Мне не страшно

Джулиана я приметил сразу. Еще вчера, когда и тренировок-то, собственно, не было, так – ознакомление с внутренними правилами и устройством исправительного учреждения для несовершеннолетних. Помню прогулки по ледяным коридорам старого каменного здания, узкие вертикальные дверные стекла, словно окна в каждый изолированный мирок кабинета, и напряженную шуршащую тишину. Непривычную тишину, если учесть, что основные обитатели представляли из себя самую шумную в мире возрастную категорию мальчишек. За дисциплиной тут следили строго, гораздо строже, чем в обычном колледже, где я раньше работал. В первый раз я увидел его рядом с невысокой коробкой-прачечной, на площадке за зданием, где Грин курил в компании нескольких других старших парней. Он выделялся среди них, я даже не сразу понял, чем именно, только потом сообразил, что на фоне настороженной агрессивно-напряженной ребятни он контрастировал гордой расслабленной позой. Само собой, тогда я не знал ни его имени, ни статуса среди прочих воспитанников. Всего лишь отметил смазливую внешность и отстранённо посочувствовал – учитывая полное отсутствие женского пола, вряд ли с такими впечатляющими данными ему легко здесь жилось. Только сегодня, накануне тренировки директор Бреккет представил мне странного парня, да еще и лично у себя в кабинете. - Джулиан Грин. Капитан команды, - и заметив мои изумленно поднятые брови, уточнил: - Я понимаю, Тобиас, что капитана должны были назначить Вы, но пацаны другого и не примут. Впрочем, можете считать, что это всего лишь изначальная установка, а потом переназначить на своё усмотрение. В голосе Бреккета явно звучал снисходительный вызов, и я равнодушно пожал плечами. Еще будет время внести корректировки в состав согласно собственным решениям, а начинать трудовую деятельность на новом месте с конфликта - нецелесообразно. Грин молча пялился изучающе, и это тоже было несколько необычно, я уже заметил, что воспитанники, как правило, смотрят в сторону, избегая прямого столкновения взглядов. Но Джулиан буравил меня этими своими картинно-красивыми чёрными глазищами в упор, и я ощутил, как иррациональный холодок прокрался мурашками вдоль позвоночника. Директор негромко хмыкнул. - Мистер Эткинсон - ваш новый тренер. Я могу рассчитывать, Грин, что проблем не будет? - Нет, сэр, - согласно кивнул тот, и, выдержав секундную паузу, невинно добавил: - То есть не будет, сэр. Никаких проблем. В этот момент я на секунду пожалел, что поленился заранее уточнить причины увольнения предыдущего тренера по регби. Мы вместе спустились в раздевалку, практически в полной тишине. Я пытался задавать Джулиану нейтральные общие вопросы, мягко вывести на контакт, а, если повезет, то и на откровенность, но получал всего лишь короткие односложные ответы и насмешливое зырканье чёрных глаз. Из-за прикрытой двери неслись гогот и многоголосые вопли, но стоило войти внутрь, как почти мгновенно воцарилась идеальная тишина. И что-то мне подсказывало, что причиной стало вовсе не моё появление, а вошедший вместе со мной молчаливый Грин. Тот невозмутимо проследовал к шкафчику, на ходу снимая с себя рубашку. Парни тихо и споро заканчивали переодеваться, пока я представлялся и разбивал игроков на две команды - решил провести пробный дружеский матч. Хотелось оценить качества каждого в живой мобильно-изменчивой игровой горячке, да и к тому же, каюсь, мне чисто по-человечески было любопытно посмотреть, как поведут себя те, кому выпало выступить против Грина. И как поведёт себя на поле сам Джулиан. Реакция на него других подростков - по определению трудных и конфликтных - настораживала и немного пугала. Конечно, такое влияние для капитана несомненный плюс, но кто знает, что скрывается под этим влиянием? И главное - каким образом оно аукнется моему авторитету, если меня Грин