Para bellum

– Думай, Занзас, – снова повторил Койот. Тимотео только смотрел мрачно из-под нахмуренных бровей, а Занзас никак не мог подавить бешенство. Он уже сто раз за сегодня выслушал эту фразу только в полиции – глава местного комиссариата повторял то и дело «Подумайте, синьор Занзас, кто мог бы хотеть вашей смерти», и Занзас едва сдерживался, чтобы не рассмеяться ему в лицо. Да кто угодно. Список из кучи имен, слово в слово копирующий тот, что мог стать лазейкой в деле Горетти. Он ставил на Мандзони. Отброс из мелкой семьи слишком часто повторял, что был целиком и полностью на стороне Занзаса в гонке за место Десятого босса. Рассчитывал втереться в доверие и так заколебал, что пришлось выставить его из особняка под дулом пистолета. О том, что дон Мандзони – тип очень обидчивый, ходило немало слухов, поэтому Занзаса не удивило бы, что бомба – его рук дело. Однако делиться соображениями с Тимотео он не собирался, чтобы приберечь удовольствие расквитаться с Мандзони для себя. – Да отвяжитесь вы от него уже! – неожиданно выкрикнул Сквало, приковав к себе взгляды всех находившихся в комнате. Даже Занзаса. С тех пор, как Тимотео с Койотом забрали их из полиции и доставили в резиденцию Вонголы, о присутствии Сквало он как-то и забыл, не до того было. А Сквало умел быть незаметным, когда это требовалось, хотя и демонстрировал это умение редко. А сейчас вдруг напомнил о себе, как всегда, когда Занзас отдавал ему право продолжать глупые разговоры. Вспомнил, что ли? Или нет. – Успокойся, – вздохнул Тимотео. – Ты не можешь не понимать, что нападение средь бела дня – это слишком серьезный ход, чтобы просто взять и закрыть глаза. Мы должны выяснить, кому, вероятнее всего, это могло быть на руку… – Да в жопу ваши «долги»! Он устал, не видите? – Сквало. – Мы уезжаем. Занзас наблюдал за разворачивающимся на его глазах скандалом, с трудом сдерживая смех. Сильнее всего веселило то, что старый хрен, похоже, ни о чем не догадывался. Даже не притворялся – просто считал, что Сквало действует в своем репертуаре. В это трудно было поверить, но Занзас обычно на раз просекал, когда Девятый начинал что-то подозревать. Что ж, так было даже лучше. Пока. – Ладно, – Тимотео пошел на попятную. – Вас отвезут. – Сами доедем, только тачку дайте, – поставил жирную точку в перепалке Сквало, и Занзас таки рассмеялся. Видимо, это и правда сочли за признак усталости, потому что Тимотео с Койотом просто одарили его тяжелыми взглядами, а спустя десять минут у парадного подъезда их уже ждал Порше с прогретым мотором. Занзас даже не стал спорить, когда Сквало уселся за руль. После всего действительно хотелось растечься по сидению и заснуть, но кое-что Занзас еще рассчитывал сделать перед этим. – Ты вспомнил? Сквало бросил на него удивленный взгляд в зеркало заднего вида и снова сосредоточился на дороге. – Нет. С чего бы? – Тогда чего орал на старика? – Я ему не нравлюсь, видно же. – Это взаимно. И все же он – Девятый дон… – И что с того? – рявкнул Сквало. Похоже, у него после всего случившегося нервы тоже шалили сильнее обычного. – Или я должен с ним быть учтивым? Тогда так и скажи. – Не должен. На дорогу смотри. Занзас откинулся на обтянутый мягкой кожей подголовник. Урчание мотора убаюкивало, но мысль о том, что сегодня он действительно мог сдохнуть, никак не хотела уходить из головы. Если бы Сквало не вспомнил о своей обязанности хранителя, если бы не сумел разжечь пламя, если бы… Надо было поблагодарить его, что ли. Обязательно. Как-нибудь. – Что произошло? – спросил вдруг Сквало, развеивая туманные клочья сна. – Ну, с Девятым. У нас. – Мы