Не мальчишка-проказник, но мужчина с мотором

Стокгольм был готов погрузиться в праздничный пятничный вечер. Люди заканчивали работу, собирались на танцы или в кино, прихорашивались перед свиданием. Вот и Свантесоны решили выбраться отдохнуть, попросив фрёкен Бок присмотреть за Малышом. Дядя Юлиус был в отъезде, впрочем, как и Боссе и Бетан, и Хильдур, уложив Малыша спать, заскучала. Для начала она переделала всю домашнюю работу. Стрелки часов неумолимо показывали девять, и не спешили двигаться вперёд. И тут домомучительница решила заняться тем, на что довольно редко обращала внимание, а именно, собой. Женщина решительно схватила пинцет и начала уничтожать волосы там, где, по её мнению, волос быть не должно. Когда полдела было сделано, а на лице застыла гримаса ужаса, она решила передохнуть. "Свантесоны приедут завтра, - размышляла она. - а значит, никто и не узнает..." И Фрёкен Бок достала из кладовки бутылку аквавита. После "слегка" пригубленной амброзии, щёчки дамы порозовели, глаза захмелели, а тело затребовало похоти. Ей захотелось почувствовать себя настоящей развратницей. С бокалом в руках Хильдур переоделась в прозрачный пеньюар, который больше напоминал шатёр(так как дама она была, мягко сказать, немаленькая), и продефилировала в нём в ванную. Там она принялась брить ноги. Это причиняло некоторые неудобства, ведь от былой гибкости не осталось и следа, а выросший живот очень мешал. Но домомучительница так просто не сдавалась, о, нет, она ведь видела, что у Фриды, её родной сестры, ноги всегда выбриты. "Может, этой корове кто-то..." - не успела подумать Фрёкен Бок, как дверь ванны распахнулась. Её глаза широко распахнулись, вперившись в привидение с мотором. Надо сказать, вид у неё был весьма непрезентабельный. Вспотевшая, раскрасневшаяся, практически голая, будто индеец с томагавком занёсшая бритву над ногой, суровая шведка не могла набрать воздуха в лёгкие от возмущения, чтобы обрушить весь свой гнев на этого противного мальчишку. Карлсон удивлённо выглянул из-под одеяла, пытаясь оценить масштаб катастрофы. Он открыл было рот, но тут же захлопнул его, поражаясь величием и мощью сидевшей перед ним женщины. Фрёкен Бок, тем временем, завязала со своими попытками что-то сказать и, совершенно обессилев, уронила голову на грудь и заплакала так жалобно, по-женски, как умеют плакать только женщины и дети. В голове Карлсона одна за другой пронеслись тысяча мыслей. - Ну-ну. - неуверенно произнёс он, подойдя ближе. - Ну-ну, - сказал он ещё раз, похлопав Хильдур по руке. Женщина подняла взгляд и уставилась на него. Аквавит ещё действовал, и, как бы не сопротивлялась она с желанием, оно могло перебороть всякий здравый смысл. Карлсон, тем временем, испытывал примерно тоже самое. Чёрт побери, он же мужчина, а никакой не мальчик! И он может, нет, он должен хотеть женщину! И в данный момент он хочет её. Мужчина в самом расцвете сил неуклюже придвинулся к женщине, растопырил ручонку и упитанными пальцами отбросил пряди волос домомучительницы. Хильдур шумно вздохнула и подалась вперёд, так, что Карлсону стал отчётливо виден глубокий вырез пеньюара. Грудь Фрёкен, хоть и была морщинистой и немного дряблой, оставалась сексуальной при её-то размере. Карлсон, словно похотливый гном, лукаво усмехнулся и с силой сжал левую грудь женщины. Она ахнула и опустилась на пол ванной, попутно расстёгивая пуговицы на штанах мужчины с моторчиком. Они стыдливо отводили глаза и не смотрели друг на друга, но их руки... Пальцы Карлсона настойчиво теребили затвердевшие соски пожилой шведки, а её рука, с остервенением сжимавшая немаленький причиндал проказника, ритмично двигалась вперёд-назад. Казалось бы, прошло мгновение, как Карлсон, совершенно преобразившийся за эти несколько минут, уверенный и сильный, развернул