Очарование лилии

POV Автор — Эрик, вези эвакуатор, — взволнованно говорит Четыре своему другу по телефону, — Мы в двух кварталах по маршруту. Ну, ты сам увидишь. Отвезешь машину в бокс, а мы уехали.       Ничего не понимающий Эрик даже не успел ничего сказать, как Четыре бросил трубку. Парень сразу понял, что дело неладно, совсем неладно. Он обвел взглядом ожидающих подробностей друзей и остановился на Брианне, ждущей своего трофея, облокотившись на желтый Эво.       — Что там произошло?! — почти рычит Эрик, быстро сократив расстояние между ними.       — А что произошло? — удивляется брюнетка, — С ней что-то случилось?       — Не прикидывайся! Я больше, чем уверен, что это твоих рук дело, Брианна! — зло шипит он.       — Эрик? Что случилось? Что сказал Четыре? — на плечо парня легла рука Лео.       — Не знаю, — вздыхает он, — Он сказал, чтобы я привез эвакуатор, а потом отключился, закончив фразой «Мы уехали». Это ничего хорошего не сулит. Если нужен эвакуатор, — Эрик направляется к своей машине, — Значит авто не на ходу. Можете сами съездить, это в двух кварталах по маршруту, — договаривает он и захлопывает дверь.       — Отдайте мне ключи, и я поеду, — устало говорит Брианна.       — Никаких ключей ты не получишь, — спокойно говорит Джей, — Пока мы не разберемся со всем.       — Что? — возмущается она, — Такого уговора не было.       — Если ты виновата в аварии, — выплевывает Лео, — А я думаю, что так и есть, то сделке конец и машина вернется к Трис. Ты нарушила законы гонок, причем не первый раз! Поехали туда, — обращается он к ДиКею и шокированной Кристине.       Троица рассаживается по машинам и уезжает на место происшествия. Остановившись около первых обломков, ребята быстро выходят, Джей и Лео осматривают последствия аварии. Кристина, зажав рот рукой, бежит к перевернутой Эмке, сцепившейся со стеной и залитой огнетушителем. Оказавшись в метре от машины, она резко останавливается, еле сдерживая эмоции. Ее глаза судорожно бегают по оранжевому металлу, точнее, по его остаткам. Спустя несколько секунд девушка падает на колени, заглядывая в салон, и в этот момент она срывается — из ее уст слышатся истошные стоны, а из глаз льются слезы. Дрожащими руками она дотрагивается до водительской двери, затем ощупывает руль, кресло, все, до чего может достать. Видя все это, она понимает, что если ее сестра и выжила, то она очень сильно пострадала. Крепкие руки хватают ее за талию и оттаскивают от машины, хоть девушка и сопротивляется, бьет кулаками по сдерживающим рукам, дергает ногами. Она кричит нечто не членораздельное, ее всю трясет, а по лицу жуткими разводами растеклась косметика.       — Крис! Крис! — второй человек трясет ее за плечи, — Кристина! Успокойся, все будет хорошо, — затем он прижимает ее к себе, заключая в объятия, в то время как руки, держащие ее за талию, исчезли, — Все будет хорошо, — уже более успокаивающим голосом говорит он. Она понимает, что это голос Лео, — Тише, Крис, тише.       — Попробую узнать у парней, что и как, — тон ДиКея был странным, непривычным. Кристина никогда не слышала его таким, — Шон, что у вас там? — быстро говорит он, когда собеседник отвечает на звонок.       — Аварию видели? Когда мы приехали, Трис в ней не было, — взволнованно произносит Шон, — Мы сейчас едем за моей машиной, а потом разделимся и будем искать по больницам. Думаю, нужна будет помощь, чтобы дело быстрее продвигалось.       — Понял, — кивает ДиКей, — Выезжаем.       Джей сообщил друзьям то, что узнал от Шона, а затем, когда Кристина немного успокоилась, они разъехались, чтобы искать Трис. Через два дня.       — Твою мать! Да как я вообще допустил это?! — Четыре пинает лежавшее рядом покореженное колесо Эмки, — Как меня угораздило предложить Трис встать на старт с Брианной?! — парень бросает какой-то ключ в стену. Вот уже второй день он то и дело, что швыряет и разбивает все, что под руку попадется. Под его глазами залегли темно-синие круги, а костяшки на руках сбиты в кровь от ударов об стену и многие другие предметы. Четыре периодически выпивает, а друзья, которые за эти дни не видели ни разу его трезвым, забрали все машины, чтобы он не сел за руль в таком состоянии. Четыре винит себя за то, что предложил сделку, что отправил Трис на эту дурацкую гонку, а теперь она исчезла. Они так и не смогли найти Беатрис ни в одной из больниц. Они проверили даже морги, на всякий случай, там ее тоже не было. Хотя легче от этого не становилось никому из них.       Кристина целыми днями рыдает, большую часть времени девушку трясет, а иногда она просто уходит в прострацию. В такие моменты на нее страшно смотреть — глаза опухшие, щеки немного впали, так как она отказывается от еды, взгляд стеклянный. Она любит сестру. Очень любит. И для нее это все очень тяжело, будто пострадала и она сама тоже. Эрик постоянно находится с ней, поддерживает, как может, хотя самому паршиво на душе. Ведь Трис не просто подруга для него, она нравится его лучшему другу, в нее влюблен их хороший приятель, и самое главное, что Беатрис — сестра его девушки.       Шон поднял на ноги почти всех знакомых, за эти дни спал от силы часа четыре, и то с перерывами. Лео и ДиКей помогают ему с поисками, когда есть возможность, ведь им еще и приходится следить за Четыре, который совсем не контролирует свои действия, только пьет и крушит все на своем пути, а еще навещать Кристину и Эрика.       — Почему я не уберег ее? — спрашивает себя Шон, сидя за рулем кайена, — Почему отпустил? Почему вообще дал участвовать в гонках? Подарил ей эту проклятую машину! Зачем? — он с силой ударяет руль, — Зачем я это сделал?! — парень почти срывается на крик, а затем роняет голову на руки.       Шон вспоминает, как его девушке нравилась Эмка, какими счастливыми были ее глаза при виде машины. С каким азартом она участвовала в заездах, как радовалась выигрышам. Неужели все это стоило того, что случилось? — проносится в его голове. Взяв себя в руки, он отъезжает от полицейского участка. У него еще есть дела, а на самобичевание времени совсем нет. Через несколько минут он приезжает к Четыре и видит открытую дверь бокса. Решив, что парни там, направляется туда. Когда он зашел внутрь, его взору представилась разбитая оранжевая машина, а вокруг нее разбросанные запчасти. Потеряв над собой контроль, Шон, что есть силы, пнул водительскую дверь.       — Чертова машина! — разъяренно выкрикивает он и заносит ногу для следующего удара.       — Шон! — окликает его ДиКей, — Прекрати! — друг оттаскивает его, — Что ж вы все рассудок теряете! Подумай о Трис! У Кристины нервный срыв, Четыре съехал с катушек, и ты туда же? А нам только и остается, что нянькаться с вами! Вон, смотри, что Четыре последний раз сделал! — он указывает на торчащий в стене гаечный ключ и на колесо, разбившее окно и застрявшее в нем.       — Прости, ты прав, — тихо говорит Шон, пытаясь взять эмоции под контроль, — Просто у меня уже руки опускаются. Куда она могла исчезнуть?       — Не знаю, — пожимает плечами Джей, — Но мы ее найдем. Обязательно найдем. POV Трис       Меня окружает белое пространство. Бесконечное, без стен и потолка. В нем нет ничего и никого. Только я. Осмотрев свои руки и тело, замечаю, что одета в светлый свободный балахон, ноги босые, а волосы спадают вниз по плечам. Что это за место? Пытаясь найти хоть кого-то, я иду вперед, но спустя долгое время понимаю, что все еще одна здесь, а пейзаж совсем не изменился. Ноги немного гудят от усталости, и мне ничего не остается, кроме как сесть на пол. Просидев так еще сколько-то времени, я легла, потому что начала уставать спина. Как я здесь оказалась? Ведь мы же с Брианной гонялись. А затем в какой-то момент я отключилась и теперь нахожусь тут. Интересно, тут — это где? В голове стали прокручиваться всякие воспоминания, а вслух я начала напевать мотив какой-то песни, чтобы хоть как-то развлечься. Так и с ума сойти не долго. Поразмыслив о своей жизни, и не только о своей, я устало прикрыла глаза, как вдруг в ушах раздался громкий и мерзкий писк, а голову будто протыкают тысячами тонких клинков.       