ты имеешь имя, то входишь в некое людское сообщество, входишь в качестве человека. А я этого никогда не хотела. Пускай называют за глаза животным, перешептываются и обмениваются многозначительными взглядами. Но стоять в одном ряду с этими, так называемыми людьми неприемлемо. Тем страннее вспоминать о встрече со своим первым другом, который назвал меня своей дочерью. Да-да, дочерью. Этого человека звали Геродот. Он никогда не служил в армии, а работал ремесленником в своей мастерской и часто мечтал о мирной жизни в какой-нибудь деревне. Но разве в Ордене такое возможно? Геродот и дал мне человеческое имя, он назвал меня Марией, в честь своей матери. Пытался подкармливать, сетуя на мою крайнюю, как Геродот говорил, худобу. Но я отказывалась, гордая слишком была, говорила, что сама о себе позабочусь. Пишу эти строки, а сама думаю о Зене. Как она там? Нашла ли Октавиана? Вышла ли на след Евы? Что-то надо делать. Я знаю, что должна ей как-то помочь. Страж Ордена вполне способен принести немало проблем любому Богу. Но это не более чем мои мечты и желания. Я прекрасно знаю, что никогда не осмелюсь раскрыть свою самую главную тайну. Зена не примет этого. Я предала ее в Китае, из-за меня погиб Солан, из-за меня в этот мир пришло зло, и Дахак чуть не вырвался на волю.* * *
Малышка. Я прочитала свиток и безвольно уронила голову на грудь. Все-то она знала, все умела. Тогда почему, почему сменила имя и притворялась другим человеком? Любила ли она меня, если столько лет была рядом? Одни вопросы. А ответов нет. Я часто наблюдала за Габриэль во время ее тренировок. И видела, что она не скрывает своих способностей. Моя амазонка была очень умелым воином. Умелым, но сильнее меня. И вот это странно. Что ж, быть может, дальше я найду ответы на свои вопросы.* * *
Сколько я себя помню, меня называли детищем ночи. Я люблю эту часть суток, когда мир засыпает, и что-то таинственное и неведомое выходит в реальность. А вот в Ордене все было по-другому. Нет, я не собираюсь рассказывать о государственном устройстве и законах, это не интересно. Меня всегда поражало то, что, когда на юге Ордена тепло, на полях произрастают пшеница и рожь, то на севере лежит снег, пасутся стада оленей, откапывая мох. Все мое детство прошло на севере, сначала в городе Бетранатал, а когда я стала учиться в Академии, то меня, как и других курсантов экспериментальной группы, посылали в гарнизоны на границу, проходить обучение. Именно там, в северных землях я познала красоту моего жестокого, но такого прекрасного мира. Знаете, там, когда наступает утро, в предрассветный час, жизнь будто замирает, снег искрится и мерцает таинственным светом, мороз пробирает до костей, и ветер свистит. А вокруг никого. За десятки миль, только лед и снег. В этой снежной пустыне я постигала бытие, его законы, и понимала, вот оно, счастье. Быть может, когда-нибудь я смогу понять мудрость ее вечности. В снегах я любила смотреть на звезды часы напролет, могла позволить себе расслабиться. Смешно звучит. Отдыхать на границе с врагом. Там, на границе я встретила своего друга. Все-таки судьба часто выкидывает удивительные вещи. Этим другом оказался демон Дахака, в возрасте около трехсот лет, его звали Андреа. Высокого роста, мускулистый, с короткими темными волосами, серыми глазами и обаятельной улыбкой, он всегда умел произвести впечатление. Звучит безумно: страж Ордена и демон некроманта. Ведь должно быть так, эти двое встречаются на пути и дерутся, пока один из них не умрет. Надо сказать, что наше знакомство началось в бою, когда Андреа натолкнулся на наш отряд. Моих ребят он перебил быстро, а вот со мной ему пришлось повозиться. Зена часто говорила мне, что мое