Люди и Боги

Предупреждаю, я в этой главе во всех эро-сценах пустился во все тяжкие, и, похоже, переборщил^^ — Сволочь! — Конохамару подбежал к Наруто и попытался полоснуть его кунаем, но ловко от него попятился, кровожадно оскалившись. Джинчурики быстро скрылся в ближайшей подворотне, а Сарутоби ринулся за ним, сходя с ума от злости. Узумаки вышел из поля зрения Конохамару всего на секунду, но когда он свернул за угол, Наруто там уже не было, и можно было лишь слышать его частые шаги, разносящиеся эхом. — Я думал, мы через это уже проходили, — идя на голос Бога Крови, Конохамару всё сильнее отдалялся от улицы, где случайный прохожий мог бы ему помочь. — Ты не сможешь меня убить, как ни старайся. Ниндзюцу, тайдзюцу, гендзюцу, всё бесполезно. — Даже если мне тебя не убить, я не могу стоять, сложа руки, и притворяться, словно Куренаи-сенсей и её ребёнок никогда не существовали!!! — Почему? — прозвучавший прямо над ухом вопрос до того обескуражил Сарутоби, что он поскользнулся на тонком слое льда и чудом удержал равновесие, а развернувшись, Конохамару бесконтрольно махать кунаем, но как он только не старался, Наруто легко уворачивался. Холодный взгляд и мерзкая, жадная до крови улыбка лишь сильнее разжигали в Сарутоби ненависть. — Да потому что они были мне дороги, мразь! Куренаи-сенсей не сделала ничего плохого, а её ребёнок был наследником дяди Асумы, единственным, что от него осталось! Так что не надейся, что я буду вести себя, как все остальные и притворяться, что ты один из нас, жителей Конохи! Чудовищу, не способному даже понять горечь людей, потерявших своих близких, в деревне, ради создания которой гибли наши предки, места нет, и я не стану об этом молчать!!! — Конохамару понял, что сболтнул лишнего, но слишком поздно. Наруто, наконец, перешёл к действиям, выбил из его руки кунай, схватил Сарутоби за голову и ударил ей о стену одного из двух домов, между которыми они были зажаты. От сильного удара по голове у Конохамару в глазах потемнело, он бы наверняка упал, если бы Наруто его не держал. — Не для того я жертвовал на войне своей жизнью, чтобы спустя четыре столетия какой-то сопляк называл меня чудовищем, — Узумаки несколько раз врезал Сарутоби коленом в живот. — И ты не так понял мой вопрос. Я успел познать и горькое, и сладкое, и мне понятна твоя горечь. Не понимаю я другое — чего ты так на мне помешался? Не верю, что всё дело в твоей любви к Куренаи и ребёнку, который даже на свет не родился. — Они были мне до… — Узумаки цокнул и ударил Конохамару кулаком, вновь по корпусу, но на этот раз рёбра треснули, а сквозь стиснутые зубы Сарутоби брызнула кровь, и он упал на колени. — Ты едва знал Куренаи, да и дело было четыре года назад! Тебе тогда было сколько, пятнадцать? Да даже смерть самого Асумы ты перенёс легче, я что-то не видел, чтобы ты пытался за него отомстить! Может, хотя бы попытаешься? Его убийца сейчас живёт в доме Хокаге, хотя я уверен, что Хидан за последний месяц столько раз светился в местных барах, что даже ты уже успел его заметить, и всё равно ничего не сделал! Ну, скажи, в чём настоящая причина? — Пошёл ты! — внук Третьего резко запустил руку в сумку и раздавил в ней пару дымовых шашек. Густой тёмно-синий дым заполнил узкий переулок, и Конохамару, превозмогая боль встал на ноги и побежал, куда глаза глядят. Не успел Сарутоби преодолеть и пяти метров, как его приподняло над землёй Баншо Тенин, разгоняя дым порывами ветра. Прежде, чем Конохамару успел понять, что происходит, его начало швырять, из стороны в сторону, как тряпичную куклу, ударяя шиноби Конохи то об один дом, то о другой всем телом. Под конец племянник Асумы налетел спиной на мусорный контейнер, и Наруто в ту же секунду прижал его ногой и оторвал закреплённую на штанах сумку с оружием.  — Говори, — повторил Узумаки, давая понять, что это не просьба за счёт причинения адской боли. — Отомстить за них — мой долг, понятно?! Когда дядя Асума погиб, мщение за него взяла на себя команда номер десять, и не важно, продвинулись они в этом деле или нет, это уже их задача! В клане Сарутоби Воля Огня всегда имела огромное значение, мы всегда верили, что каждый человек важен, у каждого есть право на жизнь, а те, кто этого не признают должны понести наказание! Даже если человек уже погиб, он заслуживает отмщения! А поскольку отец и дедушка давно умерли, как ближайший родственник не рожденного ребёнка Асумы, за него должен отомстить я! Если не ради справедливости, то хотя бы ради убеждений моей семьи. — Ничего глупее я в жизни не слышал, — Наруто схватил Сарутоби за горло и начал его сдавливать. — Кстати, мы ведь на этом в прошлый раз остановились, да? Только теперь, Моэги здесь нет, и заступаться за тебя некому. Посмотри, куда тебя снова и снова заводят твои же убеждения, — Конохамару попытался отпихнуть от себя джинчурики, но всё было тщетно. — Можешь говорить, что хочешь! — последние запасы кислорода Конохамару без раздумий тратил на брань, с трудом выдавливая из себя слова. — Тебе не удасться пошатнуть мои убеждения! — Я и не пытаюсь. Но, поверь, эти твои убеждения хлипки, глупы и, что хуже всего, неприменимы к реальной жизни. Из-за них, твоя жизнь сейчас в моих руках, а оно того не стоит. Ты жив-то только потому, что если на моей совести будут уже две жизни членов клана Сарутоби, у Саске будут проблемы, а мне бы этого не хотелось. — ногти Наруто с такой силой вдавились в кожу Сарутоби, что по его шее уже начали стекать алые капли, а ему оставалось только истерично бить по руке Узумаки, в попытке освободиться. Честно говоря, мне ничего не стоит просто отпустить тебя, но только в том случае, если ты пообещаешь оставить меня в покое. Что скажешь, разойдёмся, как в море корабли? — Гори в аду!!! — Неверный ответ. Эх, придётся мне долго вымаливать у Саске прощения, — ещё пара секунд, и Наруто бы сломал Конохамару шею, но из кармана штанов Сарутоби что-то выпало. Это был мобильник, дешёвая «раскладушка», пиканье которой свидетельствовало о том, что Конохамару пришло смс. Наруто посмотрел на мобильник и тот приподнялся над землёй до уровня глаз джинчурики. На экране открывшегося телефона высвечивался текст: «Конохамару-кун, спасибо за вчерашнее, я отлично провела время! С нетерпением жду следующего свидания». Весь гнев, как рукой сняло, Узумаки злорадно улыбнулся и разжал шею Конохамару, упавшего на мёрзлую землю и протяжно застонавшего от боли. — Поздравляю, я только что передумал. Сделаем всё немного интересней, — пока Конохамару откашливался, пытаясь отдышаться, Наруто начал набирать собственное сообщение. — Кха-кха-кха… Что ты… задумал? — сдавлено и хрипло спросил внук Третьего. — Мне до жути интересно узнать, кто твоя пассия, так что я пригласил её на свидание. Ты не против? — Сарутоби, как ему показалось, незаметно потянулся к лежавшей на земле сумке, но прежде, чем он достиг цели, из рукава свободной руки Кровавого Бога вырвалась красная, массивная цепь, мгновенно обвившаяся вокруг тела Конохамару. Теперь, по движениям, он напоминал выброшенную на берег рыбу. — Какого чёрта?! — вместо того, чтобы ответить, Наруто