Пытаясь прийти в себя, чувствую, как все тело ломит, а местами жутко жжет. Такое ощущение, что я горю изнутри. Кожу лица стягивает, словно она вся пересохла. Губы потрескались, во рту ни капли влаги, а горло немного скребет, будто я долго и громко кричала. Голова раскалывается, а каждый удар сердца отдается неприятным гулом в ушах. Мне хочется перевернуться, так как мышцы затекли, но я не могу этого сделать. Меня что-то сдерживает, не дает даже пошевелить рукой.       Стоп.       Я не чувствую руку.       И ногу.       Боже.       Что со мной?! Где я?! Почему все так болит?! Почему не чувствую левую сторону?! — внутри нарастает паника. Я резко открываю глаза, от чего голову пронзает острая боль, заставляя поморщиться. По всему лицу стало распространяться жжение и неприятные покалывания, а по брови будто полоснули ножом. Сжав зубы, я стала медленно расслаблять мышцы лица и осторожно поднимать веки, ожидая новой порции боли. Вижу белый потолок и еще немного такие же стены. Пытаюсь приподняться, но ничего не выходит, меня снова что-то ограничивает. Что произошло? При попытке вспомнить что-либо, голова начинает пульсировать еще больше.       — О, ты очнулась, а я уж испугался, когда услышал твой крик снова, — около меня появляется какой-то мужчина в прямоугольных очках и с легкой сединой, — Как ты себя чувствуешь? Помнишь свое имя?       Имя.       Боже, имя! Судорожно пытаюсь вспомнить, как меня зовут, но тщетно, к тому же головная боль не дает сосредоточиться.       — На твоем комбинезоне была надпись «Трис», — продолжает он, может, это твое имя?       — Да, точно, — хриплым голосом еле слышно отвечаю я, — Что… Что со мной? Голова будто раскалывается… И… И не чувствую левую сторону практически, — мне очень тяжело разговаривать, еще и в горле пересохло.       — Я ехал по дороге и видел, как ты переворачивалась, а затем влетела в здание, — он присел на стул, — Вытащил тебя сразу же, как остановился, и привез сюда. Я доктор, но сейчас ты в моей «домашней клинике», так как до ближайшей больницы было далеко, а я не знал, насколько серьезны у тебя повреждения. Теперь тебе нужен покой несколько дней, и транспортировка нежелательна. Как только будет можно, я переведу тебя в клинику.       Авария? Ничего такого не помню. Перед глазами мелькают какие-то картинки, но я не успеваю разобрать в них хоть что-нибудь.       — Так что со мной? — все так же хриплю я, — Можно приподняться? Затекло все. И воды, пожалуйста.       — Да, конечно, — мужчина потянулся за графином, — Но приподняться можно только чуть-чуть. Гипс не позволит больше…       — Гипс? — перебиваю я, чуть не поперхнувшись водой.       — Трис, у тебя многочисленные переломы ребер, закрытый перелом левой ключицы, — спокойно говорит он, — Вывих левой бедренной кости…       — Ч-что? — ошарашенно переспрашиваю пустоту. Вот почему я не чувствую их…       — Да, — вздыхает он, — А еще сотрясение мозга, ссадины на руках и теле, там, где вырезы на комбинезоне. И порезы на лице. Много порезов. Эту штуку, в которую смотрят в шлеме…       — Визор, — автоматически поправляю я, сама не осознавая этого. Про какой комбинезон он говорит?       — Наверное, — кивает он, — Ее пробило осколками. Мне даже пришлось наложить швы на правой брови.       — Боже… — в глазах скапливаются слезы, — Насколько все плохо со мной? И что будет с лицом потом?       Не хочу быть инвалидом. Не хочу ходить с тростью. Хочу, чтобы рука работала как прежде, чтобы голову перестало так разрывать на части. Хочу снова чувствовать свое тело, помнить все мельчайшие детали своей жизни! А лицо? Я не хочу, чтобы остались уродливые шрамы по всему лицу! Не хочу! Не хочу!       — Не хочу! — непроизвольно выкрикиваю я и начинаю рыдать, пытаясь хоть немного спрятать свое лицо от доктора.       Хочу быть такой, как раньше!..       А какой я была раньше?..