демонстративно игнорирует. Матч на удивление начался без эксцессов, более того, безмерно порадовали отличная подготовка и безукоризненная дисциплина. Отклик и реакция парней, действующих согласованно, единым слаженным механизмом даже без направляющих коррекций с моей стороны. Мгновенное ориентирование в динамичных ситуациях, указания, пойманные на лету - я не успевал закрыть рот, как игроки моментально перестраивались и даже не пытались оспаривать судейские решения. Идеально. Все сорвалось ближе к концу первого тайма, я уже успел абсолютно позабыть все свои смутные опасения. Взмокшие, взбудораженные игрой, да я и сам проникся, увлекся и полностью провалился в бешеную атмосферу соперничества, пацаны наконец-то ожили, вопили, орали, когда горячую духоту жаркого дня разбил внезапный ливень. Обрушился потоком, я мгновенно промок до нитки, обеспокоенно вскинулся, рявкнул, прерывая игру, а в следующий момент с почерневшего за секунды неба сыпанул крупный град. Твердые ледяные горошины ударили по сцепившимся в тесной схватке мальчишкам, наверняка чувствительно выбивая мелкую дробь на потных спинах. Крепко сплетенная композиция дрогнула рассыпаясь. Из-под тел выкатился мяч, и Грин подхватил его, бегом устремившись к воротам. Его команда и так лидировала, но, похоже, Джулиана слабо волновали подобные мелочи. Кто-то пытался вяло и неуверенно его остановить, я орал, загоняя всех с поля в раздевалку, еще мне травм не хватало в первый же день работы. По траве лупили хлесткие ледяные горошины, а Грин, разумеется, игнорировал мои приказы, адресованные уже непосредственно ему в самых жестких выражениях. Замер у самой кромки зачётной зоны. Обернулся. В мокрых волосах застряли белыми катышками градины, он смахивал с лица воду ладонью, морщась и моргая, а серый трикотаж майки облепил тело, как вторая кожа. Что он задумал, чёрт побери?! - Грин, мать твою!!! - рявкнул я, срываясь на сип, и сразу колючей болью возмутились голосовые связки. Поле почти опустело, только пара мальчишек рысью неслись ко мне с противоположного края, да посреди площадки мялся растерянный замыкающий. Джулиан громко свистнул и сильной подачей отправил мяч ему – обратно. Точно в руки. Тот поймал немного неловко, зажал локтями. Уронил. Как его зовут? Уоллес вроде… - Давай, Кевин! – орет Грин во всю глотку. – Давай дроп-гол! Ну?! Точно – Кевин Уоллес. Робкий и неприметный, самый слабый из всего старшего класса. По моим предварительным прикидкам, больше вечной скамейки запасных ему явно ничего не светит. - Бей же! Ну?! – надрывается Джулиан. – Давай! Ты можешь! И тот бьёт. Красивым плавным пасом через все поле по воротам. Почти точно в центр. - Да-а-а-а!!! – вопит Грин. Уоллес восторженно подпрыгивает и вскидывает вверх руки в победном жесте, мокрые волосы облепили голову, рядом со мной кто-то кричит, свистит, и вроде даже аплодируют, и плевать им, что дождь, град и травмироваться в таких условиях легче легкого. А отвечать придется мне, на что им тоже глубоко плевать. Замыкающий наконец опомнился, прошмыгнул мимо меня застенчивой мышкой, а я только крепче стиснул зубы, встречая насмешливый прямой взгляд Грина. Совесть Джулиана явно не мучила. Спустя час, разогнав взбудораженную ребятню из раздевалки, я наконец ощутил, что напряжение первого дня понемногу отпускает. День даже можно считать удачным, даже несмотря на выходку и откровенную конфронтацию со стороны Грина. Впрочем, всё еще впереди, я обязательно подберу ключик и к этой закрытой наглухо двери, удачный опыт имеется. Погода снова переменилась – в окна били по вечернему косые солнечные лучи, ужинать в общей столовой преподавателей не было никакого желания, гораздо благоразумнее выглядело стремление отправиться сразу домой. Отдохнуть, набраться сил, тщательно и в спокойной обстановке обдумать сегодняшние события, а