оружие – это слова. Словом я могу победить любого воина. Так и вышло. Тогда мне было пятнадцать лет, и я уже успела пережить первую любовь, учила языки мира и уже достаточно сносно изъяснялась на языке мертвых. В бою против Андреа я лопотала все, что лезло в голову, не для того, чтобы избежать смерти, вот этого не боялась никогда, а так, потянуть время и прикинуть дальнейший план. Самое смешное состоит в том, что я выжила в том бою, а Анреа стал моим наставником и научил многим тонкостям, обычаям и законам темных сил. Эти знания оказали мне большую помощь в разведывательных операциях. Кроме того, он много рассказал о шаманстве и ведовстве. Именно благодаря Андреа я точно знала, что делаю, когда осуществляла переход в другую реальность, реальность сна, в поисках души ребенка Зены. Все дело в том, что только мать может спасти душу своего чада, но она будет вынуждена потратить слишком много сил. Поэтому, я была обязана собрать всю возможную информацию, чтобы у Зены все получилось. Эгоистично было так поступать, Алти могла понять кто я на самом деле, а это бы значило смерть для всех моих родных и близких. Но я не могла сидеть, сложа руки! Проклятье! Всегда было так. Зена шла в бой, а я оставалась позади. Меня это убивает до сих пор. А самое ужасное, поделиться не с кем. Раньше у меня был друг Черный, мой конь, мы не долго были вместе до того проклятого ранения. Он отличался крайне скверным и ворчливым характером, не признавал хозяев, а вот меня признал сразу. Черный никогда не признавался, но он любил меня, по-своему, сурово, стараясь не показывать чувств. Но любил. Он знал про меня все и принимал такой, какая я есть. Андреа и Черный не верили в любовь, считали ее выдумкой и мифом для слабых, и какое-то время я была с ними согласна. Пока не встретила Зену. И вот тогда я поняла, что это такое. Любить. И самое главное. Быть любимой. Это удивительное чувство. Оно бальзамом пролилось на мое сердце. А ведь до встречи с Зеной, я и не подозревала, что оно у меня есть. Мне было семнадцать, когда я в первый раз увидела ее. Тогда она еще была Разрушителем Наций и Завоевателем. Конечно, моя воительница в то время воплощала собой зло. Я видела ее в бою, грозную и беспощадную. Она внушала животный ужас своим врагам, но не мне. Какая-то часть меня сразу поняла, что за фасадом жестокости и стремления власти скрывается хрупкое и беззащитное сердце, которое его владелица боится открыть, чтобы не быть раненной. И я вполне могла бы проникнуть за этот фасад. Будучи разведчиком, я побывала в Преисподней, видела такие ужасы, что сложно себе представить. И могу смело сказать – Завоеватель там заняла бы достойное место. Конечно, тут можно говорить: души, родство душ, две половинки… Тьфу! Все это глупости. Каждый человек ищет того человека, с которым ему хорошо и уютно. Я такого нашла. Наверно, звучит наивно. Но я чувствовала себя рядом с Зеной любимой, влюбленной, защищенной. Я столько раз хотела все рассказать. Но не смогла. Боялась. И того, что моя любимая не поймет этого и отвернется от меня, а самое главное, что мои враги причинят ей зло. Да, Зена есть Зена. Но я видела Ад слишком близко, знаю всех монстров Преисподней, против них даже Зене не выстоять. Уж я-то точно знаю причину, способную заставить всю тьму объединиться. Это я. То, чем я обладаю и что знаю. Чистый воды эгоизм было подвергать такой опасности Зену, Сирену, Еву, Джоксера, всех, кто мне бесконечно дорог. Но это похоже на замкнутый круг, я бегу со своей ношей, прячусь, схожу с ума, но не могу разделить ее ни с кем. Ужасно. Я видела Еву, она стала воином, как и ее мать. Превосходным воином. Но до Зены ей далеко. Зена из категории Великих, тех, что