пытались его убить. За окном проносились перекошенные дома, вдоль первых этажей которых болталась развешенная на бельевых веревках одежда, туристы в цветастых одеждах и панамках, уличные художники и мелкие озерца свалок. Занзас смотрел на это все и не смотрел на Сквало, хотя даже такая уловка не работала: задумчивая рожа Сквало отражалась в стекле, мозолила глаза. Занзас покорно ждал, пока он спросит – когда, почему, за что? Ждал, чтобы со спокойной душой послать нахуй. – И не убили, – Сквало сильнее вцепился в руль – голос его прозвучал с таким разочарованием, как будто он только что спустил в унитаз выигрышный лотерейный билет. – Направо сейчас, – закрыл тему Занзас. *** Первым, кто встретил их в особняке, оказался Леви. Вылетел в гостиную, опираясь на массивный костыль, и запричитал: – Босс! Босс, вы в порядке? – А не видно? – Занзас прямиком направился в кабинет. На полпути остановился и бросил собравшимся на «торжественную встречу». – Маммона ко мне. Только запершись и оставшись в одиночестве, он понял, насколько устал. В Варии снова ошивалась толпа – даже Леви, которому еще неделю положено было валяться на больничной койке, притащился, как только до него дошли слухи. А слухи о таких вещах распространялись быстро. Сегодня знает Семья, завтра – вся Италия. Действовать нужно было незамедлительно. Хорошо хоть с журналистами старик пообещал сам разобраться. И возместить убытки больнице. Дверь тихо скрипнула, как только он плеснул виски в стакан. Маммон, к счастью, о его самочувствии и душевном состоянии осведомляться не стал, перешел сразу к делу. – Босс, насчет Д’Агостино… – К херам Д’Агостино! Берись за Мандзони. Что делал – вчера, позавчера, в последний месяц. С кем говорил, что жрал, кого трахал. Чтоб завтра было все. – Да, босс, – прошелестел Маммон и, не дожидаясь отмашки, выскользнул из кабинета. Занзас плюхнулся в кресло и сдавил пальцами переносицу. Выспаться. Надо было всего лишь выспаться. Мандзони он убьет и завтра. Всех убьет. Утро ознаменовалось привычной ломотой в спине – чертово кресло было каким-то заколдованным: днем в нем можно было сидеть сколько угодно, и хоть бы хрен, но стоило заснуть ночью – и тело потом чуть ли не монтировкой приходилось разгибать. А еще хотелось жрать – Занзас даже не сразу вспомнил, когда делал это в последний раз. В столовой было непривычно тихо, учитывая, сколько народа присутствовало сейчас в особняке. За столом сидел только Луссурия и один из бойцов, накалывавший на вилку кусочки куриного филе, которые Луссурия с этой вилки слизывал. Должно быть, считая, что делает это эротично. Занзаса затошнило, но при этом стало интересно, чем так провинился несчастный боец. Не по доброй же воле он… – Где все? – Занзас нарушил идиллию. – Леви хуже стало, и ему поставили капельницу, Ямамото еще вчера забрал Шниттен, сразу как вас… кхм… Бел куда-то уехал с Маммоном, а Сквало я с вечера не видел. Занзас вдруг понял, что тоже не видел Сквало с вечера. Вот как приехали вместе, так и забыл о нем. Но дрыхнет, небось, у него вчера тоже день не из легких выдался. Проснется и припрется. – Есть что пожрать? – спросил он, приземлившись на свое место во главе стола. Луссурия сделал едва заметный знак бойцу, и тот испарился, но быстро вернулся с двумя блюдами наперевес. Ну хоть что-то приятное с утра. Занзас даже успел расправиться с одной бараньей отбивной, когда за окном протяжно засигналила машина. Дорогая, судя по тому, что подкатила почти бесшумно. Кого еще черти принесли? – Босс, к вам дон Каваллоне, – доложил спустя минуту дежурный у ворот, и Занзас мысленно выругался. Неужели