Следующая остановка - Москва

Но вот уж близко. Перед ними Уж белокаменной Москвы, Как жар, крестами золотыми Горят старинные главы. Ах, братцы! как я был доволен, Когда церквей и колоколен, Садов, чертогов полукруг Открылся предо мною вдруг! Как часто в горестной разлуке В моей блуждающей судьбе, Москва, я думал о тебе! Москва… как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось! А.С. Пушкин «Евгений Онегин». Москва — это история, а центром Москвы является Красная площадь. Как величайший памятник русской архитектуры, положивший начало развитию такого большого и величественного города, как Москва. Подобно сердцу внутри организма, оно циркулирует, бьется, дает и поддерживает жизнь. Это священное место, безусловно, для всех тех, кто считает себя частью великого русского народа. Именно здесь находится все, что дорого нашему пылкому сердцу и широкой русской душе. Мы ходили по старой, потрескавшейся от времени площади, ощущая и видя все великие события, что происходили здесь, переносясь то дальше в прошлое нашей страны, то ближе к нынешней современности. Время покорно замедлило свой ход, останавливая восходящее солнце на небосклоне, и давая нам возможность полюбоваться сей изумительной красой, открывающейся перед нашими взорами. Красная площадь была прекрасна. Сейчас в основном здесь шастают туристы, причем больше иностранцы. А между ними стоят фотографы и платные фотомодели: Владимиры Ленины, Иосифы Сталины, Екатерины I и II, Петра I. Проводят парады, устраивают различные балаганы, выставки, иногда даже концерты. Туристы ходят к Мавзолею и кладбищу деятелей и героев эпохи СССР, бросают монетки на Лобное место. А за историю на Красной площади торговали, шли штурмом на Кремль, висели казненные стрельцы, но почти всегда здесь торговали, ходили молиться, во времена СССР устраивали демонстрации, отмечали праздники и во все времена просто гуляли. Я все неустанно рассказывала о памятниках и казалось совсем забыла о времени. А приближалось оно к обеденному.  — Что-то мне кушать хочется, — нотки жалости прозвучали в голосе Аси, и она погладила себя по животу, который тут же призывно заурчал, — надо где-нибудь перекусить.  — Поддерживаю, — поддакнула Вера. Мстители устало плелись сзади. Послышались положительные возгласы.  — Ладно, — согласилась я, — пошли. А то я сама есть хочу. «Где бы найти кафешку подешевле?» — задумалась я. Где-то недалеко я видела одну, когда мы проходили мимо. ******       Мы сидели в уютном маленьком ресторанчике с дивным названием «Советский Дайвер». Столики были забиты под завязку. За каждым сидели большими шумными компаниями по пять-шесть человек. В честь такого светлого праздника, как День Победы, внутри все было обставлено красивейшим образом: на потолках развешаны всевозможные маленькие флажки стран, входящих в СССР в то время, молодые официантки в советской школьной форме, состоящей из черного сарафана и белого праздничного передника, кружили возле столов и разносили вкусно-пахнущие блюда, а завершала уютную атмосферу живая музыка, льющаяся из гитар трех мужчин, одетых в военную форму. Я почувствовала себя гораздо уютнее. Рядом со мной расположилась Наташа, а с права Ася. Остальные расселись по кругу. Нам дали меню и пока мы выбирали чем перекусить, музыканты затянули очередную песню: Мне кажется порою, что солдаты С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей. Они, до сей поры, с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? Большинство стали подпевать. Мы с сестрой и Асей тоже не выдержали. М-м-м-м-м- м-м-м-м Летит, летит по небу клин усталый, Летит в тумане на исходе дня. И в том строю есть промежуток малый — Быть может это место для меня. Настанет день и журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле. Из-под небес по-птичьи окликая, Всех тех, кого оставил на земле. Вскоре