не обмениваться мнимо доброжелательными улыбками и пустыми фразами с коллегами. Еще и пилить почти полтора часа по скользким после дождя проселочным дорогам. Приоткрытую дверь на склад спортивного инвентаря я заметил совершенно случайно, когда проходил мимо – створка тихо скрипнула, качнувшись на невесть откуда взявшемся сквозняке. Рассеяно нащупал в кармане связку ключей – если мне не изменяет память, я запирал подсобку совершенно точно, сразу по возвращению с поля. Но узкая щель красноречиво намекала, что память меня определенно подводит. Или это не память?.. Открыл створку чуть шире. Стараясь ступать неслышно, шагнул внутрь. Глаза привыкали к полутьме медленно, и я раньше расслышал чье-то тихое бормотание, чем различил что-то в загроможденном хаосе помещения. - Мне не страшно. Обреченно узнаю негромкий голос Джулиана. - Ты своей паникой меня с ума сведешь, знаешь? – шепчет он. – Нельзя же быть такой мышью, Кевин! - А ты постоянно нарываешься! Сколько можно?! А вдруг?.. Ага, а этот непривычно смелый голосок явно принадлежит Уоллесу. Прищурившись, я начинаю различать нарушителей. Там – у дальней стены, вплотную к старому теннисному столу – два силуэта в профиль, не такие уж незаметные в слабом свете, льющемся сквозь пыльное стекло под потолком. - Никаких «вдруг»! – резко обрывает Уоллеса Джулиан. – Помолчи хотя бы сейчас, а? Когда мне еще удастся стащить ключ… Они стоят слишком близко друг к другу. Необоснованно близко, учитывая свободное пространство, - это я понимаю совершенно отчетливо. Скромняга Кевин ссутулился, опираясь руками о пыльную поверхность стола, полностью обнаженный, и смуглая кожа в полутьме мерцает плавленной бронзой. Грин - рядом, из одежды одна тонкая майка, склоняется к сгорбленной спине. Дотрагивается ладонью до лопаток. Замирает. Ведёт в верх, пока пальцы не зарываются в коротко стриженный затылок. Гашу первый порыв выразить естественное возмущение. На воришек парни не похожи, скорее на... любовников? Видимо, я умудрился застать самый разгар тайного свидания. Любопытно... Уйти? Неприемлемо для моего преподавательского авторитета. Прервать? Жаль разрушать такую чудную картинку, да и вполне вероятно, что смогу услышать много интересного - общеизвестно, как тянет потрепаться после секса. Скрыться в тени для более удобного наблюдения?.. Как-то слишком отдаёт извращением... Молчу. Джулиан поглаживает медленно, самыми кончиками пальцев, шею Кевина, будто усмиряя нервного жеребца. Касается губами тонкой жилки, что-то шепчет уже совсем тихо – не разобрать. Тянет на себя, прижимает к груди спиной смуглое тело, скользят по коже цепкие ладони. Вверх. Вниз. От плеча к локтю. На живот. Выше. Нажимает, вдавливая в себя, впечатывая задницей в пах. Кажется, что можно разобрать в подобной пыльной полутьме? Но я вижу. Вижу четко блеклые полосы солнечных разводов. Вижу каждое дрожание мышц. Вижу, как податливо льнет Кевин, запрокидывает голову с зажмуренными глазами. Дышит неровно и поверхностно приоткрытым ртом. Джулиан не тратит время зря, и его можно понять - в любой момент могут застукать с поличным. Собственно, уже застукали. Я застукал. Разве нет? Конечно, положено разогнать юных героев-любовников, сделать внушение и что там еще согласно регламенту, но смысл? Мальчишки так и будут прятаться по углам - девушек здесь нет, а гормоны плещут через край. Понять их не так уж сложно. Джулиан с силой проводит ребром ладони между оголенных ягодиц Уоллеса. Снизу вверх, сминая, раздвигая податливые мышцы. Давит на крестец, принуждая прильнуть к пыльной поверхности стола вплотную, и одним жестким движением бедер входит почти до конца. Болезненный горловой стон, напряженно прогнувшаяся в пояснице спина. Грин выдыхает, дергает головой, стряхивая с лица волосы и мелкие капельки пота, и застывает вполоборота. А я в упор