гребаный Бельфегор ронял ножи? Иначе объяснить появление Каваллоне в такую рань не получалось. – Занзас, – улыбнулся тот, переступив порог. – Каваллоне, – кивнул он. О неудавшемся покушении Каваллоне наверняка уже слышал, и Занзас знал – хоть одно слово на эту тему – и он просто выкинет его на улицу. Но, к счастью, неприятную тему тот не завел сходу – как задницей чуял, а может, вообще не за этим приехал. – Надо поговорить. Наедине, – сообщил он. – У тебя опять проблемы? – зевнул Занзас и кивком пригласил его в кабинет. – У меня нет проблем. Проблемы есть у нас всех. Занзас удивленно приподнял бровь. – Горетти, – пояснил Каваллоне, усевшись в кресле и перекинув пиджак через подлокотник. – Как ты мог догадаться, ситуация с ним касается не только Вонголы. – Коснулась бы. Но я его замочил. – Ты замочил мелкую сошку. Исполнителя. Заказчик все еще может сделать новый ход. – От меня-то ты чего хочешь? Сквало с Луссурией допрашивали – и я лично, и люди Тимотео. Они ничего не знают. – Я в курсе. Но ты наверняка не в курсе, что расследование по этому делу ведете не только вы с Девятым. – Кто еще? – Главы нескольких семей из Альянса. Я вот тоже собираю информацию, как независимая, но заинтересованная сторона. – Ну, спасибо, что сообщил, – усмехнулся Занзас. – И что ты нарыл? – Мне нужно поговорить со Сквало, – невозмутимо ответил Каваллоне. – Не о том, что было в Антерсельве. Занзас насторожился – уж кого-кого, а Каваллоне Сквало должен был помнить. Не таким, как сейчас, конечно, а неуклюжим Пони, с которым они вместе учились, пока Сквало не просек, что лить кровь куда веселее, чем штурмовать итальянскую грамматику. С одной стороны, неадекватной реакцией Сквало наверняка выдаст свою долбаную амнезию – Занзас еще не решил, хочет ли, чтобы об этом узнала относительно близкая часть мафиозного мира, или нет, и во что это может вылиться в итоге. С другой – как раз Каваллоне мог стать тем самым катализатором, который не вышел из Ямамото Такеши. Сквало был знаком с ним очень долго, в конце концов. Попробовать стоило. Останавливало только то, что Каваллоне явно скрывал что-то важное. Позволить, чтобы со Сквало разговаривали о важном, а его оставили не у дел, Занзас не мог. – Что такого может знать Сквало, чего не знаю я? Каваллоне откинулся на спинку кресла и посмотрел на него загадочно – он умел смотреть так, что ток крови по венам замедлялся и сердце сжимало от предвкушения опасности. Когда не строил из себя последнего кретина. – Он пересекался с Горетти. По моим источникам – больше одного раза. Занзас почувствовал, как поползла к горлу недавно съеденная отбивная. Хотелось вцепиться в подлокотники, чтобы усмирить вспыхнувший гнев, но он не мог позволить себе роскоши демонстрировать перед Каваллоне, что сказанное хоть как-то его волнует. Неужели чертов мусор скрывал?.. – Что значит «пересекался»? – Ты не знаешь, – улыбнулся Каваллоне, словно факт, что у Сквало были свои секреты, обрадовал его до усрачки. – Они посещали кое-какие места. Не вместе. Но приблизительно в одно время. – Что за места? – Один известный в узких кругах бордель. Один известный в широких кругах ресторан. – Эти места посещает половина Палермо, Каваллоне. – Поэтому я и думаю, что это – простое совпадение, но все же хотел спросить у Сквало лично. Как бы ни было тошно от мыслей, которые зародил Каваллоне своими то ли подозрениями, то ли издевками, Занзас теперь тоже жаждал выяснить, знал ли Сквало Горетти раньше. Жаль только, что хера с два тот сейчас ответит. Но и сдерживать Каваллоне дольше не было ни смысла, ни поводов. – Этот отброс дрыхнет с самого