Крысиный Король

Саурон ненавидит зеркала. Он видит в их омуте то, чего не видят другие. За неимением собственного, он вырывает чужие сердца под куполом Тёмного храма. И эти сердца в руках Саурона превращаются в чёрных крыс, прячущихся под полами белоснежного одеяния их нового короля, а чума и смерть становятся его верными спутниками. По ночам бродит Саурон по городским закоулкам Арменелоса и выискивает припозднившихся бедолаг, которые пропадают навсегда. Ведь детям надо чем-то питаться, они растут и становятся всё более прожорливыми, словно человеческие желания и грехи, зарождавшиеся в душевных потёмках. Крысы становятся очередной карой для Нуменора. Смотрит Саурон в зеркало и видит совсем иного себя. Хищно ухмыляясь, иной из зазеркалья манит его за собой, оставляет следы длинными белыми пальцами, царапает стекло с обратной стороны. Самая тёмная, безумная и жестокая сторона его души смотрит из глубины зеркала и пытается вырваться наружу. Его внутреннее я, ещё более чудовищное, чем он сам. Но этого не случится до тех пор, пока зеркальная тюрьма цела. Саурон ненавидит зеркала. В его присутствии те покрываются паутиной тонких трещин. Все, кроме одного. Когда Саурон лично вырывает сотню сердец, превращая их в прожорливых крыс - на гладкой поверхности того самого зеркала появляется первая трещина. Но останется она незамеченной до тех пор, пока не будет слишком поздно. От жертв крысиных дозоров не остаётся ничего, кроме волос и клочков одежды, которые Саурон сжигает после ужина своих названых детей колдовским огнём. Небольшие зверьки со шкуркой чернильного цвета и бесконечно умными глазами принесли тогда Арменелосу смертей чуть ли не больше, чем жертвоприношения в Тёмном храме. Но об этом так и не узнают - никто не выжил. Крысы слушаются любых приказов своего мастера, какими бы они ни были. Хоть сожрать друг друга, хоть броситься с обрыва в морскую пучину - всё. Но Саурон берёг своих детей, потому что те, умирая, рассыпались чёрным пеплом. Саурон любит крыс. Иной из зазеркалья - нет. Две части души встретились, когда Саурон перестал чувствовать своё собственное чёрное сердце. Новый и последний рассвет Нуменора встречал Он с торжеством, окружённый предсмертной агонией своих маленьких детей, после которых остался лишь чернильный пепел и серебристые осколки зеркала. Вода похоронила всех.