смотрю в расширенные чёрные глаза. Неужели меня наконец-то соизволили заметить? Расслабленно прислоняюсь к косяку, скрестив руки на груди, и даже позволяю себе подарить парню подбадривающую улыбку. Тот не смутился нисколько. И вовсе не похоже, что собирается прервать начатый процесс... Только пусть не мечтает, что я уйду. Я такой спектакль не пропущу ни за что на свете. Джулиан тихо хмыкает, почти незаметно пожимает плечами. Склоняется к распластанному телу. Медленно скользит языком вдоль позвоночника к загривку. Осторожно качает бёдрами, с паузами, словно пробуя партнера на вкус. Тихий согласный выдох разбивает предвкушающую тишину, и Грин замирает. Чтобы тут же сорваться в безумный галоп. Он вцепляется крепко до вмятин на смуглой коже. Долбит рваным голодным ритмом, глубже, сильнее. Тянет на себя, отталкивает и снова рвется, нагоняя яростными движениями. Дергает послушное тело, и тело прогибается, принимая с тонким чувственным стоном. И это Уоллес? Тихий незаметный и запуганный пацан, но что-то в нем определенно сейчас есть. Например, Джулиан. Жадный, концентрированный Джулиан. Он сбивает ритм в бешеную скачку. Откинувшись, встряхнув угольной гривой, жестко давит на спину Кевина, прогибая, и быстрыми короткими толчками вышибает из того последний сладкий вскрик. Трахает резко и безжалостно, подгоняя уже себя, вздернув плечи в предоргазменной судороге. Зло скалится и шипит на обмякшего под ладонями Уоллеса, бросает на меня торжествующий дикий взгляд, и бездна в глухой черноте глаз скалится тоже. Встряхнувшись, подхватывает расслабленное тело, одним движением вжимая его, вбивая еще и еще... С хриплым горловым стоном, размашистым толчком бедер въезжает до упора... Замирает. Солнечный луч дрожит на запрокинутом лице. Лениво кружится, оседая, потревоженная пыль. Мирно дышит тишина. - Дополнительные дежурства до конца месяца, - негромко сообщаю я с усталой улыбкой. Пора бы уже обозначить присутствие нечаянного свидетеля. – Пыльно тут. Кевин вздрагивает, вскидывает перепуганные глаза и вроде даже дергается в рефлекторной попытке побега. Морщится и застывает, перехваченный уверенный рукой Грина. Тот обнимает его со спины, прикрывая жестом собственника. Или защитника. Сложно судить. С Джулианом, подозреваю, всегда - сложно. Насмешливая тьма с вызовом плещется из черноты глаз Грина. Неровно вздымается грудь, восстанавливая дыхание, сбитое сексом. Сбитое, как после пробежки под ледяным дождём и градом. - По отдельности, разумеется, - пожимаю плечами. Уоллес все же не выдерживает, резко разворачивается всем телом, вжимается лицом в плечо Джулиана. - Хорошо, мистер Эткинсон, - спокойно соглашается тот. Этого так просто не смутишь. Мы молчим еще минут пять, не меньше, каждый на своей стороне в этой застывшей неопределенностью ситуации. Мой взгляд рассеяно гуляет по влажной напряженной спине Кевина, а я старательно прикидываю возможные выгоды. Рычаг влияния на признанного местного лидера явно не будет лишним, вряд ли при всей возможной снисходительности персонала тут за секс по углам гладят по головке. Главное - сообразить, как обретенное знание получше применить. И не передавить... что-то мне подсказывало, что юный Грин к давлению относится отнюдь не положительно. - Дежурствами, думаю, и ограничимся пока, - наконец милостиво киваю я, отметив, как заметно расслабляются вздернутые плечи Уоллеса. Его, но не Джулиана. Тот смотрит испытующе, буравит меня настороженными глазищами с открытым вызовом в глубине. - И чтобы через две минуты духу вашего здесь не было, - бросаю я, прежде чем выйти. - Только не забудьте вернуть на место ключ, я проверю. И уже прикрыв за собою дверь, слышу за створкой тихий ехидный смешок. Домой я не поехал. Отправился прямиком в здание администрации - оно располагалось немного на отшибе, поблизости от пропускного