вершат историю. Они так похожи, две страстные метущиеся женщины, ослепительно красивые, умные и очень похожие. Я смотрю на Еву и пытаюсь понять, была ли я такой в Ордене, озлобленной на весь мир, желающей власти. Н-да, пишу эти строки и сама смеюсь. Да я дралась, сколько себя помню, за еду, за жизнь, за собственное достоинство. С четырнадцати лет я патрулировала границу и ходила на разведку, участвовала в мелких стычках с орками, в пятнадцать провела первую полноценную операцию, в семнадцать закончила Академию с отличием. Это был второй случай за всю историю среди категории воинов в Бетранатале, первым был Тракис, по прозвищу Царь, в Риме его прозвище стало именем Цезарь. Звучит солидно. Вот так, я непроизвольно сравнивала себя с Евой. Наши жизни круто изменила Зена, мне было двадцать один, когда я увязалась за моим воином, Еве – двадцать шесть, когда за ней пришла Зена. Теперь мне тридцать шесть, последние пятнадцать лет, несмотря на все лишения, все горе и боль, я счастлива. Если бы я могла, то взяла всю боль, что она испытала по моей вине. Самое невыносимое, причинять зло тому, кто тебе дороже жизни, дороже собственной души. Зена может убить меня. Пускай. Согласна. Молюсь лишь об одном, больше не причинять такой боли Зене. Слишком часто все это зло настигало ее по моей вине. Я это знаю. Странно, доселе я никогда не молилась Богам. Никогда не просила помощи. Не у кого было. Наверно, в какой-то степени на это повлияла жизнь в Ордене, ведь магистры были нашими богами. Слишком часто они проявляли свой эгоизм, пренебрежение к людским жизням, гордыню. Я видела проклятых магистров слишком близко, чувствовала их бессмертие. И понимала. Мне оно не нужно. Мне ничего не нужно. Может, лишь маленький кусочек счастья, свой дом, где я буду нужна. Мой путь никогда не был легким, даже сейчас я стою на развилке. Стою перед выбором. Это страшно. Наша жизнь состоит из черных и белых полос, вроде так утверждал Повелитель. А я вот думаю, что моя жизнь покрыта туманом, и я брожу вслепую, ищу свое место, но никак не могу найти.* * *
Нет, Габриэль. Это ты изменила мою жизнь. Милая, глупая моя девочка. Могла бы влюбиться в Завоевателя… Смешно. Но на сердце у меня заметно потеплело. Стало немного легче. Я всегда считала, что Завоеватель недостоин любви и преданности. А выходит, что все дело в том, кто должен быть рядом. Я глупо усмехнулась, допила вино и начала ходить по хижине, разминая затекшие мышцы. Я всегда говорила ей, что она предсказуемая. Да уж, этими свитками Габриэль перевернула все с ног на голову. Но если Арес притащил эти свитки, то получается, что он что-то знает об Ордене. Или нет? Я застыла посреди хижины и заорала: «Арес!». Он появился мгновенно, источал благодушие и доброжелательность. - Привет Зена! Как делишки? Что-то ты неважно выглядишь. - Ты знал? Ты все понял? - Что? Чего я должен знать? – начал он валять дурака. - Габриэль. Ты понял про нее? Так? - А! Ты имеешь в виду нашу блондиночку из мира войны? Нет. Я ничего не знал. Но согласись, она сумела напоследок всех удивить. - Почему? Почему ты не спас ее? – сдавленно прошептала я - А ты не понимаешь? – хмыкнул Арес. – Я, конечно, Бог, но есть кое-что и мне неподвластное. - То есть? - Она из Ордена. Теперь ты это знаешь. А Боги могут лечить лишь тот народ, который им поклоняется. Орденцы – это древние, своего рода пралюди. Они все, поголовно, являются воинами. Их боги – это магистры, семь магистров или магов, свихнувшихся на почве своей власти. - Надо же просто описание богов-олимпийцев. - Смейся-смейся, но ты их никогда не видела. И это хорошо. Они не знают преграды и отказа, олимпийцы могут с легкостью убить любого человека, а магистры