Однажды в лесу

Настойчиво опускалось солнце, все больше и больше слабея с каждой секундой. Но все живые существа принимали это как нечто должное; лишь лес, изредка всхлипывая, скорбил, и то - успокоился быстро, ведь нельзя волновать и без того взволнованное дитя. - Он никогда не изменится! - разносился сквозь ветви, каждую щелочку в древесной коре и плотной обивке из мха голосок, по-детскому звонкий, но полный обиды. Мальчик лет семи ступал по лесу, делясь с деревьям и по-обыденному скрытными обитателями очередной своей проблемой. Те спокойно выслушивали, изредка кивая и протягивая махровые веточки, чтобы успокоить раззадорившегося ребенка. Изумрудные иголки поглаживали по каштановым волосам; тихий, слабый ветерок целовал каждую отдельную веснушку на забавном детском личике. Лес давно принял одинокое человеческое дитя в свою дружную семью. С тех пор и глаза ребенка перестали быть мутными, как древнее болото, напротив - разожглись, распустились малахитовыми, изумрудными красками свежей хвои. - Ну почему он никогда меня не слушает? - продолжал спрашивать спокойные сосны и ели Иккинг, не забывая слушать их практически беззвучные советы. - Я для него - ущерб! Может, мне и не возвращаться?.. - резко задумался мальчик, столь же внезапно остановившись на месте, застыв, как вкопанный. - Тогда и неприятности ему приносить не буду... Ветер тут же поднялся, а могучие сосны замотали макушками, запрещая Иккингу совершать подобные поступки. - Это подло и неправильно будет с твоей стороны... - зашелестела, безмолвно загудела тайга, строго грозя костлявыми ветками подобно тому, как мать грозит указательным пальцем непослушному дитя. - Ну а что мне тогда делать, чтобы он изменил свое отношение? - с искоркой надежды в круглых глазах поинтересовался юный наследник вождя. Но лес, как всегда, лишь намекнул, что стоит посмотреть на мир шире и отыскать решение самому. Иккинг грустно хмыкнул - он не считал себя достаточно догадливым. Так паренек и ступал по знакомым зеленым тропкам, избегая маскирующиеся, подобно хищникам, болота. Темные пучины охотно бы закусили человеческим детенышем, даже таким хилым. Дело близилось к ночи: умирающее солнце почти прогорело в собственной крови, стекавшей к ультрамариновым облакам. Полная луна торжественно добила светило, взошла на некогда принадлежавший ему пьедестал. Все пространство окутал с индиговыми просветами, фиалковыми протоками мрак, а новоиспеченная владычица ночи победоносно выстроила вокруг себя радужное кольцо - гало - и гордо залилась платиновым свечением. Лесные обитатели скрылись, а неприхотливые сосны и ели позволили проблескам нового правления осесть на черной хвое. Туман перенимал драгоценный свет охотнее, обволакивая все и вся в лесу. Не смог скрыться и Иккинг. Однако мальчик радовался каждой власти и продолжал ступать по покрытому лунным инеем мху. Он и понятия не имел, что за ним следят две пары глаз. Одна принадлежала поистине могучему созданию, черному, как сама Тьма, стройному, как копье. И быстрому, как мысль. В его салатовых глазах мерцала искорка заинтересованности, но скорее из-за любопытства, нежели жажды хищника. Существо пригляделось к ребенку, но, спустя мгновенье, отвлеклось на возникший запах, исходящий от обладателя другой пары дьявольских очей. Затем раздалось аккуратное пощелкивание, словно землю отшлифовывали. Камень потрескался, почва разошлась, и высоко над крошечной фигуркой возвысилась голова лютого чудища - никак, оголодавший Шепот Смерти вышел на охоту. Свирепый дракон в предвкушении пира звякнул передвижными устрашающими челюстями, вооруженными острыми, как титановый клинок, клыками, располагающимися рядами в виде передвижных колец, и зыркнул белесыми, как у рыбы-удильщика, глазами. Иккинг и отреагировать не успел: мощный, усеянный шипами хвост ударил по хрупкому тельцу, и мальчик, стиснув зубы, отлетел к дереву и ударился затылком о, казалось бы, непробиваемую кору, после чего упал наземь. Перед глазами еще мелькало черное пятно, преграждавшее Шепоту Смерти путь к желанной добыче, но очень скоро оно расплылось в безграничную, необъятную тьму... Мальчик проснулся, чувствуя, как кто-то осторожно вылизывает возникшую рану на груди. Приоткрыв один глаз, его взору предстали два зеленых, как нераскрывшиеся почки, озера с тоненькими угольками-зрачками. Морда зверя была покрыта лоснящимися, как черное золото, пластинами-чешуйками. Всего пары секунд было достаточно мальчику, чтобы он от испуга вскочил на ноги и мигом спрятался за тем самым деревом, о которое некогда ударился головой. - Э-эй... Дра...кон? - позвал рептилию парнишка, выглядывая из укрытия. Но создания уже не было рядом. Вернувшись, Иккинг еще раз задумался: а что же ему нужно сделать, чтобы добиться признания? А нужно ли ему это признание вообще? Может, лучше найти того дракона и подружиться с ним? «Нет, - начала сладко погружать разум в пучину лукавства логика. - Моему отцу то не нужно. Тогда... я... убью самого сильного... Я убью Ночную Фурию!» Мальчик и думать не смел, что по правилу первое слово дороже второго. Он и предвидеть не мог, что, спустя несколько лет, когда он будет возвышаться с клинком в руках над Могучим Зверем, им окажется старый знакомый...