In hac spe vivo.

Лиза. Лиза Лиза. Меня зовут Лиза. И я Ви. Была Ви. Была - потому что после всего произошедшего я не хочу, не желаю относить себя к Ви. И пусть под моей клонированной человеческой кожей и внешне привлекательным обликом прячется все тот же зеленый рептилоид, но я ощущаю и отношу себя к людям. Потому что у меня есть душа, потому что я чувствую и переживаю в точности как они. Эмоции - это то, что не дает мне сдаться. Бабушка была права, они - это величайший дар. И пусть рациональной части меня очень жаль, что моя мать смогла манипулировать мною, пользуясь моей слабостью, но эмоциональная часть меня не думает об этом. Она просто... чувствует. Порой мне бывает плохо, и я валяюсь на полу, сжавшись в комок, потому что в памяти всплывают те жуткие кадры - новая дочь Анны с моим лицом, спаривающаяся с моим парнем... и вырывающая ему гортань... Вина накрывает тяжелой подушкой, не давая толком сделать вдох, и я захлебывают от сухих рыданий, безобразно кривя лицо. Впрочем, будто кому-то есть до того дело - бабушка провела в этом склепе пятнадцать лет; сколько буду тут я - неизвестно, равно как неизвестно и то, почему я жива, почему Анна не убила меня, как свою мать, или не приказала освежевать. Мне не жаль себя, ведь я сама сделала выбор, ошиблась, не убив мать, а поверив ей, хотя миссис Эванс предупреждала о том, что Анна лгала. Я доверилась матери, как оказалось, зря. Errare humanum est. И теперь многие погибли, и неизвестно, кто погибнет еще. Райан - мертв. Чед Дэкер - наверняка будет мертв. Отец Джек оказался во власти блаженства и теперь не пойдет против Анны. Кайл Хоббс... Я не знаю, что с ним. Мать, демонстрируя то, как ее приемная дочь, Эми, убила собственного отца, как отец Лэндри стоит, подняв лицо к небу, с которого льется белый свет, как медработники пытают Дэкера, ни разу не упомянула ни о Хоббсе, ни о миссис Эванс. И это дарит мне надежду. Надежду на то, что Джошуа еще не раскрыт, что Пятая Колонна не уничтожена полностью, что на Земле есть еще те, кто будет сопротивляться... Им. Визитерам. И я буду надеяться на это. Пока живу. Потому что теперь я не могу иначе.