все посетители ресторана в голос пели песню. Удивительно, как мы все-таки дружны. И весь наш великий народ объединяет песня. Ах, какой же пленительной и мощной силой обладают эти волшебные звуки. Они могут внушить и страх, и смелость, и придать сил для дальнейшей борьбы. Само Слово может произвести совершенно разный эффект на человека. Язык — это, пожалуй, самое страшное и могущественное, что было дано человеку и силен тот, кто овладел всеми его премудростями. В умеренной дозе он — лекарство, а в большой — яд, а яд, как известно, может убить. Поэтому, да, несомненно, «злые языки страшнее пистолета». М-м-м-м-м- м-м-м-м-м Мне кажется порою, что солдаты С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей. На мгновение, я заметила, что лица пришельцев резко изменились: вечно веселый подстрекатель, гений инженерии застыл, словно очарованный, вслушиваясь в слова этой песни, и в его глазах отражалась грусть и тоска, возможно по родине. Стив тоже сидел с задумчивым лицом: оно отражало озабоченность и то, что капитан сейчас далеко отсюда витает, где-то в своих воспоминаниях семидесятилетней давности. Наташа особенно проникновенно слушала родные песни, которые она, наверное, никогда и не забывала. На ее лице стремительно менялись смятение, гнев, ярость. Казалось, что сейчас эта женщина встанет, стукнет кулаком по столу и, вместо того, чтобы объяснить свой порыв, развернется и уйдет. Я хорошо помню те слова, которые она произнесла в фильме, в тот момент, когда стояла перед камерой с Локи: «Режимы рушатся каждый день, надоело их оплакивать — я русская, была русской.» Наверняка сейчас Романофф жалеет об этом. Или, возможно, она сказала их тогда специально? Эмоции Тора были чисты и понятны: он жалеет о потерянном времени, которое потратил на пустое баловство и детские глупости, а не на соединение крепкий братских уз. Проклинает себя за совершенные ошибки, на исправление которых время нельзя больше повернуть вспять. О чем думал Локи, я окончательно понять так и не смогла. Возможно, он переосмысливает свои поступки или даже прокручивает всю свою жизнь, кадр за кадром. Но его эмоции я различить не в силах. Вот этой своей загадочностью, порывами настроения, непредсказуемостью он меня и заинтересовал. Мы все находились в некоем трансе. Погруженные в собственные думы, мы иногда забываем про реальность, что не есть хорошо. Порою старые воспоминания удерживают нас на дне, не давая всплыть на поверхность. Мы постепенно сдаемся и, объятые ими, задыхаемся в агонии собственных неисполненных желаний и несбывшихся надежд. Воспоминания — это очень опасное море, в котором можно легко потонуть, не достигнув берега. ****** Из ресторана мы вышли веселые и опьяненные свежим воздухом, после душного помещения, отправились гулять по ночному городу. Старк и Тор, которые чуток выпили, уже изрядно завелись и, облокотив руки на плечи друг другу, решили продолжить гала-концерт: Выйду ночью в поле с конем, Ночкой темной тихо пойдем, Мы пойдем с конем по полю вдвоем, Мы пойдем с конем по полю вдвоем… Я схватила слоняющихся от нечего делать Асю и Наташу под руки и присоединилась к собутыльникам, подхватывая темп: Ночью в поле звезд благодать, В поле никого не видать, Только мы с конем по полю идем, Только мы с конем по полю идем… ****** Клетка Люцифера.       