Welcome home

- Я дома, - слышу твой тихий шепот, заменяющий приветствие. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кому принадлежат эти слова. Действительно, кто еще способен прийти в маленький убогий дом, расположенный далеко от каких-либо населенных пунктов, принадлежащий, более того, оборотню, и при всем этом, назвать его домом? Вот именно. Никто. Кроме тебя. Сколько мы не виделись? Двенадцать лет с момента твоего заключения в Азкабан и год после твоего побега. Между двумя этими отрезками времени мы виделись лишь день. Всего лишь день, в который ты мне дал ясно понять, что тебе нужно развеяться, "встряхнуться", заново ощутить ритм жизни, от которой ты был успешно изолирован на протяжении двенадцати лет. И знаешь, за это время у меня накопилось слишком много вопросов, ответы на которые я сам не могу найти. - Почему сейчас? - я медленно разворачиваюсь и внимательно всматриваюсь в твой силуэт. А ты сильно изменился с нашей последней встречи. Ужаснувшая меня год назад худоба исчезла. Сейчас ты выглядел вполне крепким и здоровым мужчиной, таким, каким я тебя видел в последний раз перед многолетней разлукой. Мой взгляд заскользил по твоему обветренному лицу, останавливаясь на серых глазах. О, Мерлин, сколько раз я вглядывался в них, ища поддержки и опоры. И ты всегда мне ее давал, всегда был рядом. Поправка. Практически всегда. - Разве это так важно сейчас, Рем? - ты грустно улыбаешься, щуря глаза от проникающего через занавески, внутрь комнаты, солнечного света. Лучи солнца медленно заполняли кухню, выхватывая из тени неровно поклеенные выцветшие обои. Тяжело вздыхаю, внимательно вглядываясь в твои глаза. Ох, Сириус, я уже давно перестал понимать что важно, а что - нет. Я бесцельно просуществовал 12 лет. За эти годы я уже перестал задавать себя вопросы о важности своей жизни теперь, после стольких потерь. И, честно говоря, я в какой-то степени завидовал всем умершим во время войны. Просто потому что после всего пережитого тяжело реабилитироваться. Очень вероятно, что это вообще невозможно. Ты все равно продолжаешь носить с собой воспоминания о войне, просыпаясь чуть ли не каждую ночь от звука собственного крика, пробитым дрожью и смертельно испуганным. Говорят, во время войны нужно держаться крепче друг за друга, но после войны необходимость в этом чувствуется еще острее. Ирония заключается в том, что уже не за кого держаться. Теперь ты абсолютно один. Поэтому я все же киваю, признавая твою правоту - сейчас это действительно неважно. Ты вновь рядом со мной, и это единственное, что может быть на данный момент важным. - Ты прав. Просто, после столь долго ожидания, удивительно видеть тебя на пороге своего дома, - я со сбивчивым дыханием смотрю, как ты тепло улыбаешься мне, и в эту самую секунду я готов поклясться, что от тебя сейчас исходит куда больше тепла и света, чем от восходящего за окном солнца. - Надеюсь, мое появление тебя не сильно огорчило, - ты подходишь ближе, следя за выражением моего лица. - Что? Почему меня это должно огорчить? Сириус, ты меня огорчил год назад, когда принял решение насладиться жизнью после заключения без меня. И огорчал еще на протяжении года - своим отсутствием в моей жизни. Но не сейчас. Не сказать, что я не раздражен или зол, или обижен на тебя, но… - я слегка улыбаюсь. - Я рад тебя видеть. - Я тоже, - Теперь ты стоишь вплотную ко мне и я, опустив взгляд, наблюдаю, как быстро опускается и поднимается твоя грудная клетка. - Рем… - ты тихо зовешь меня по имени, придавая этому моменту еще больше интимности, и я, не сдержавшись, поднимаю на тебя взгляд. Ох, лучше бы я наблюдал за твоим беспокойным дыханием. Мой взгляд останавливается на твоих слегка приоткрытых губах, по которым ты сейчас так неподходяще прошелся языком, и, кажется, теперь я достаточно точно знаю, чем закончится