уничтожат душу и растащат ее на составляющие. - Какие познания? Откуда ты все это знаешь? – во мне неожиданно проснулся интерес. Похоже, Арес может многое рассказать про Орден, а значит, я смогу понять Габриэль. - Один из магистров, Марк Сталкер, учил меня искусству войны. Орден я видел своими глазами, это страшное место, ад на земле. - Марк Сталкер… Многоликий…, - пробормотала я. – Кто он? - Похоже, наша болтливая блондиночка писала о нем? - Не твое дело. Расскажи или уматывай! - Ну ладно, не кипятись! Наша блондиночка – шкатулка с двойным дном, кто бы мог подумать. Марк Сталкер является своего рода прародителем воинского искусства для всех реальностей. Когда-то он и другие магистры боролись против вселенского зла, но потом и Сталкер стал одним из темных вождей. Сталкер – великий воин и маг, с ним мне никогда не сравниться, но и великий ублюдок в то же время. Я не знаю, почему он стал на сторону зла, на сторону Дахака. Но когда-то он любил одну женщину, магистра по имени Лао Ма, та еще особа на мой взгляд. Сталкер и Лао Ма стоят друг друга, парочка убийц, - закончил Арес. - А ты прямо сизый голубь, - не удержалась я от язвительного комментария. - По сравнению с ними – да. Я об Ордене знаю не очень много. Так, общие факты. Я там учился драться, а не слонялся по окрестностям. - Хорошо. Тогда уходи. Я пропустила последнее замечание Ареса мимо ушей, сразу отвернулась от него и вернулась к чтению свитков. К его чести, он не стал мне больше мозолить глаза и исчез. Вот и хорошо. Следующий свиток начался с описания тяжелых событий.* * *
Мне сложно описать события последних нескольких дней, слишком тяжело вспоминать. Ева убила Джоксера, пытавшегося меня защитить, а Вирджид словно озверел. Он хочет смерти Евы, я его понимаю. Больно видеть, когда твой родной человек умирает от руки другого близкого человека. Какая-то часть меня тоже хочет ее смерти, но я понимаю, что виновата в смерти Джоксера не меньше ее, а может и больше. Вот так, по моей вине погиб еще один человек. И поневоле мои воспоминания снова уносят меня в прошлое. По роду своей деятельности мне приходилось бывать в разных реальностях и знакомиться с разными народами. Одним из самых ярких воспоминаний является путешествие в город Перворожденных или, как их еще называют, Лесного народа. В реальности, где я познакомилась с ними, этих дивных существ называют эльфами. Мне кажется, что мудрость и величие являются их врожденными качествами. Каждый эльф похож на человека не только внешностью, но и напоминают внутренним содержанием людей отчасти. В истинности подобного понятия я убедилась недавно, когда решала, куда пристроить Надежду. И перед ней я виновата. Ну, так вот, в любом лесу я всегда была, как дома, деревья и травы разговаривали со мной, все животные держали за свою, ведь из всех людей лишь я могла разговаривать с ними. И вот, в один из таких дней меня привлекли звуки боя. Как оказалось, несколько болотных тварей напали на двух молоденьких эльфиек. Девушки отчаянно отбивались, но опыта и силенок им явно не хватало. Подробности боя описывать не буду, хоть и помню его, словно он произошел час назад. Одна из девушек оказалась дочерью главы знатного эльфийского рода. Того эльфа звали Ольморин. Так я стала названной сестрой Светлых эльфов. Жизнь этого народа полна удовольствий, почти каждый день они устраивают пиршества и состязания в стрельбе из лука и бои на саблях. Боевой стиль эльфов отличается от всех известных мне стилей. Эльф в бою – это танцор, смертельно опасный, и эстетичный в манере вести свою линию сражения. Я сумела перенять эстетизм и манеру танца и грамотно сплести их с манерой дисциплины Ордена. Да, я научилась многому. Но