Сатана сидел на каменном полу, прислонившись к стенке и, погрузившись в раздумья, смотрел как мерно позвякивают друг о друга цепи в противоположном углу камеры. Сама его клетка была темна и сыра и больше походила на колодец, чем на яркую, освещенную солнцем темницу в Небесном царстве. Только из маленькой решетки на пол падал тусклый свет от неизвестного источника. «Даже ангелы коротают вечность в лучших условиях, чем я», — подумал про себя Люцифер. А Винчестеры оказались не так уж и слабы, как ему казалось. Его блестящий план, которым он грезил все свои сотни лет, просиживая взаперти в Аду, разбился, словно стекло на тысячи осколков. Сколько раз он пытался стать подобным отцу, таким же могущественным и за это был низвергнут в глубины Ада, который сам породил. Внезапно его размышления прервал какой-то странный звук, похожий на свист ветра. Люцифер оторвал свой взгляд от цепей и огляделся. Странно, ведь в темнице никогда не было сквозняков. Что-то закружилось в неведомом танце и сильно зашевелило цепи, заставляя их с оглушительным бренчанием стукаться друг о друга. Оно опускалось вниз, сделало круг вокруг Дьявола и сдуло толстый слой пыли с подоконника. Люциферу хватило минуты чтобы понять, что это влетело не через окошко. Оно появилось здесь, в темнице. Это что-то совершило еще один круг и приземлилось в противоположном от архангела темном углу. Сатана чуть приподнялся на локтях и осторожно глянул в ту сторону, куда оно приземлилось.  — Эй, — его голос отразился эхом от стен, — ты кто? В ответ тишина. Только слышен таинственный свист ветра из противоположного угла и умеренное позвякивание цепей.  — Михаэль, это ты снова шутишь? Свист внезапно прекратился. Люцифер встал и похлопал в ладоши.  — Ладно, ладно. Ты меня напугал, — он театрально развел руки в стороны. — Твоя месть свершилась, а теперь хватит играть в прятки. Звук возобновился, и теперь вместе с ним угол стал светиться слабым голубым светом. Архангел сделал пару маленьких, аккуратных шагов в сторону.  — Михаэль, это уже не смешно. Учти, ты рискуешь быть размазанным по стенке, и я не посмотрю на то, что ты мой брат. Свечение пошло сильнее. Постепенно оно стало трансформироваться и приобретать самые разнообразные формы животных и других фигур со стремительной скоростью. Оно будто выбирало, в каком же обличии ему предстать перед пленником. Очертания приобрели форму гепарда, который оглушительно зарычал и прыгнул вон из угла на середину клетки. Но, как только он коснулся пола, то снова перевоплотился в бесформенный сгусток голубого света. Люцифер осторожно приблизился к таинственному существу. Когда до него оставалось всего три или четыре шага, оно внезапно набросилось на архангела и окутало своей дымкой. Не успел Сатана и глазом моргнуть, как пространство вокруг него сжалось, и клетка оказалась пуста. ******* США. Штат Нью-Йорк. Город Олбани. Придорожный мотель.       За окном медленно кружились снежинки и оседали на холодную промерзлую землю. В этом году метель разбушевалась не на шутку и намеревалась покрыть снегом весь штат. Сэм Винчестер сидел на стуле и перебирал статьи в газетах. Сегодня ничего сверхъестественного в вырезках не было, а значит работать тоже не потребуется. Честно, ему уже изрядно начинают под надоедать эти бесконечные вылазки и охота на нечисть. Сэм мечтал о хоть одной свободной неделе без погонь и смертельных опасностей. Чтобы они смогли спокойно сходить в какой-нибудь бар, выпить пива, и в конце концов просто поговорить. Входная дверь открылась, заставляя мужчину резко развернуться. Он уже привык к постоянной бдительности.  — Привет, Сэм, — старший Винчестер вошел и поставил на стол пакет с продуктами.  — Привет, Дин, — мимолетно улыбнулся тот и продолжил свое занятие.  — Ну как, — брат присел напротив и снял куртку, — есть что-нибудь?  — Пока нет, — сбивчиво ответил Сэм, — а у тебя что?  — А, — Дин достал из пакета пирог и стал распаковывать его, — тоже ничего. Такое ощущение, что они затаились и ждут чьего-то приказа.  — Может они просто впали в зимнюю спячку, — улыбаясь, пошутил Сэм. Оба Винчестера тихо хихикнули.  — А знаешь, Сэм, — Дин сложил руки перед собой, — почему бы нам с тобой не съездить куда-нибудь. Все равно работы нет. Может хоть пойдем проветримся.  — Я не против, — согласился Сэм. Дружескую теплую атмосферу прервал звук резко распахивающейся двери. Холодный декабрьский ветер тут же ворвался в комнату, неся с собой сотни миллиардов белоснежных снежинок. Температура стала существенно падать.  — Вот черт! Сэм, закрой дверь! Оба бросились к двери, силясь ее закрыть, но никто и не заметил, что вместе с ветром в жилище ворвалось что-то еще. Оно мгновенно закружило братьев в голубой дымке, и они исчезли, будто их здесь и не бывало. ****** Квартира. 23:45       В квартире царит тишина. Только ветер беспорядочно гонял по комнатам, шевеля листья на домашних растениях и сдувая пыль с мебели. Внезапно, буквально на секунду, темную комнату ослепил яркий голубой свет, который тут же исчез. Послышался грохот падающего предмета и громкие ругательства на русском.  — Сэм!  — Дин! Братья покачиваясь встали и начали ощупывать стены в темноте.  — Сэм, что это было? — Дин наткнулся рукой на какую-то палку и взял ее на случай обороны.  — Дин, я без понятия. Резко включенный свет обжег глаза, отчего Винчестеры зажмурились.  — Черт! — выругался Дин, потирая глаза.  — А вот и нет. Братья одновременно обернулись в сторону звука и обомлели, увидев того, кто это сказал.  — Нет, — прошептал Сэм, — этого просто не может быть! Перед ними, в метрах трех, на диване вальяжно развалился Люцифер в теле Ника (Марк Пеллегрино). Он разглядывал их побледневшие лица. В его глазах засверкало детское любопытство и радость в предвкушении чудесного представления.  — Винчестеры. *****       Мои ноги заплетались, когда наша компания шумно ввалились в квартиру всей гурьбой. Надо вам сказать, что день прошел на отлично. После того как мы вышли из ресторана, горланя песни, то направились просто погулять по освещенным городским улицам. Пару раз нас даже останавливала полиция, но нам как-то удавалось от них избавляться, неся всякую белиберду мол, «что сегодня можно, праздник же». И правда, этот праздник все встречали шумно. По дорогам мчались машины, сигналя, украшенные вывешенными флажками на крышах. Молодежь сбивалась в шумныме компании, они открывали шампанское прямо по среди улицы. Кто-то точно так же, как и мы, горланил песни про пилотов или десантников. После чего мне пришла в голову идея пойти на Крымский мост и посмотреть на салют, который будут пускать со стороны Кремля. Предложение всем пришлось по нраву, и мы пошли, покачиваясь, в сторону моста. На нем собралось столько народу, что казалось, он сейчас не выдержит и надломится пополам. Салют мы встречали громкими аплодисментами, свистом и криками. После еще часа бесполезного шастанья по городу, Тор пожаловался на головокружение и тошноту. После чего все сделали вывод, что действительно пора возвращаться. И вот мы уже раздевались, громко и пьяно обсуждая сегодняшний день. Наташа оперлась на кэпа и, пожелав всем спокойной ночи, поплелась до комнаты. Локи и Старк, в обнимку поддерживая друг друга и смеясь, раздевались, попутно вспоминая полет гения инженерии из окна. Оба были пьяны в стельку. Лофт все-таки напился, а произошло это так: еще в ресторане между мужской частью нашего коллектива произошел спор. Не помню, какой именно, они выигрыш поставили, но видимо неплохой, раз Локи ради него ТАК напился. Затеял его Тони, который был уже под градусом. Благодаря его невероятной способности подначивать, остальные быстро подхватили эту идею. Так как наш олененок не привык проигрывать, то естественно решил всех перепить и в итоге выиграл, после чего нашу компанию вежливо выпроводили из ресторана. Н-н-да, пока они раздевались, я усталая пошла в большую комнату. На удивление свет был включен. Как только я потянулась к ручке двери, она тут же распахнулась и чуть не ударила меня. Я отшатнулась и неуклюже шлепнулась на пол.  — А вот и вы! Я подняла голову вверх и встретилась глазами с лицом моего «убийцы». Внутри все перевернулось с ног на голову. Что?!  — Люцифер?