утра. Готовься, будет орать. Каваллоне улыбнулся снова. Мазохист. В комнате Сквало была аккуратно застеленная кровать, ровная стопка грязной посуды на столике и сваленная в кучу вчерашняя одежда на кресле. Не было самого Сквало. И, похоже, уже давно. Помня, что никто из офицеров не ответит ему внятно, Занзас сразу же связался с дежурным на воротах. – Где капитан? – Босс… капитан Сквало ушел утром. Рано, часов в пять. – Ушел? Пешком? – Ну да. – И вы не спросили, куда его понесло? – Нет, босс. Капитан никогда не докладывает… Занзас со злостью вырубил переговорник. Постоял, сжимая пластиковую конструкцию в руке, а потом с размаху швырнул о стену. Ушел он. Идиот безмозглый. И теперь непонятно было, что и думать. Может, вообще вся эта потеря памяти – выдумка, чтобы избежать расплаты за предательство. Пустить пыль в глаза, а потом спокойно «уйти», и ищи его теперь. Что-что, а прятаться Сквало умел не хуже черной кошки в темной комнате. – Занзас. – Он даже забыл, что Каваллоне все еще тут. Обернулся, напоролся на приклеенную к лицу улыбку – захотелось стереть ее кулаком, нарисовать новую – кровью. – Что происходит? – Ничего не происходит. Сквало нет, ты зря приезжал. – И он уехал, не предупредив тебя? – Он большой уже, а я ему не мать. – Ты его босс, – сказал Каваллоне тоном, сразу расставляющим все по местам. «Ты ему больше, чем босс». Еще бы это понимал Сквало. – Он этого не помнит, – зачем-то сказал Занзас. Секундная слабость – тут же пожалел, но сворачивать назад было поздно. – Как это?.. – Горетти очень сильно приложил его по башке, и теперь памятью он тринадцатилетний долбоеб. – Кто в курсе? – Каваллоне резко стал серьезным – таким его мало кто видел. – Наши все. Ямамото. Доктор Вентури, но за его молчание Сквало еще потом долг Маммону будет выплачивать. – То есть, дон Тимотео не знает? Вы были у него вчера, и он не знает? – Что поделать, гиперинтуиция начала сбоить на старости лет. – Так или иначе, его нужно найти. Нужно, Каваллоне, нужно. Вот только Занзас не был уверен, что сделать это удастся так просто. Как не был и уверен, что все, во что с таким трудом начал верить, не окажется очередным враньем длиной в десять лет. *** – Какого, мать его, хрена?! Сквало стоял посреди кабинета и размахивал мечом. Не угрожал, просто злился – знал прекрасно, что Занзас пристрелит его раньше, чем успеет рыпнуться. А аура его – Дождь – была повсюду, чем сильнее бесился, тем быстрее она растекалась по воздуху. Занзас чувствовал себя как-то спокойно. Радостно даже. Когда спустя час один из отправленных на поиски бойцов сообщил, что капитана нашли на набережной, где он «прогуливался», Занзас рассмеялся в голос. Прогуливался он. И только. Болван. Он даже пожелал бойцу удачи, когда тот сказал, что сейчас они уговаривают Сквало вернуться в резиденцию – судя по ору на заднем плане, дело это было не из легких. Удачи пожелал, но не забыл упомянуть, что если через час Сквало не будет у него в кабинете, он спустит со всех шкуру. Угрозы действовали лучше любых поощрений почти на всех. На подчиненных – в особенности. До истечения часа оставалось еще двадцать минут, а Сквало уже рвал и метал, протирая ковер бесконечными перебежками из угла в угол. – Ты хоть башкой думал? Пока не разберемся с тем, что было вчера, отсюда – ни шагу. – Может, мне теперь и поссать у тебя отпрашиваться? – рявкнул Сквало. – Сделаешь глупость, дышать будешь по письменному разрешению. – Мудак. – Дебил. Куда тебя вообще понесло? – В город, – уже тише ответил Сквало. – Думал, пройдусь, вспомню что-то. Только даже знакомые места ни хера не знакомые. – Так десять лет