не только с эльфами меня сталкивала судьба. Было дело, я следила за ставкой одного оркского племени почти две недели. Удивительно, но враг, которого нам рисовали в Академии, вблизи оказался совсем другим. Орки имели семьи, детей, свои святилища, свои радости, победы и поражения. От этого народа я усвоила неистовство в бою, бесстрашие и презрение к смерти. В какой-то мере Зена напоминает мне в бою орков, такая же яростная богиня Смерти, в эти моменты я отчетливо вижу ее темную сторону, восхищаюсь ей и чувствую, как ни странно, гордость оттого, что эта женщина принадлежит мне. Я пишу эти строки украдкой, по ночам, чтобы никто не видел. В последнее время один вопрос терзает мой разум без передышки: как я умру? Когда? Я умру утром следующего дня или может через пару дней? Неотрывно преследует осознание того факта, что шестнадцать лет назад я была ранена в бою с Многоликим. Страшное проклятье поразило мое тело и душу. Я понимаю, что в том бою должна была умереть я, а не магистр, но как-то я сумела победить и выжить. Меня почти вылечили эльфы, год на Авалоне прошел не зря. Бесконечные процедуры, отдых, еды вдоволь, уникальная библиотека. Казалось бы, вот он Рай! Мне предлагали остаться там навсегда. Но мое сердце стремилось к Завоевателю, к Зене, я знала, что могу изменить ее жизнь, избавить от одиночества. Одно только жаль, что мое одиночество, словно волк, живет в своей норе и не желает быть разделенным с кем-либо. Я не умею делиться тем, что скопилось на душе. Наверно, это цена жизни в Ордене. Мы умеем драться, воевать и побеждать, но не любить и творить. Я много времени провела, думая о том, кто… кто мог бы принять меня, невзирая на Орден и все проблемы, которые я принесу? Многие влюблялись в меня, видя чистое и невинное существо. Но я не такая. Вот и сейчас я думаю. Кто? Геродот принял меня, как дочь, но быть рядом с ним я не могла. Я разрушала его семью. Андреа – просто друг, Многоликий – наставник, Камила – моя, если можно так говорить, любовница из Ордена во времена учебы в Академии - знала меня неплохо, но никогда не любила. В Ордене я никому не была нужна, знаю. А если вспомнить тех, кого я встречала, будучи королевой амазонок? То кто? Джоксер? Он был мне всего лишь как брат. Наджара? Нет! Конечно, нет. Она всегда была немного не в себе, а потом окончательно свихнулась. Мои сестры-амазонки занимают в моем сердце особое место, но даже Эфини и Солари я никак не промолвилась о своем истинном прошлом. На своем пути я встречала столько людей, по доброму отнесшихся ко мне, а ни один из них не знал меня настоящую. Однажды, когда я выполняла поручение Светлых эльфов, то встретила одну ведьму. И Всемогущий Хаос, я впервые захотела быть с кем-то, принадлежать кому-то, все о себе рассказать. Это было странное родство душ. Родство… Но, кроме вечной дружбы я ничего не смогла бы ей подарить, хоть ведьма и обещала мне вечную любовь. Я люблю Зену, без нее не смыслю своего существования. Приняла бы она меня, полюбила бы меня, простила бы ошибки? Не знаю. Но я надеюсь на это. Может быть, в своей исповеди я должна рассказать о еще одном факте своей жизни. О замужестве. Да уж, большей глупости я в своей жизни не совершала. В образе Пердикуса Зене предстал Андреа. Тогда он появился внезапно, попросил помощи. Ему, чтобы скрыться от врагов, требовалось заключить брак, хоть и фиктивный, поскольку необходимые для легитимности орденские обычаи не были соблюдены, только людские. Не буду вдаваться в подробности, зачем и почему. На мой взгляд – заключение брака, ход весьма оригинальный. И кто может сказать, что в свою брачную ночь резался в покер со своим так называемым мужем? Одно только жаль, помощью другу я