The only hope

«Есть ли место, где я могу жить?» Аллен много раз задавал себе один и тот же вопрос, повторял его много раз в различных формулировках и не мог найти ответ. Есть ли такое место? Где он сможет всего на минуту забыть об этой войне, об оружии, и Графе, и несчастных душах Акум. Место, где он сможет жить, а не бежать от одного сражения к другому, едва сдерживаясь между ними, чтобы не сорваться и не попытаться сбежать от самого себя. Тяжело быть оружием, если ты сам оружие ненавидишь. И войну ненавидишь, и чужую боль от потерь. Ведь в войне всегда гибнут люди. Все погибшие экзорцисты и искатели были чьими-то детьми, братьями и сестрами, родителями, друзьями. Даже если это все закончится, есть ли место, где он сможет жить, забыв об этом всем хотя бы на миг? «Если я не могу понять, где мое место…» Канда не хотел продолжать. Он всегда обрывал свои мысли, едва они начинали заходить так далеко. Его место… он не мог даже с уверенностью сказать, что оно вообще существует. В конце концов, он ведь всего лишь результат эксперимента, пусть и весьма удачный. Весьма человекообразный. Вряд ли для таких есть место в этом мире. Он – оружие в этой войне, для этого его создали, для этого он дышит, ходит и сражается. Он – еще один шанс человечества устоять против ярости Тысячелетнего. Юу привык так считать. Привык, что быть оружием легче, чем быть человеком. По правде говоря, он ненавидел быть человеком, ведь чувства и эмоции – признак, нет, не слабости, а какой-то ограниченности. Но потом появился этот мояши, и все полетело к чертовой бабушке. Все, в чем Канда так старательно убеждал себя. И он задумался о том, что будет, если он не сможет найти своего места. Аллен понимает, что сейчас от него могут отвернуться, что теперь друзья узнали об его истинной сущности. О той его сущности, о которой он и сам не догадывался. Но как же он ненавидел войну. Ненавидел за то, что страдали совсем невинные люди. Люди, которые об этой войне и не подозревали. Аллен понимает, что изменился, что за годы увиденных им трагедий человеческих душ стал другим. Но он все еще ищет надежду. Хотя бы крохотный лучик надежды в этом мире, в котором таким, как он, кажется, нет места. Он прячется за беззаботной улыбкой и надеется, что найдется человек, который поймет правду. Человек, который просто будет знать, о чем на самом деле думает постоянно улыбающийся Уолкер. И этот человек находится. Он появляется оттуда, откуда Аллен меньше всего ожидает. Он приносит с собой постоянные ссоры и настороженный взгляд темно-синих глаз. И Аллен чувствует себя так, будто его все время подозревают в чем-то. Но уж лучше так, чем… чем приветливое и доброжелательное безразличие. Уолкер цепляется за Канду, как за последнюю свою надежду, единственную надежду. Аллен дразнит его, распаляет, провоцирует на ссоры, пытаясь заставить быть хоть немного ближе. И ему это удается. Канда понимает, что Уолкер стал чем-то большим, чем просто товарищем по оружию, чем-то большим, чем вечным соперником. Он заставил Юу понять. Понять, что он – не просто машина для убийства Акум, что люди не могут быть просто оружием. А не люди не могут чувствовать. И Канде иногда так хочется засунуть громкие и пафосные речи этому шпенделю куда подальше, но он только огрызается и цепляется за мелкого, как за последнюю надежду чувствовать. Последнюю надежду быть человеком. Именно поэтому, когда Аллен на очередной миссии тихо проскальзывает в его комнату, он с долей раздражения смотрит на не к месту появившегося Уолкера, но не выставляет его за дверь сразу же. И осмелевший Аллен быстро подходит к его кровати, садится на сам край и молчит. А когда Юу уже хочет выгнать надоевшего таким неестественным молчанием шпенделя, внезапно выдает: - Моя единственная надежда – это ты. И смотрит серебристо-серыми глазами куда-то внутрь, словно пытается извлечь ответ из глубины сердца Канды. А не дождавшись ничего, даже громких матерных выражений, и вконец от этого осмелев, тверже повторяет: - Для меня единственная надежда – это ты. Юу поднимает на него взгляд и понимает, что это – то, о чем он столько времени думал. Стать единственной надеждой для этого глупого мояши. Потому что уже давно… впрочем, вслух он этого не скажет. Но именно поэтому он привлекает Аллена к себе и легко прикасается к его губам. А потом немного неуверенно спрашивает: - А если мы не сможем понять, где наше место? Аллен не отвечает, только мягко улыбается, спокойной, уверенной улыбкой. И Канда понимает, что ему не надо искать ответ на этот вопрос. Потому, что свое место он уже нашел.