Сходили песню записать, называется...

— Ронни, где тебя черти носят? — кричал Энди в трубку своему полусонному другу. — Если тебя через полчаса не будет на месте, я не стану больше ждать. — На самом деле Ди мог прождать его еще час, два, десять, если бы потребовалось, но собеседник на том конце провода не знал и не догадывался об этом. — Не кричи ты так, я не глухой, — Радке лениво потянулся на кровати и нехотя поднялся с неё. Он просто забыл поставить будильник на нужное время и проспал. Когда, наконец, музыкант появился в студии, Бирсак уже был готов придушить опоздавшего коллегу, но вместо этого по-дружески обнял. — Неужели ты всё-таки пришел? — вначале парню хотелось снова наорать на Ронни, но он просто не смог этого сделать. Одно дело — высказывать ему все по телефону, но совсем другое, когда они вот так видятся в студии и уже который день не могут записать песню. То Радке проспит, то Бирсак не в настроении. Хотя оно у Энди стремительно менялось, как только в помещении появлялся его друг. Порой они просто дурачились, вместо работы в студии царило безудержное веселье. — Да, и я не просто пришел, — радостно заговорил на удивление бодрым голосом музыкант, — я еще и кое-что придумал по дороге, — он усмехнулся своим пока еще не озвученным мыслям, — а что, если нам устроить совместный тур? — Энди в недоумении посмотрел на парня. — Только представь, как много наших поклонников соберется на шоу Falling in Reverse & Black Veil Brides! — размечтался Ронни. Энди, прищурившись, посмотрел на Радке, который уже загорелся жаждою сцены, хотел услышать радостные крики и рукоплескания фанатов, и его было не остановить. — Ты уверен, что это действительно нам нужно? — рассудительный Бирсак немного засомневался, что выдержит это. Столько времени на одной сцене с Ронни… нет, он совсем не был против, но боялся, что не сдержится и выдаст свои не совсем дружеские чувства по отношению к Радке. А стоило ли их прятать глубоко в себе, была ли в этом необходимость? Энди просто не знал, как может отреагировать объект его симпатии и предпочитал признанию молчание. — Да, я только одного не понимаю, почему я раньше не додумался до этого? — спросил парень то ли Энди, то ли самого себя. — По-моему, ребята не будут против, — конечно, он думал не только о себе. Наконец, Ронни выговорился и уселся на мягкий кожаный диван. — Ну, что ты уставился на меня, словно видишь первый раз в жизни? Ты подумай над этим делом, я-то никуда не спешу, — парень даже зевнул, прикрывая рот ладонью, но тут же опомнился и спохватился, — так, мы вообще-то собирались работать, — тряхнув волосами, он подскочил с места. Музыка уже давно была записана, и парням оставалось наложить на нее свои голоса, но почему-то работа не шла, и кто-то постоянно сбивался. Обычно это был Энди. Засмотревшись на Радке, музыкант забывал все на свете, в том числе и слова. Ронни же думал, что его друг просто слишком сильно устает, ведь он взял на себя очень много работы — в первую очередь, перезапись альбома BVB, помимо этого — сольный проект. А тут еще и сотрудничество с ним, Радке. Парню иногда было даже неудобно отнимать драгоценное время у друга, но Энди, казалось, мог убедить кого угодно и в чем угодно. Но и не соглашаться с Ронни он не мог. — Да, действительно, — Бирсак заставил себя забыть на некоторое время о не совсем уместных чувствах и принялся за дело. Он так разошелся, что едва не разломал новенький микрофон на части. Ронни же чуть не разворотил дорогостоящую аппаратуру одним неловким движением. Ребята только посмеялись над своей неосторожностью и продолжили начатое.       Когда песня, наконец-таки, была записана, трудолюбивым парням пришла в голову еще одна интересная идея, и они взялись за ее обсуждение, жарко споря насчет новой песни, хотя у них не было ни музыки, ни текста. А потом, когда все вопросы были решены, они начали думать о предстоящем туре и дальнейших планах. Бирсак решил не отказываться от выгодного сотрудничества, ведь было бы глупо упустить такую возможность.       