пункта. Несколько минут общения с архивариусом миссис Догерти, пара особо располагающих к себе улыбок, и я получил в своё распоряжение личное дело Грина и уютный закуток в пустой приёмной. - Бедный мальчик, - миссис Догерти сочувственно качнула тройным подбородком. - Ему здесь не место, если хотите знать моё мнение. И все остальные считают так же, да! Такой талантливый, сильный, смелый юноша. Он навел здесь порядок. Он, а не директор Бреккет, чтобы он там о себе не возомнил. Жаль, что скоро бедняжку переводят, уже в следующем месяце восемнадцать исполнится. Несчастное дитя... невинная жертва чужого произвола. Очень интересная информация. В любое другое время я бы с удовольствием выслушал все местные сплетни про Грина, но мне сейчас нужна была чистая голова и сухие, не предвзятые факты из официальных документов. Предпочитаю делать выводы сам, а не наслаивать на искаженные чужим восприятием домыслы. Выпроводив всё еще сочувственно вздыхающую женщину, я с любопытством погрузился в содержимое пухлой папки. Содержимое впечатлило. Нет, история Джулиана абсолютно не отличилась оригинальностью. В мире не счесть мальчишек, прошедших через подобное, мир вообще жесток, особенно к детям. Но на фоне того, что Грин явно не питает ко мне дружеских чувств, и даже скорее всего проникся неприязнью после сегодняшнего инцидента, его прошлое вызывало серьёзное опасение. Двадцать восемь ножевых на теле изнасиловавшего его отчима. Бедняга, наверное, был похож на какое-то кошмарное решето. Две смерти уже здесь, в воспитательном учреждении. Оба парня оказались конченными ублюдками, судя по показаниям остальных ребят. И опять же, если судить по показаниям, Джулиану, прежде чем он переборщил с самозащитой, пришлось очень несладко. Стандартные истории, логичный финал. Срок четыре года за отчима и накинутая пара лет за местных любителей юных мальчишеских тел. Пара лет, которую Грину вскоре предстояло добирать в заведении для взрослых преступников. Невинная несчастная жертва обстоятельств. Обычная понятная картина. Если бы… Не клеилось никак. По роду деятельности я довольно неплохо разбирался в психологии, и жертва многократного сексуального насилия, откровенно кайфующая от однополого полового акта, в рамки вменяемости абсолютно не попадала. Нет, не клеится совершенно. Если только нанесенные травмы не вывернули личность Грина наизнанку... что отнюдь не делало сложившуюся ситуацию проще. Психованный маньяк-малолетка в качестве личного врага? Нет уж, благодарю покорно. Засидевшись дотемна, домой я так и не попал - ночная проселочная дорога не вдохновляла, да и смысла не было уже тащиться в такую даль до города. Оповестив охрану и кое-как устроившись в своей каморке недалеко от спортзала, проворочавшись всю ночь на составленных в ряд жестких стульях, я к утру пришел к окончательному решению спустить конфликт на тормозах. Не прогнуться, всего лишь закрыть глаза и забыть, ограничившись уже назначенным наказанием пойманной парочки. Мирно переждать, огибая острые углы, дни, оставшиеся до перевода Грина, и бдительно сохранять нейтралитет. Не провоцировать. Утренний солнечный свет бил в лицо, игнорируя начисто мои попытки хотя бы немного доспать бессонную ночь, а громкие мальчишеские возгласы и смех с улицы уничтожили их окончательно. Вполголоса матерясь, я поднялся со своей импровизированной лежанки, потянулся, ощущая, как ноют не отдохнувшие мышцы, а в шее дружно щелкнули позвонки, возвращаясь на свое законное место. Уныло огляделся, мечтая хотя бы о маленькой чашечке крепкого сладкого кофе... У двери на полу белел небольшой бумажный листок. Ровные узкие буквы. Аккуратные, каллиграфически правильные, с еле заметным наклоном влево. Старательно выведенные слова: "Здравствуйте, мистер Эткинсон. Тобиас. Я же могу звать Вас так?.. Хотите, кончу для Вас?.."