Skinny Love

В этот день температура повысилась до рекордных тридцати градусов по Цельсию, но прохладный ветер с севера помогал раздувать не только дождевые облака, но и противную, липкую жару. Яркое солнце и непривычно затянувшееся лето решила предъявить свои права даже на конец августа. Просторный летний коттедж Гринграсс находился прямо на побережье старого заброшенного пляжа, сплошь проросшего камышом. Небольшая, изысканно украшенная веранда выходила прямо на берег пляжа, представляя собравшимся прекрасный вид на океан. Дафна, Панси, Блейз, Драко, Теодор и Крэбб с Гойлом, подняв бокалы в небо, в один голос произнесли: «За последний день лета». За столом не было лишь Астории, которая тем временем устроилась на шезлонге во внутреннем дворике коттеджа у бассейна, прикрывшись от нещадно палящего солнца небольшим зонтом, и наслаждалась компанией любимой книги. Ее совсем не интересовало происходящее вокруг, она была слишком увлечена чтением. Да и признаться, Тори совсем не желала присоединяться к этому бессмысленному празднованию. «Как глупо отмечать уход лета. На носу сентябрь, возвращение в Хогвартс, уроки...» — Что читаешь? — послышался приятный мужской баритон над ухом Астории. Рядом с ней на соседнем шезлонге устроился улыбающийся, довольный собой Блейз Забини. Гринграсс настолько увлеклась чтением книги, что совсем не заметила прихода слизеринца. Недожавшись ответа девушки, Блейз притянул к себе книгу и произнес вслух: — «Доводы рассудка» Джейн Остен. — Медленно, словно пробуя каждое слово на вкус, произнес он. Слегка приподнявшись, Тори устремила задумчивый взгляд на Забини, и изогнув бровь, спросила: — Эта фамилия тебе о чем то говорит? — Не поверишь, но да. На магловеденье мы проходим писателей — классиков, широко известных в мире обычных людей. — Парировал Блейз. — Да что ты говоришь? Ну и что ты можешь сказать о произведениях мисс Остен? — усмехнувшись, самодовольно спросила блондинка. — Неплохие книги пишет, вот что я скажу. — Выкрутился парень. — Согласна? Не удостоив слизеринца ответом, Тори лишь слегка улыбнувшись, удобнее устроилась в шезлонге и продолжила чтение. Во дворе же стало собираться все больше народу. Панси, взяв с собой со стола несколько пирожных, уселась на маленьком стульчике, явно не предназначавшемся для такой габаритной девушки, как она. Дафна, смеясь, убегала от Теодора Нотта, который уже давно был увлечен девушкой, и, не скрывая, различными способами выказывал свои чувства к ней. Драко, прикрывая глаза ладонью от солнца, уселся у бассейна, опустив ноги в прохладную воду. Крэбб же с разбега прыгнул в бассейн, расплескав и окатив всех водой. — Какого черта, Крэбб? — смерив толстяка злобным взглядом, выкрикнул Малфой. — Совсем безмозглый, что ли? Панси тоже прикрикнула на Крэбба, дабы поддержать ее любимого Драко, подобно верной собачке. Эта картина была настолько смешной и абсурдной, что Тори не смогла подавить смеха. — По-твоему это смешно, Гринграсс? — обратив свой взор пепельно-серых глаз на девушку, холодно спросил Малфой. Асторию всегда удивляло, как можно вложить в одну фразу столько презрения, самодовольства и наглости, чтобы всего от пары слов человек мог почувствовать себя униженным и ужасно оскорблённым. И хотя Тори совсем не хотела показывать окружающим, что ее задели слова Малфоя, ей, отнюдь, не нашлось, что ему ответить. — Посмотри в зеркало, Малфой. От одного взгляда на твою перекошенную прическу уже сложно сдержать смех, — усмехнувшись, подал голос Блейз. Поток воды, обрушившийся на голову Драко во время приземления в бассейн Крэбба, превратил идеальную укладку блондина в воронье гнездо. Окружающие прыснули от смеха. Асторию сразу затопила благодарность к парню. Он понял, что девушка могла оказаться в неловком положении, и пришел к ней на помощь. Как не странно, Блейз был, наверное, одним из немногих людей, не боявшихся в открытую противостоять самодовольному блондину. Окружающие боялись замарать репутацию, прекрасно зная, что после противостояния Малфою, тот не останется в долгу и обязательно сделает все, что в его силах, лишь бы испортить людям жизнь в стенах Хогварта. Однако Забини, главный донжуан и похититель женских сердец школы, имея и без того не лучшую репутацию, как