одной рукой закинул шиноби себе на плечо, несмотря на все его брыкания, и направился к дому Конохамару, на ходу отправляя сообщение пока ещё неизвестной пассии Сарутоби: «Встретимся у меня, приходи, как можно скорее, можешь считать это ещё одним свиданием. С любовью, Конохамару». — Надеюсь, родни у тебя сейчас дома нет? Это шоу не для всех, впрочем, зрители тоже могут прийтись кстати. *** Удача джинчурики улыбнулась, когда он ввалился в дом Конохамару, обнаружил, что все взрослые уже давно ушли, а апартаменты полностью в его распоряжении. Первым делом он швырнул всё ещё брыкающегося Сарутоби на диван, стоявший в гостиной, а после этого, оставалось лишь ждать. Конохамару всё время что-то выкрикивал, посылая в адрес джинчурики тонны не лестных слов, но для Бога Крови это всё равно, что о стенку горох. Сейчас, когда обстановка немного успокоилась, он вернулся к своей предыдущей проблеме — навязчивому, гложущему его голоду. Словно весь тот голод, что не посещал его в течение очень долгого времени, разом обрушился на Узумаки. Первые минут пять Наруто ходил нервно из комнаты в комнату, затем решил порыться в холодильнике Сарутоби, но отчего-то в мозгу появилась уверенность в том, что чтобы он не съел, голод не исчезнет. На холодильнике была записка, то ли от троюродной тёти, то ли от двоюродной бабушки, то ли от ещё какого-то непонятного родственника. В конце концов, в этом доме жила всего пара человек из клана Сарутоби, остальные перекочевали в более мелкие поселения, ещё после смерти первого. Что было в холодильнике, что из этого он съел — Наруто был без понятия. В этот раз, на вкус, ради которого он только и мог иногда поесть, джинчурики тоже не обратил никакого внимания, с жадностью пожирая все продукты, что попадались ему на глаза и при этом не чувствуя насыщения. От этого жуткого голода, всё начало казаться раздражающим, как при похмелье: капающая из крана вода, желтоватый свет дешёвых лампочек, запахи, даже собственное сердцебиение, отдающееся в висках, и в особенности, не затыкающийся Конохамару. Только когда Наруто вернулся к нему и с угрозой взглянул на шиноби, внук Третьего замолк. — Раз уж ты всё равно не можешь закрыть свой поганый рот, может, скажешь, кто твоя загадочная дама сердца? Хотелось бы узнать, кого я пригласил на свидание. Дай угадаю: это Моэги? — Не хочу тебя расстраивать, — сарказм получился таким же прозрачным, как бетонная стена, — ты всё не так понял. То смс было от Удона, так что лучше уйди сейчас, пока не опозорился ещё сильнее. — То есть, это Удон благодарил тебя за свидание, дегенерат? — короткий стук в дверь заставил джинчурики вскочить, нервы у него сегодня явно шалили. — Сейчас посмотрим, придёт ли на моё приглашение твой Удон. — Говорю тебе, это он! Л-лучше уходи, ничего интересного тебя здесь не ждёт! Ну, серьёзно! — пока Сарутоби что-то там орал, джинчурики подошёл к парадной двери и замер на мгновение, сжав дверную ручку. Узумаки засомневался, стоит ли делать задуманное, но всего на секунду, а затем рывком открыл дверь, с готовностью ко всему. Правда, ожидания обманули его настолько, насколько это было возможно. Перед ним предстала миниатюрная девушка, одногодка Рин, с длинными каштановыми волосами, одетая в зимнее утеплённое кимоно белоснежного цвета. Округлившиеся от удивления молочно-белые глазки уставились в риннеган Кровавого Бога. — Наруто? А где Конохамару-кун? — Узумаки не смог произнести и слова, настолько неожиданным человеком оказалась гостья, что все мускулы на его лице застыли, вместе с