прошло. – Блядь, десять лет… Сквало устало потер виски. Выглядел он каким-то совсем уж отчаявшимся, но жалеть его Занзас не собирался – вопрос, зародившийся после беседы с Каваллоне, все еще стоял ребром. – Кстати, пока тебя носило черте где, приезжал твой приятель. Давнишний. Сквало поднял голову. Глаза у него были невыспавшиеся, красные, злые. – Какой еще, нахер, приятель? – Мустанг. Его-то ты помнишь? – Мустанг… – Дино Каваллоне. – С каких пор он Мустанг? – С тех пор, как ты Второй Император мечей, – усмехнулся Занзас. – И чего ему было надо? – Узнать, что связывает тебя и Горетти. Сквало не вздрогнул. Он всегда хорошо держал себя в руках в моменты, когда это особенно требовалось – сразу пропадала куда-то вся неуемная вспыльчивость и шумность. Находкой для шпиона Сквало не был – ни до Колыбели, ни в последние два года, что Занзас провел с ним бок о бок. Но хотелось верить, что не выдать себя на таком прямом обвинении мог только человек, который действительно ничего не помнил и не понимал. – Если я правильно соображаю, – медленно произнес Сквало, – задание, на котором он отшиб мне мозги. Это Мустанг хотел узнать? Занзас ухмыльнулся криво, плеснул в стакан виски, потом, подумав, взял еще один, наполнил и протянул Сквало. – Тебе нужно встретиться с Каваллоне. Может, увидишь этого придурка и вспомнишь. – Он что-то важное сказал? – Сквало залпом влил в себя виски и скривил лицо. – Может, да, может, нет. – Завтра. Занзас оглядел его равнодушно – тот выглядел совсем утомленным – и кивнул. – Вали, проспись. – Сам разберусь, – буркнул Сквало, но послушно ушел. Занзас уставился на закрывшуюся дверь. Разберется он. Мутило уже от всего, с чем нужно было разбираться. *** Хотелось развеяться, обыграть в покер какой-нибудь мусор, просто перестать думать о том, как все вдруг стало вверх тормашками и не собиралось в ближайшее время возвращаться на место. В последний момент Занзас передумал куда-то идти – из соображений безопасности. Не то чтобы он боялся повторного покушения спустя такой короткий промежуток времени, но терять еще одну машину было жалко. Сквало спал прямо в одежде, на спине, смешно приоткрыв рот. Рубашка, даже после целого дня шатаний хер знает где умудрившаяся остаться белоснежной, задралась до пупка. Занзас поймал себя на совсем уж странном – детском – желании: пощекотать оголившиеся бока. Или просто потрогать. Чтобы Сквало проснулся. Собой, а не этим недоделком. Желание Занзас переборол и ушел тихо, пока Сквало не увидел его тут и не надумал всякого. В гостиной маялся Луссурия: переключал каналы телевизора попеременно то одной, то другой рукой – похоже, теперь шевелился у него не только мизинец. – Босс? – встрепенулся он так, словно его застали за чем-то непристойным. – Слушай, мусор, – Занзас присел в свободное кресло. – На этой вашей миссии тебе не казалось, что Сквало видел Горетти раньше? – Конечно видел, – расцвел Луссурия. – Мы досье вдоль и поперек изучили. Идиот. Занзас тяжело вздохнул. – Вживую. – Не знаю, – задумался тот. – Ску выглядел удивленным, когда мы начали бой, и Горетти выстоял против меча. Но мне так хотелось подраться, что я ничего вокруг не замечал. Вроде бы не врал, хотя Занзас не поручился бы, что эти двое не могли быть в сговоре. В конце концов, за восемь лет Луссурия наверняка стал для Сквало близким человеком. Настолько близким, чтобы взять в долю. Твою ж мать! Гребаные подозрения против воли лезли в голову, а ведь даже Каваллоне был уверен, что его находка – простое совпадение. Порой собственная подозрительность бесила Занзаса сильнее, чем Девятый с Савадой вместе взятые.