И нет мне спасенья

Разбудить Микеланджело Локонте в шесть утра было априори невозможно. Съемки, записи песен, выборы президента – ему все было совершенно до хера. Он мог спать где угодно, как угодно... Хотел пошутить “с кем угодно”, но не буду – спал Микеле только со мной. К слову, меня, Флорана Мота, поднять с утра было так же просто, как облизать бронетранспортер – в общем-то, можно, но кому, к херам, это вообще могло прийти в голову? Тем сильнее я удивился, когда Локонте меня разбудил. - Вставай, - говорит, - бегать идем. А я сначала не понял, какого ему от меня надо, думал, опять палестинские боевики требуют выдать им партию дисков Аркадия Укупника. Ну или какая там залупа лезет в башку с утреца пораньше? Поэтому я буркнул, что пусть он валит обратно в свою Палестину и снова уснул. Микеланджело предсказуемо в Палестину не свалил, вместо этого он аккуратно укусил меня за ухо. Я, не ожидая такой подставы даже от палестинских наемников, с воплем подскочил и отвесил ему леща. - Ублюдочный же ты лягушкоед! - печально взвыл Микеле, с негодованием посматривая в мое совершенно охуевшее, небритое и ни черта не понимающее лицо. - Если причина, по которой ты меня поднял, не государственной важности, я закатаю тебя в цемент, будешь памятником самому себе, - невнятно бурчал я, с силой растерев глаза. - Ну? - Забор гну, - огрызнулся Локонте, на всякий случай отпрыгнув от злого меня. - Бегать пошли? В общем, я его послал и продолжил мирно храпеть. Сквозь сон послышалось, что Микеланджело назвал меня “дагестанским гомосеком” и хлопнул дверью. Зря он, видимо, сказал последнюю фразу – мне по итогу снились славные джигиты Дагестана в розовых платьях, лихо отплясывающие лезгинку. Разбудил меня снова – кто бы мог подумать, а?- неожиданно Микеле, вылив на лицо ведро воды. По крайней мере, именно так мне спросонья и показалось. - Что у тебя опять, Франция вошла в состав Дагестана? - А? - явно не догнал Локонте, тряхнув волосами, с которых капала вода. “Хуй на”, - подумалось мне, но я решил, что с этим пока подождем. - Отчего герр Моцарт выглядит так, словно им поливали газон? - я почти проснулся и даже стал проговаривать целые связные фразы. - Там дождь, - грустно ответил Микеле, в доказательство еще раз стряхнув на меня капли. - Что ж ты творишь, хер Моцарт? - я накрылся одеялом с головой. Зря – оно тоже было мокрым и уже холодным, брр. - А еще я купил тебе хот-дог! - Локонте потряс вышеупомянутой жрачкой у меня перед носом, торчавшим из-под одеяла. - Отравить меня изволите? - ехидно спросил я, неловко отпихивая мерзкий кусок тряпки, которой укрывался. - Отлично пробежался, че – за фаст-фудом и обратно. - Травить не буду, я отыгрываю не того персонажа, - вернул мне остроту Микеле. - И я действительно бегал. - Под дождем. За хот-догом, - я похлопал его по плечу, - ты молодец. Мы с тобой горы свернем. - Я б свернул тебе башку, но... Хороший Моцарт тут я, а гадкий Сальери - ты, - Локонте обиженно надулся. Мне всегда казалось, что в такие моменты он похож на педика больше обычного. Кстати... - У тебя тушь растеклась, - неверяще уставился я на Локонте. - Ты хочешь сказать, что накрасил морду перед тем, как пойти бегать, еще и в дождь? - А что такого? - он посмотрел на меня, как даун на клавесин. - Не-не, все очень в твоем стиле. “Хорошо, что не в Дагестане живем, там бы далеко не убежал”. - Теперь вы разрешите мне продолжить прерванное дело? - с надеждой спросил я, прицельно запинав одеяло под кровать – ну а чё оно? Микеле неожиданно понятливо кивнул: - Спи. И уселся на пол. - Так и будешь тут сидеть? - я повернулся на бок, накрывшись второй подушкой – дюже впадлу было вставать за другим одеялом. - Ага, - он шмыгнул носом и привалился к кровати. Я почти уснул, но тут Локонте озарило: - Можно я сделаю французское гражданство? Таким тоном спросил, словно “можно я куплю козу и она будет жить у нас на балконе?” - Можно, - говорю, - покупай. - Что покупай? - не понял Микеланджело, стаскивая с меня подушку. - Делай, то есть, - отмахнулся я от него, - козу... - Флоран – наркоман, - сделал