приятным удивлением во взгляде. — Ханаби, беги!!! — Конохамару смог докричаться даже до прихожей, а пока Хьюга непонимающе хлопала ресницами, Наруто захлопнул за ней парадную дверь, сократив расстояние между собой и девушкой до считанных сантиметров. Лицо его исказила улыбка, и даже чудовищный голод отошёл на второй план. — Ха-ха-ха-ха-ха! Это что, шутка?! Ты и Конохамару, ну надо же! Честно признаюсь, я ожидал увидеть кого-то вроде Моэги, но так даже лучше! — джинчурики облизнулся, взяв оцепеневшую девушку за подбородок. — Страшненьких мне всегда жалко, а вот с красавицами, вроде тебя, можно делать, что хочешь, и совесть потом мучить не будет, — Наруто грубо толкнул Хьюгу вперёд, подведя её к дивану гостиной комнаты. Увидев избитого и скованного Сарутоби, Ханаби хотела подбежать к нему, но блондин её перехватил и с силой прижал девушку к стене. — Ублюдок, убери от неё руки! Только сними с меня эти цепи, и я тебя так… — Что? — издевательски ухмыльнулся джинчурики, обернувшись. — Что ты мне сделаешь? Вернее, что ты мне вообще можешь сделать? Ты даже с дивана встать не сможешь, — Узумаки щёлкнул пальцами свободной руки, и звенья красной цепи разъединились. Не осознав толком своей свободы, Сарутоби уже хотел было вскочить и вцепиться в глотку Бога Крови голыми руками, но что-то вдруг упёрлось ему в затылок. Что-то жёсткое, от ощущения которого, по непонятной причине, каждый волосок встал дыбом. — Не шевелись, — скомандовал приказным тоном человек, стоявший за спинкой дивана приказным, рявкающим тоном. Стараясь следовать команде, Конохамару смог уловить боковым взглядом мужчину в деловой бежевой форме, с прилизанными волосами и чёрной полоской усов, приставившего позолоченное орудие с рукояткой цвета слоновой кости, на которой тем же золотом было выгравировано: «A.H». — Знаешь, что это такое? Пистолет. Один выстрел в голову, и тебе конец. Пришлось потрудиться, чтобы Наруто позволил носить его при себе. Сомневаюсь, правда, что с этим можно выйти против опытного шиноби, учитывая скорость реакции, но в упор, думаю, попаду… Я когда-то застрелился из этого пистолета. Рука не дрогнула тогда, не дрогнет и сейчас, если ты хотя бы рыпнешься. Я так понимаю, этого ты от меня хочешь, Наруто? — Верно, Адольф. Если Конохамару попытается мне помешать, застрели его. — Конохамару-кун! — от мысли о том, что Сарутоби грозит опасность, голос Ханаби перешёл на крик, она активировала бъякуган и уже нацелилась на открытую грудь джинчурики, и вдруг, пощёчина. Сильная, такая, что Хьюга потеряла равновесие и упала на колени, прижав ладошку к горящей огнём щеке. — Сукин сын, не смей к ней прикасаться!!! — Гитлер взвёл курок, напомнив Сарутоби о своём присутствии, от чего тот покрылся холодным потом. — Всё зависит от неё самой. Если Ханаби будет послушной девочкой, сделаю всё по-хорошему. Что скажешь, Ханаби? Если дашь мне то, чего я хочу, обещаю не причинить тебе и Конохамару вреда… По крайней мере, намеренно. Или можешь уйти и сохранить чувство достоинства, но тогда клан Сарутоби сегодня потеряет ещё одного человека. Итак? — то ли Хьюга не до конца понимала, что её ждёт, то ли она настолько сильно беспокоилась за Конохамару, но девушка даже сейчас не сводила с него жалеющего взгляда, а внук Третьего всем своим видом умолял её сказать «нет». — Не соглашайся! Ханаби, прошу тебя, просто уходи, пока ещё можешь, со мной всё будет в порядке! — Я согласна, — уверенно, без запинки сказала младшая Хьюга, стараясь смотреть Наруто. Сарутоби в ту же секунду выругался, борясь с желанием