Тибидохские вёсны

Лизхен бесят некромаги, впрочем, далеко не только они. Замерзайло вызывает отвращение, Рамапапа раздражает до зубного скрежета, языкастой Маланье хочется как бы случайно уронить на голову супницу или цветочный горшок, а Дона Жульена - сглазить так, чтобы тот пропахал носом как минимум половину драконбольного поля. На тренировках Херц появляется редко, гораздо чаще она проводит время за книгами о главной спортивной игре волшебного мира или в драконьих ангарах. О своем даре она старается не распространяться, так что никто из команды толком не знает, почему дракон слушается ее и каких это стоит усилий. У нее даже кольца нет, и об этом, пожалуй, знает только пара-тройка игроков сборной мира, но все еще не придает этому особого значения. Лизхен качает головой, если у нее кто-то спрашивает, почему у нее нет волшебного перстня, отшучивается и уходит от ответа: у О-Феи-Ли-И, мол, тоже нет никакого перстня. Потому что ни одно кольцо не смогло бы вместить силу врожденной зрящей, ровно как и силу действительно хорошего телепата. Маланья, безумно по мнению Херц любящая покрасоваться, вряд ли когда-нибудь поймет Лизхен. Девушки почти не общаются, а Нефертити всякий раз презрительно фыркает, стоит ей только заметить, как врожденная зрящая закатывает глаза к самому куполу драконбольного поля и жалуется на то, что неаккуратно сломала ноготь. Лизхен, совсем юная девчонка, обычно пожимает плечами и принимает из рук очередного лица мужского пола маникюрные ножницы - да, безусловно, все эти трюки Маланьи во время игры - просто-напросто показуха, не более. Трость некромага – как его там?.. Глеб? - из сборной Тибидохса тоже обыкновенная показуха, ровно как и контрабас этой рыжей Гроттер, и как флейта О-Феи-Ли-И. Лизхен вообще часто ловит себя на мысли, что ее раздражают маги с кольцами и прочими волшебными артефактами: может ли зваться магом маг, которым руководит крышка саркофага, флейта, перстень или трость? Нет. Черта с два. …Когда она первый раз увидела дракона, ей было года четыре. Он тогда возвышался над ней страшной, кожаной, шипованной многоголовой горой. А она была одна, маленькая, светленькая, с тугими выгоревшими косичками волос. Или она его, или он ее – третьего не дано. А потом она чувствовала свои обтянутые кожей крылья, чувствовала за спиной тяжелый хвост с шипами и пластинами-чешуйками, чувствовала жар внутри себя… Она чувствовала, что рождена драконом, а тонкая телесная оболочка светленькой девочки наконец-то спала. Утром ее нашли в горах чудом живую, говорят, еле выходили – одни блеклые косички и были. Только теперь Лизхен даже в глаза никто не смотрит: словно драконьи они, с острыми, вытянутыми зрачками, неправильные. Только теперь девчонка твердо уверена, что это не она «неправильная», а все вокруг. Лизхен вьется у чешуйчатой морды Агриппы: то проведет по месту между глаз ладонью, то что-то шепнет, то пальцем носа дотронется. Нет, Маланья никогда не поймет ее, Лизхен. Маланья не знает, что такое быть рядом с драконом. И Нефертити, и Джон Жульен, и Рамапапа, все они знают это не по-настоящему, знают как-то неправильно. Никто из сборной мира не знает, что такое быть драконом. А Лизхен – знает, да еще и испытывает это на своей шкуре каждый матч. Это не она «другая», это они «другие», ни черта не смыслящие. Именно поэтому Лизхен с трудом сдерживается, чтобы однажды не плюнуть в лицо такой вот гордячке, судящей о магах и магических артефактах. Как зовется магом маг, подвластный железке или деревяшке? Чушь! Лизхен так и осталась прежней: маленькой, худенькой, с тугими выгоревшими косичками, да драконьими темными глазами. Неправильная, другая, сильная, страшная – почему-то никто никогда не видел настоящую девчонку, а видел лишь ее фарфоровую оболочку, оболочку красивой дорогой куклы, когда в душе Херц полыхало пламя и за спиной росли крылья с крупной тяжелой чешуей. Никто и никогда не видел главного. У нее не было кольца не потому, что не было возможности и средств купить его, а потому, что оно ей было напрочь не нужно. Ни один перстень, ни один даже самый темный артефакт не удержит настоящий дар врожденной зрящей или действительно сильного телепата. Маги никогда не поймут ее, а потому есть ли смысл ровняться на них? Врожденные зрящие не выдают своих секретов. Единственное предназначение в жизни Лизхен – быть драконом.