говорится, ничего не терял, вступая в конфликт с Драко. Как не странно, это их и сблизило. Оба — истинные лидеры, они должны были бы возненавидеть друг друга, но эта живая конкуренция, возникшая между ними, сделала их неплохими друзьями. Блейз поддерживал Драко в тонусе, когда тот слегка ослаблял хватку, заставляя Малфоя всегда находиться в состоянии борьбы за свое место под солнцем. — Очень остроумно... — пробурчал Драко, поднимаясь с места и направляясь к дому. Солнце медленно, но верно, клонилось к горизонту. Дафна стояла, повернувшись лицом на запад, и, если бы ей было не чуждо чувства прекрасного, она была бы поражена красотой открывавшейся панорамы. Лучи солнце играли с цветом волн, но Дафну в этот момент интересовал только тот наглый лучик, что забрался в смолянисто черные волосы Блейза Забини. Античный профиль греческого бога вырисовывался на фоне голубого, как лазурь, безоблачного неба. Блейз Забини, в одних плавательных шортах — это куда более захватывающее зрелище, нежели жалкий пейзаж. Красивый юноша подставил солнцу свое лицо, покорно предоставляя ему и свое тело, дабы оно приобрело ровный, золотистый оттенок. Никто, корме него, не мог позволить себе такой роскоши, как загар. Панси, Дафна, Астория, Крэбб и Гойл лежали в лежаках, обмундированные в огромные, солнцезащитные очки и головные уборы. Они — дети настоящих, английских аристократов, не понаслышке знали о солнечных ожогах и обгорании своей нежной кожи. — Поговаривают, в этом году к нам приедут гости из других волшебных школ...как они там называются...ммм...Шарльбатона и Дурмстанга. — Медленно протянула Дафна, усаживаясь на лежак к Забини. — Да, я тоже это слышала. Миллисента Булстроуд еще в прошлом месяце щебетала на каждом углу, дескать, ее мать, большая шишка в Министерстве, где-то разузнала, что в этом году в Хогвартсе собирались провести Турнир трех волшебников. — Подхватила разговор довольная Парсефона. — Из Дурмстранга столько красавчиков понаедет. Представляешь, Дафни? Блейз не прислушивался к глупой болтовне, как ему самому казалось, девушек, но, всегда случается так, что мы слышим только то, что хотим услышать. Память, бережно хранившее ее лицо, едва услыхав о ее приезде, устроила Блезйу целую экскурсию, по тому злополучному, нет скорее судьбоносному вечеру. Он любовно вынимал из коробки с лучшими воспоминаниями то, как она немного морщила лоб, когда злилась, а меж тонких бровей пролегала упрямая складочка, как она улыбалась, и казалось, что в комнате стало теплей и светлей, как ярко сияли ее огромные глаза, как легко и грациозно она ходила. Он, не переставая, перебирал все положения, в которых ее видел, все ее слова, и в его воображении, заставляя замирать сердце, носились картины возможного будущего. Мишель Моро, ученица Шарльбатонской школы, которую Блейз повстречал прошлым летом на Лазурном берегу Франции, отдыхая с семьей. Тогда, смотря в ее огромные голубые глаза, которые, казалось, хранили в себе все тайны мира, он впервые познал настоящую любовь. Он чувствовал себя царем не потому, чтобы он верил, что произвел грандиозное впечатление на нее, нет, пока он особо на это не надеялся, — но потому, что впечатление, которое она произвела на него, давала ему безмерное счастье и легкость в душе. Это удивительное счастье, казалось, отрастила ему крылья и одновременно повесила камень на шею. Никогда прежде он чувствовал себя таким беспредельно свободным, и до невозможного зажатым одновременно. — Турнир трех волшебников? Ты уверена, Панс? — слегка приподнявшись и встряхнув головой, спросил Забини. — Уверенна. А что, собственно, тебя так обрадовало, Блейз? Хочешь подцепить какую-нибудь француженку из Шарльбатона? — засмеялась Паркинсон. — Именно. Давненько не было никаких новых жертв. — Уголок губ Блейза слегка приподнялся, а зеленые глаза хитро сверкнули. Внезапно с лежака поднялась недовольная Астория, которая, уходя к дому, на ходу кинула: «Надоели, не даете нормально подремать» Никто и не заметил, как по щекам Астории покатились маленькие предательские слезинки. «Он никогда не обратит на тебя внимание, глупышка». — Послышался жестокий внутренний голос внутри девушки, из-за чего слезы потекли еще с большей скоростью. Блейз никогда не будет твоим.