Хильдур спиной к себе и, задрав её пеньюар до неприличия высоко, нажал на кнопочку и подлетел к необъятной филейной части женщины. Он спокойно раздвинул внушительные ягодицы и резко вошёл в неё, да так, что у той на лбу проступила испарина, а ноги слегка подкосились. Фрёкен Бок вспомнила времена, когда Фрида, всегда обходившая сестру, рассказывала неудачнице о своих любовных похождениях, которые толком ничем друг от друга не отличались. Но то, что происходило в ванной Свантесонов, ни шло ни в какое сравнение с Фридиными поебушками. "Что бы ты сказала сейчас, старая шлюха?" - подумала Фрёкен Бок и злобно усмехнулась. Оба мотора работали, и Хильдур, совершенно одурев от блаженства, сделала то, о чём многие женщины её возраста даже подумать не могли, в силу своей чрезмерной воспитанности - она облизнула пальцы, больше походившие на баварские колбаски, и направила их на свой соблазнительный бугорок. Через несколько минут она не могла сдерживать стоны. Карлсону такое положение вещей только нравилось, он пытался шлёпать бывшего неприятеля по толстым складочкам, и с удовольствием заметил, что и сам он наделён такими же. Вскоре под общие сладострастные стоны и вздохи запахло палёным, оба мотора задымились, и мужчина в самом расцвете сил обильно кончил прямо на копчик домомучительнице. Фрёкен Бок не растерялась, а тут же наполнила ванну и затащила туда своё бренное тельце и тельце партнёра. Он лежал прямо на ней, расслабленный и умиротворённый, а она поглаживала его измученный член и мечтала о том, как будет хвастаться Фриде. Об одном забыли горе-любовники. Дверь, закрытая было Карлсоном, медленно приоткрылась, и первое, что увидели извращенцы - тёмный плащ папы Малыша, волочившийся по полу и маленькую пилу, которую брал с собой Малыш в те редкие походы, которые они ходили с классом. Карлсон испуганно прижался к тёплым складочкам Фрёкен Бок. -М...м... - только и смогла промычать Хильдур. Дверь отворилась больше, и в ней показался нелепый Малыш, одетый в отцовский плащ, в котором он больше походил на Пьерро. В руках он сжимал свою маленькую пилу и трясся от злости. - Ты! ТЫ! - кричал он, бешено вращая глазами и переводя взгляд с Карлсона на домомучительницу и обратно. - Я верил тебе! Ты обещал, что мы улетим! Ты обещал! Малыш отчаянно тряс головой, будто пытался проснуться и не верил в увиденное. Тем временем Карлсон вылез из ванной и пытался одеться, но из-за спешки и врождённой неуклюжести, получалось у него неважно. Фрёкен Бок прикрылась ванной шторкой. Малыш в слезах помчался к себе в комнату. Карлсон виновато оглянулся на Фрёкен Бок, которая, тяжело дыша, стояла возле стиральной машинки. Их взгляды наконец-то встретились и они, забыв обо всём на свете, вновь занялись страстным сексом прямо на стиральной машинке. На этот раз всё длилось не так долго, но и этого хватило с лихвой. Опомнившись и одевшись, фрёкен Бок ринулась в комнату к Малышу и, не дождавшись ответа на стук, вошла. Послышался душераздирающий вопль. Карлсон, успев вернуть себе привычный облик, радостно влетел в комнату, и тут же запутался в чём-то липком. Он рухнул на пол и ошалело обвёл глазами комнату. Словно бельевые верёвки, из одного конца небольшой комнаты в другой было протянуто нечто, смутно напоминающее кишки или что-то вроде того. На стенах были видны кровавые следы маленьких ладошек и огромными буквами читалась надпись "ТЫ ОБЕЩАЛ" На рабочем столе Малыша, где он обычно делал уроки, сиротливо лежала маленькая окровавленная пила и собачья шкурка. - Но где же...- выдохнул Карлсон и подбежал к распахнутому окну, из которого дул свежий летний ветерок. Внизу, под окном, широко растопырив руки, будто пытаясь взлететь перед ударом, лежал бездыханный Малыш. Карлсон устало опустился на пол и прошептал: - Я обещал...