Reborn

В Танелорн попадают лишь павшие в бою. Может ли дух сойти с ума от горя? У Нариэль глаза зелёные, лучащиеся первородной силой. В них тонет любая память. Торвальд тоже тонет. Изумрудная бездна зовёт его в себя, тянет на дно, словно тяжёлая кольчуга - забыть, забыться, обрести покой. Нет. Лукавая улыбка Дезмонда, рыжие косы Алатиэль, сдвинутые брови Ирдиса и ослепительная синева взгляда Элии, его Элии. Как их можно предать? "Забудь. Отчаяние грызёт тебя." Нет. Он готов обрушить все эти чертоги, срубить рощи и выжечь сады, но им не причинить вреда ни сталью, ни руками. Он пробовал. За что? Нариэль молчит и топит его в глазах. Остальные воины уже не пытаются завести разговор и провожают Торвальда взглядами, недоуменными или сочувственными, когда он снова летит, едва касаясь иллюзорной земли, в самое хоть сколько-нибудь дикое место, чтобы никто не увидел его бессильного отчаяния. Как жаль, что нельзя умереть после смерти. "Позволь мне освободить тебя." Если бы ты могла вернуть мне жизнь... Я не предам памяти, Хранительница. Я не предам любви. Нариэль снова молчит. Кто-то прибыл: золотая вспышка.... Торвальд без интереса поворачивает голову. ...надежды. Гилтиас и Дрогбар бросаются его обнимать. И боги соглашаются отправить их, живых, обратно! Он - мёртв. И впервые за долгие годы Торвальд встаёт на колени. Молю тебя! Я перед тобой, что ещё нужно, какое задание выполнить, какие клятвы принести? Во имя любви и верности, Хранительница, верни мне жизнь! Дракон и гном опускаются рядом. Удар по гордости - но куда уж больше? Несколько секунд тишины. Нариэль улыбается. Нариэль говорит "Да".