Энди всегда нравилось дружить с Ронни, еще больше ему понравилось с ним работать в одной студии, особенно без посторонних глаз. А на самом деле хотелось чуть больше — любить… Но Энди думал, что признаться в этом Радке — всё равно, что подписать себе приговор. Музыкант старался избегать подобной темы, а Бирсак боялся проронить ненужное слово и испортить творческие начинания.       К тому времени, как вся работа была переделана, а планы составлены на год вперед, на ЛА уже опустилась тьма. Выходить из студии в такое позднее время парням уже не хотелось. Там, на пустующем проспекте, не горел ни один фонарь, а Ронни старался избегать прогулок в темное время суток, ведь до добра они еще никого не доводили. Не хотелось бы вновь оказаться в тюрьме на пике своей славы, потерять недавно обретенных фанатов и нажить множество проблем. Радке отогнал от себя тяжелые воспоминания. — Может, останемся здесь ночевать? — предложил он. — Диван удобный, места хватит, — эти слова вызывали у Энди смущение. — Бирсак, ты чего? Не хочешь ложиться рядом со мной — пол свободен, — усмехнулся Радке, вспоминая о недавнем концерте, на котором Ди устроил свое традиционное насилие над бедным полом. — Да ладно тебе, — основатель BVB улегся рядом с другом и положил ему голову на плечо. Ронни немного отодвинулся от него, но настырный Энди повторил то же действие вновь. — Засыпай давай, а то утром я тебя не разбужу, — уставший парень прикрыл глаза, но сон никак не приходил к нему. Радке же это ничуть не смущало, и он спокойно задремал. А вот Бирсак просто тихо лежал, прижимаясь к теплому, мирно сопящему другу. Выключать всё освещение не было желания. Рассеянный свет лампы в студии падал на музыканта, и Энди, устроившись поудобнее, рассматривал вблизи каждую татуировку своего друга. Наконец, он устал от этого занятия и прикрыл глаза, обнимая Ронни. Спящий совершенно не возражал. Незаметно для себя Ди уснул, но, как это часто бывает во снах, он не понимал, где реальность, а где грёзы. …Вокалист FIR проснулся от тихого шепота прямо в ухо. — Ронни… милый… — Это еще что такое? — ничего не понимая спросонья, Радке спихнул с себя Бирсака, и только потом до него дошло, где он сейчас находится и кто не совсем спокойно лежал с ним рядом.       Упав на пол, Энди сразу распахнул глаза и уставился на стоящего над ним Ронни, начинающего понимать всё, что когда-то было недосказанным. — Так, значит, я милый? — Ронни было очень приятно услышать комплимент в свой адрес. — Ди, я тебе нравлюсь? — с надеждой в голосе спросил парень. Спалившийся влюбленный забеспокоился, но врать смысла уже не было. Но и произнести вслух осознанно три заветных слова Бирсак никак не решался. Радке присел на пол рядом с ним и, обняв друга, тихо произнес то, о чем Ди даже мечтать не мог! — И ты мне тоже нравишься, — собравшись с силами, Ронни продолжил: — Но я не думал, что это может быть взаимно. Мне никогда не везло в любви. Да и с друзьями тоже далеко не всегда. Но ты… особенный, черт возьми, ты понимаешь это? — выдохнул он прямо в губы Энди, после чего не сдержался и накрыл их нежным, но в тоже время настойчивым поцелуем. — Ронни, что ты делаешь? — тяжело дыша, спросил Бирсак. Он сам очень хотел этого, но не ожидал, что Радке на это решится. — Всё я правильно делаю, — хмыкнул парень. — А ты-то чего ждешь? — он стал снимать с себя майку, и Энди нервно закусил губу. — Ну почему ты такой нерешительный? — нетерпеливо спросил Ронни. — Сделай хоть что-нибудь, пока я не передумал, — пригрозил он. — Заткнись, Радке, просто заткнись! — не выдержал «скромник», чего провокатор, собственно, и добивался. Энди, поддавшись порыву, впился в губы своего друга и дернул его на себя, заставляя подняться. Ронни хотел переместиться обратно к уютному диванчику, но ему это не удалось, ведь Бирсак легких путей не ищет. С неведомой ему доселе яростью он толкнул парня в сторону аппаратуры, на