неутешительный вывод Локонте. - Можешь пойти во Французский Иностранный легион, будешь миротворцем в Сомали, узбеков по пальмам гонять, - он, похоже, прав - я и правда наркоман, - а спустя три года тебе дадут гражданство. - Почему узбеков-то? И вообще, в Легион до сорока лет берут, - кажется, Локонте уже пробивал эту тему, хитрая рожа. И тогда я сказал ему то, что сказал бы любой человек в такой ситуации: - Укуси себя за руку. - И показал ему средний палец. Ну, он и укусил. Меня. Как это предсказуемо. *** - Не могу поверить, - я с любопытством заглянул в ноутбук Микеланджело, - ты играешь в “скайрим”? - Не могу поверить, ты знаешь, что такое “скайрим”, - автоматически огрызнулся Локонте. - Не мешай, джигит, я занят. Я буркнул что-то типа “скайрим для нордов” (не знаю, что это - почему-то мне кажется, что какое-то изощренное ругательство) и утащился на балкон - курить. После знакомства с российскими фанатами я пристрастился к “беломорканалу”, за что иногда дрался с Локонте – он решил, что я совсем долбанулся. Он называл меня идиотом, а я довольно ухмылялся и говорил по-русски: “Эх, Шарик, я, как и ты, был на цепи...” (Это как про “скайрим” - не знаю, что значит, но нравится, как звучит. Ох уж этот загадочный русский язык.) - Ты опять куришь... это? - Микеле просунул голову в приоткрытую дверь и сморщился. - Конечно, - безмятежно затянулся я. Безмятежно затянуться “беломорканалом” - что может быть лучше? - Хочешь? Локонте вздрогнул, как в тот раз, когда я предложил ему встречаться. Впрочем, тогда он согласился. - Ты малость того, отмороженный, - Микеланджело покрутил рукой у виска. - Ты хотел сказать “отверженный”, как у Гюго? - хмыкнул я, выпуская клубок дыма в направлении Парижа, - Нет, именно отмороженный, как у Флорана Мота, - Микеле захлопнул дверь. Правда, предварительно выйдя на балкон. - Наверное, поэтому мы так подходим друг другу, - я провел рукой по его волосам. Локонте улыбнулся и пожал плечами: - Ничто так не сближает людей... - Как совместное укладывание асфальта, - закончил я за него и метким щелчком отправил окурок в свободный полет. - Пошли, что ли, у тебя там довакин дракона трахнул. Микеле явно хотел что-то возразить, но передумал. - Как будто тебе десять лет, а не на порядок больше, - беззлобно сказал я, пропуская его вперед. Микеле прищелкнул пальцами и засиял. - Точно! Гляди, что у меня есть! - он ловко вытащил из заднего кармана штанов паспорт. - У меня тоже есть такая штука, как это ни странно, - я не понимал, почему Локонте так радуется. - Да открой же, ну, - нетерпеливо подпрыгнул он. - Зацени! Я с опаской – хрен его знает, Локонте вообще поехавший, однажды он припер презервативы с шипами... вовнутрь; дебилушка мой, - открыл паспорт. - Ну и?.. - Возраст! - выпалил Микеле, радостно улыбаясь. - Смотри, мне одиннадцать лет! - Многовато, я б тебе больше восьми не дал. - Я тебе вообще не дам, допиздишься, - обиделся Микеланджело. - Где ты это взял? Явно же подделка, - я с любопытством разглядывал “паспорт”. Перепутать с настоящим его можно было только сослепу или по пьяни. - Сам нарисовал, - с гордостью посмотрел на меня Микеле, - три дня сидел. - Главное, подделкой документов не займись, а то и правда сядешь, - с шутливой угрозой сказал я. - Зачем он тебе? - Джаст фор ю, блин. Когда будешь напоминать про возраст – я буду показывать тебе нотариально заверенный ненастоящий паспорт. - Микеланджело, судя по всему, был в диком восторге от своей идеи. Я покачал головой. - Ты, сука, странный ребенок. Кстати, не хочешь полизать мой леденец, малыш? - я скорчил морду маньяка-педофила. - Я, скорее, раком на горе свистну, дяденька, - съехидничал в ответ Локонте. - Отвечу словами классика: “Иди-ка ты нахрен!” - Это какого же такого классика? - подозрительно уточнил Микеле. - Любого долбанного классика, - меня утомил этот разговор, поэтому я просто притянул Микеле к себе и укусил его за губу. Он фыркнул, но не отстранился. - Я сплю с Моцартом, а чего добился ты? - выдохнул я ему в губы. - А я - с Сальери, - самодовольно отозвался Микеланджело.