твой приход и наша беседа в частности. Поэтому, когда в следующую секунду ты еще ближе наклоняешь ко мне свою голову, я в предвкушении жду последующих твоих действий, отдавая инициативу полностью в твои руки. - Мерлин, от тебя у меня все также восхитительно перехватывает дыхание, - твой шепот раздается прямо над моим ухом, - А ты, Рем? - еще один поцелуй в шею, после которого я вновь оживаю, аккуратно запуская пальцы в твои волосы, прижимая к себе крепче, еще ближе, еще сильнее. - Ты чувствуешь то же что и я? - частота поцелуев увеличивается, и я запрокидываю голову назад, безмолвно кивая. Знаешь, это странно. Как будто мы поменялись местами. Когда-то давно, из нас двоих, вопросы больше всего любил задавать я, причем в не самые подходящие для этого моменты, на что ты лишь бормотал что-то нечленораздельное или же просто находил другое применение моему рту. Сейчас же все наоборот. Теперь тебе нужна уверенность в том, что ты все еще можешь быть любимым, спустя все это время. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее вернуть. Теперь каждый из нас вовсе не обязан нести прошлое лишь на своих плечах. Теперь нас двое, и мы обязательно, обязательно справимся с последствиями войны вместе. Аккуратно тяну тебя за темные волосы, отстраняя твою голову от своей шеи. Не сразу, лишь через некоторое время, ты, тяжело дыша, поднимаешь на меня свой взгляд. Вглядываясь в такие знакомые любимые глаза, я тепло улыбаюсь, осторожно захватывая пальцами твой подбородок, нежно проводя большим пальцем по нижней губе, слегка приоткрывая рот. Притягиваю тебя как можно ближе к себе, ощущая кожей неровное дыхание, все твои резкие вдохи-выдохи. - Рем… - мое имя на твоих губах звучит как просьба, безумная нужда в большей близости. И я, больше не растягивая время, притягиваю тебя еще ближе, прикасаясь своими губами к твоим, трепетно проводя пальцами по щеке. Я практически забыл, какого это - целовать тебя. Нет, я всегда помнил, что это было чем-то невероятным, но со временем, как бы я не хотел этого, подробности наших поцелуев начинали стираться из моей памяти, оставляя лишь общие образы. И вот, вновь чувствуя вкус твоих губ, я заново вспоминаю наши поцелуи, обновляя, казалось бы, потерянные моменты. Ты нежно проводишь пальцами по моей шее, заставляя прильнуть к себе еще ближе, хотя, казалось, что ближе уже и быть не может. И я наконец чувствую, как ты вновь оживаешь в моих объятиях, чувствую прежнего тебя - того безумца, в которого я влюбился давным-давно. Твой язык проходится между моих губ, размыкая их, для более глубокого поцелуя, и я подаюсь, зарываясь пальцами в темные волосы. Движения губ становятся все беспорядочней, и ты, сильнее, чем следовало бы, толкаешь меня назад, ровно до тех пор, пока я не ударяюсь спиной о стену, резко выдыхая в твои губы от неожиданности. После - незамедлительные тихие извинения с твоей стороны. У тебя всегда были проблемы с самоконтролем. И я не удивляюсь тому, как быстро наши аккуратные мягкие поцелуи переросли в более нетерпеливые и требовательные. И я понимаю, в тот момент, когда ты прикусываешь мою нижнюю губу, заставляя меня рвано выдохнуть, что сегодня наш разговор останется незаконченным. Конечно, есть множество мелких вопросов, которые нам придется решить в скором времени, но разве все это имело хоть какое-нибудь значение, сейчас, в эту самую минуту, когда ты нетерпеливо стягивал с моих плеч уже расстегнутую рубашку? Уверен, что нет. И я знаю, что завтра мы обязательно поссоримся пару-тройку раз, во время обсуждения нашего совместного будущего, но, а пока, я позволяю насладиться долгожданной близостью с тобой, твоими крепкими руками и легкими прикосновениями, жадными поцелуями и ласковыми прикосновениями губ к шее, оглушающими стонами и нежным шепотом. И это мой собственный, длиною в твою жизнь, рай.