стоимость которой ему было теперь наплевать. — Ты что творишь, мы сейчас что-нибудь сломаем, — перепугался Ронни, не ожидавший такого напора от Энди. — Я сломаю только твои стереотипы, — коварно улыбнулся Бирсак и вновь припал к губам Радке. Ронни неожиданно схватил зубами колечко пирсинга и слегка потянул. Шустрые руки проскользнули под майку Энди, гладя кожу, покрывшуюся мурашками. Резкий вдох и судорожный выдох. Желание становилось всё сильнее с каждою секундой. — Черт возьми, ты издеваешься надо мной, — зашипел Ди, отстранившись от Ронни и стягивая с него джинсы, уже ставшие тесными, вместе с бельем. Глядя на Радке, Бирсак облизнулся, как мартовский кот. Он порылся в своём кармане и достал оттуда упаковку с презервативами и небольшой одноразовый тюбик. — И это называется, скромный парень, — притворно разворчался Радке. Бирсак тут же залился краской. Справившись с волнением, захлестнувшим его, парень открутил крышечку тюбика и выдавил на пальцы прохладную субстанцию. Ронни закрыл глаза, ожидая последующих действий Энди. Не растерявшийся музыкант начал медленно растягивать раскинувшегося на аппаратуре Радке, осторожно проникая пальцами в узкую дырочку. Парень пытался расслабиться, но тело не слушалось его. — Блять, Бирсак, нельзя понежнее? — запротестовал Ронни, когда уже три ловких пальца оказались в нем, но Ди и не думал останавливаться на достигнутом. Он заставил Радке стонать, подаваясь вперед и отчаянно просить большего. Эти звуки еще больше заводили парня, и он понял, что сдерживаться будет слишком трудно.       Закончив с растяжкой, Энди набросился на парня, целуя его и гладя руками тело, испещренное татуировками. Хотелось прикоснуться к каждому рисунку, нанесенному на горячую кожу, что отчаянный рокер и делал, изводя своей лаской Радке. Ему нравилось мучить друга, но при этом он сам сгорал от нетерпения. Ронни изловчился, быстро избавив Ди от ненужной одежды.       Наконец, когда оба уже были не в силах сдерживаться, Энди на ощупь схватил упаковку с презервативами и зубами разорвал шелестящий пакетик. Пошло ухмыляясь, он надев резинку на свое немаленькое достоинство и начал миллиметр за миллиметром проникать в раскрытое отверстие, но терпения Бирсаку хватило ненадолго. Он сделал небольшой рывок, заставляя Ронни громко вскрикнуть. Музыкант терпел неприятные ощущения, проклиная всё на свете, но принимая Бирсака в себя.       Когда Энди вошел полностью, Ронни всё-таки сумел расслабиться и отдаться на волю своих ощущений. Стоны наслаждения срывались с его губ, когда Ди задевал приятную точку, сводя с ума каждым движением. Радке подался навстречу Бирсаку, едва не свалившись с аппаратуры и рискуя сломать ее, но парням было, если честно, просто не до этого. Разве можно было думать о какой-то технике в этот момент? Разве можно было вообще о чем-то думать. Парни смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда ни на миг…       Они предавались любви в студии, которая послужила первым шагом к их сближению. Поцелуи и прикосновения, рывки и стоны вперемешку с криками — все это слилось в единый ком наслаждения, которому не было ни конца, ни края. Энди двигался всё быстрее, не в силах замедлиться ни на миг, хоть ему и не хотелось, чтобы это удовольствие закончилось. Но эйфория не может быть бесконечной. Зато вечною может быть любовь…       Наконец, Энди не выдержал напряжения, сжимающего все внутри в тяжелый ком. Бирсак громко и пошло вскрикнул, уверенно сжимая рукой твердый ствол Ронни, заставляя его кончить вместе с ним практически в один миг. Утомленный Ди слез с Радке, но не удержался и рухнул на пол. С улыбкой на лице он прикрыл глаза и переводил дыхание. Ронни же так и остался лежать на аппаратуре с довольной ухмылкой на лице. Немного подумав, он изрёк тоном философа: — Сходили песню записать, называется!       Но Энди не ответил. Он спал прямо на полу, и, казалось, не было места удобнее для уставшего счастливца.       В студии наступила тишина…