причинила боль Зене. Опять. Опять. И опять. Я знаю, что умру. Осталось не долго. Боль в костях становится невыносимой. Хочется кричать. Может принять какой-нибудь яд? Хотя, кого я обманываю? Я слишком труслива, чтобы прекратить свою жизнь. Я знаю, что меня ждет. Постепенно, то страшное заклятье, поразившее меня, уничтожит мое тело, обратив в прах, а потом и душу. Что с душой будет, не знаю. Это неизвестно никому. Я никогда и ничего не просила у богов или судьбы. Не буду просить и сейчас. Хотя, самое мое сокровенное желание – прожить жизнь Габриэль по-настоящему, без воспоминаний об Ордене, о войне, не опасаясь врагов, которые ищут меня, иметь возможность сочетаться браком с Зеной по законам амазонок. Любить ее и не гадать, примет ли, поймет ли, будет ли любить несмотря ни на что? Одно могу сказать точно, я не променяла бы ни одно мгновение с Зеной на все богатства мира. Я дописываю свою исповедь, когда близок конец богов, а перед глазами маячат фурии, пытаясь свести с ума. Н-да, в аду я видела картины куда страшнее, там жутко, но с фуриями роднит чувство безысходности. Моей последней задачей является не допустить проникновения фурий в сердцевину моего сознания. Ведь только одному Создателю известно, что может натворить обезумевший страж Ордена, выйдя на тропу войны. Я не знаю, получится ли задуманное. Не знаю. Но уповаю только на одно, пускай Зена убьет меня, прежде чем я причиню зло кому-либо. Зена и Ева – две самые близкие для меня женщины во всех мирах. Как жаль, что я не смогла спасти Надежду, помочь ей не попасть во власть Тьмы. Лучница Мария лишь однажды вышла на мировую арену: я силой отправила Надежду к своему другу из рода Темных эльфов Ахелону для обучения магии. Ей следует научиться держать свою силу под контролем и осознать ответственность. Я предложила ей выбор – Ольморин или Ахелон. Она выбрала Ахелона. Это ее право. Жаль только одно, я не сумела стать ей матерью, настоящей матерью. Что же, вот и конец. Зена, я люблю тебя. Это истина. Единственная правда во всем этом безумии. Я люблю тебя. Прости за все. Прости, что так и не сумела тебе все рассказать. Не знаю, будешь ли ты когда-нибудь читать это. Если это произойдет, то прости. Прости и знай. Я люблю тебя. В этом я никогда не лгала тебе. Прости. Моя душа принадлежит тебе. Может быть, мы еще встретимся. Но это будет совсем другая история.* * *
Я всегда причисляла себя к категории сильных мира сего, для которых слезы – роскошь. Но сейчас я плакала, просто и горько, неизбежное произошло. Я всегда теряла тех, кого любила, потеряла и Габриэль. Мою Габриэль. Она написала, что ей давали имена посторонние люди, значит, для меня она – Габриэль. И никто другой. Ярость ушла. Осталась только боль и пустота. Я люблю мою амазонку, и жаль, что мы не успели поговорить. Но теперь я была готова к похоронам Габриэль в деревне амазонок, куда мы доставили ее урну с прахом. На следующий день амазонки танцевали ритуальные танцы, потом я пела погребальную песню для моей Королевы. Стало немного легче. Чуть позже, на рассвете, я подошла к Еве и спросила: - Ты читала свитки? Верно? Она молча кивнула. - Спасибо. - Мне жаль, что она так и не рассказала. - Мне тоже. У нее была нелегкая жизнь. - Но очень интересная. Не сомневаюсь, историй Габриэль знала бесчисленное множество. - Да. Это она умела. - Вы были бы женаты, если бы она рассказала. Я люблю ее. И ты любишь. Но теперь ведь немного легче? Ты больше не винишь себя в смерти нашего барда. Я, согласившись, кивнула и посмотрела на появившееся солнце. Где бы ты ни была сейчас родная, надеюсь, ты обрела покой. Ты это заслужила. Я найду тебя. Чуть позже. И все у нас будет хорошо. Ты только дождись меня.