Просто Аллен Уолкер

Разрушитель Времени, Исполнитель, носитель памяти Четырнадцатого, Джокер Бога... а ему хотелось сейчас всего лишь побыть Алленом Уолкером. Просто Алленом. И еще совсем немножко – мояши. Так его называл Канда. Хотя нет, не Канда, а Юу. В самом начале, разумеется, это раздражало, но потом, когда к слову «мояши» добавилось «мой», оно приобрело совершенно иной смысл. Когда приятный голос сурового самурая почти что ласково выводил это «мой мояши», Уолкера прямо таки кидало в дрожь. Когда они с Кандой только успели настолько привязаться друг к другу? Настолько сильно, что сейчас Аллен мечтал, чтобы его любовник оказался рядом. «Бывший любовник», - почти спокойно поправил себя мальчик. Ведь он покинул Орден, а Юу... нет, он не винил мечника ни в чем, он ведь сам отправил его в то Богом забытое место вместе с Алмой. Вместе с Алмой, который оказался той самой женщиной, которую Юу любил и которую искал все это время. И как только можно продолжать верить в благие намерения Ордена, который вот так просто ломал судьбы людей? Нет, он ни в чем не винил своего возлюбленного, но как же хотелось увидеть эту кислую мину на таком любимом лице, распустить высокий хвост, освобождая водопад темных волос, и получить по рукам – несильно, но с предупреждением. Канда оставался Кандой даже после того, как отношения между ними изменились. Он был все тем же молчаливым нелюдимым и необщительным хмурым юношей, но Уолкер был рад, что тот просто оставался самим собой. И он отдал бы всю свою силу ради того, чтобы услышать сейчас короткое «тч», вмещающее в себе и снисхождение, и легкое пренебрежение, и плохо скрытую заботу. Вот только он не мог позволить себе еще больше раскисать, углубляясь во все эти «хотелось» и «тогда», особенно понимая, что Юу бы его по голове не погладил, попадись он сейчас кому-то из тех, кто за ним охотился. И в этом был весь Юу. Канда сидел напротив и сверлил его злым взглядом. Было страшно. Хотя между ними и были особые отношения, мечник небезосновательно грозил Аллену Мугеном, а Уолкер так же небезосновательно опасался, что его любовник, очевидно, с "бывшим" Юу был в корни не согласен, выполнит свою угрозу. - Зачем ты пришел? – повторил подросток, вглядываясь в темно-синие глаза и пытаясь удержать себя в руках, чтобы не кинуться на этого ненормального с поцелуями. - За тобой, - соизволил наконец ответить Канда. Он говорил спокойным ровным тоном, и Аллен в очередной раз позавидовал его выдержке. - Я не собираюсь возвращаться, - попытался говорить ему в тон Уолкер, рассматривая новую форму экзорциста. - А я и не предлагаю тебе возвращаться туда, - хмыкнул мечник, и только поймав удивленный и растерянный взгляд, слегка улыбнулся. – Глупый мояши. Седоволосый мальчишка был наконец заключен в уютные объятия своего любимого ненормального самурая и зацелован почти до потери сознания. Хорошо, что Джонни трезво рассудил, что им есть о чем поговорить, и оставил их наедине, правда, побаиваясь за сохранность обоих парней. Только сейчас Аллен понял, что не готов отпустить этого невозможного человека, который прижимал его к себе и шептал что-то, то ли ласковое, то ли угрожающее. Да, его любовь была эгоистичной, и что с того? Ведь Юу совсем не против. Его милый собственник Юу, который и сам был весьма эгоистичен, не позволяя никому не то чтобы прикасаться к его мояши, а и взгляд на нем дольше задерживать. Вот ведь, они всего-то ничего не виделись, а он уже называет Канду милым, пусть даже и мысленно. - Как там ребята в Ордене? – поинтересовался уже сонный и сильно растрепанный Аллен. Мечник лежал рядом, прижимая к себе исхудавшее тело любовника. - Тч, - выразил свое недовольство вопросом Уолкера японец. – Разве тебе не все равно? Они же бросили тебя, они не поверили в тебя тогда, когда эта вера была нужна тебе больше всего. Седовласый удивленно посмотрел на Юу. Он совсем не ожидал такой эмоциональности от Канды: в его голосе был гнев, и раздражение и даже какая-то брезгливость. Неужели это так сильно задело его любовника? - Но для многих из них Орден стал домом, - попытался возразить Аллен. – Я не мог ждать от них того, что они покинут его и пойдут за мной невесть-куда. - Какой же ты глупый, мояши, - неожиданно разозлился мечник. – Ты же был готов жизнью ради них пожертвовать. А они за то, что ты тогда в Ковчеге спас их жалкие жизни, не были готовы пойти ради тебя на такую мелочь. Уолкер вздохнул. Да уж, за последние месяцы пребывания в Ордене он насмотрелся недоверчивых взглядов и покачиваний головой, наслушался шепотков за спиной. Может, Юу был и прав. Немножко. Но отказаться от дружбы, в которую так верил и которой был так предан, очень сложно. Он знал, что в Ордене его объявили предателем и врагом, что официально он считается Ноем. Только вот интересно, выполнят ли его друзья приказ убить его, если встретят? Сделает ли это Линали, или Кроули, или Мари? Смогут ли они пойти на это, чтобы не потерять дом? Отчего-то Аллену стало обидно и тоскливо. Получается, друзей он потерял тогда, когда его объявили врагом Черного ордена и всех экзорцистов. Потерял всех, кроме Канды, которого теперь тоже назовут предателем. Из-за этого становилось обидно вдвойне. И почему помощь тому, кто был самым дорогим человеком в этом стремительно разрушающемся мире, считается преступлением? - Прекрати грузиться этими мелочами, мояши, - внезапно достаточно грубо оборвал его мысли мечник, в то же время осторожно привлекая еще ближе. - Я – Аллен, - привычно поправил его Уолкер и тихо рассмеялся. Вот теперь все точно стало на свои места. И рядом с ним Юу, который все так же слегка неумело и резко поддерживает его. И это придает сил, чтобы идти вперед, оставаясь самим собой, и доказать всем, а в первую очередь – себе, что Разрушитель Времени, Исполнитель, носитель памяти Четырнадцатого, Джокер Бога – всего лишь громкие и никому не нужные имена. А он – просто Аллен Уолкер. И еще, совсем немножко - мояши, но только для Канды.