встать с дивана. — Не волнуйся за меня, Конохамару-кун. Я сделаю всё, чтобы мы оба выжили. — Умная девочка, — Узумаки довольно улыбнулся и отпустил шатенку, отойдя от неё на пару шагов. Посерьезнев, он перешёл на приказной тон. — Раздевайся. — Ч-что? — от шока у Ханаби перехватило дыхание, а Наруто не мигая начал буравить её пугающе отчуждённым, словно не понимающим, в чём причина такого удивления, взглядом. — Я сказал, раздевайся. Или ты ожидала, что и прикажу тебе попрыгать на одной ножке или ещё что-то в этом духе? Давай быстрее, — Хьюга поджала губки, чувствуя стыд, беспомощность и унижение, едва ли не плача, опустив голову и уставившись в пол. — …Поняла, — первым на пол упал чёрный пояс, после ещё нескольких секунд неуверенных телодвижений Ханаби. Затем, рядом с ним легло и зимнее кимоно, под которым скрывалась светло-голубая кофта на молнии и обтягивающие фиолетовые шорты. До сего момента, Хьюга не испытывала особого смущения, но когда дело дошло до последнего оплота приличной одежды, в которой можно показаться на людях, её руки задрожали, отказываясь расстёгивать молнию кофты. С трудом себя пересилив, Ханаби стянула с себя и эту одежду, оставшись в одном только кружевном нижнем белье и уже начав прикрываться руками, хоть по мнению Наруто, для этого пока рановато. — Чего стоишь? Эти шмотки тоже снимай, они тебе не понадобятся, — Ханаби жалобно посмотрела на джинчурики, но не нашла и намёка на сочувствие. — Пожалуйста, не нужно… Я не знаю, что произошло между тобой и Конохамару, но с него уже достаточно! Он усвоил урок, и больше не повторит своей ошибки! — Дело вовсе не в Конохамару. — Тогда, в Хинате? Если ты так хочешь отомстить за то, что она теперь с Кибой… — И уж тем более не в твоей сестре и её псине, — Узумаки приблизился к девушке и убрал её руки от смущающих мест. — В чём причина того, что сейчас происходит? Нужна ли мне причина вообще? На эти вопросы у меня ответов нет. Знаю только… что я ужасно голоден, — последняя фраза отчего-то прозвучала угрожающе, хоть Узумаки и не хотел придавать ей такое значение. Так или иначе, не успела Хьюга осознать случившееся, как Бог Крови сорвал с неё лифчик и трусики, оставив девушку голой. Хьюга взвизгнула, а блондин заткнул ей рот ладонью и, как ей показалось, заставил что-то проглотить. Ханаби почувствовала горький прикус, а к горлу подступил комок, и она упала на колени, закашлявшись. — Что ты мне дал?! — Узумаки не спешил отвечать, пользуясь возможностью полюбоваться своей игрушкой: поджав под себя колени, Хьюга смотрела на него снизу вверх, прикрывая ладонями маленькие груди и чем-то напоминая котёнка. А ведь даже сейчас она не теряла присущей Хьюга утончённой аристократической внешности, читавшейся в стройном стане и остаткам уверенности в больших глазах, на которые уже набежали слёзы. Всё это вызвало у Наруто столь редкий интерес к партнёрше. — Всего лишь таблетку, которая поможет тебе немного расслабиться, — Наруто рассмеялся, а Ханаби испытала настоящий ужас. — Нет!!! Я хочу сохранить ясный разум! — Действовать начнёт с минуты на минуту, так что, твоё желание не имеет значения. В любом случае, таблетку нужно чем-то запить, а раз уж ты так удачно стоишь на коленях… — пальцы джинчурики уже расстёгивали пуговицу и ширинку тёмных джинсов, а до Хьюги до сих пор не дошло, что он имел в виду, только по улыбке блондина было понятно, что ничего хорошего. «Он дал мне какой-то наркотик? Хочет воспользоваться тем, что я ничего не буду соображать? Или же… это был афродезиак? Если да, то всё ещё хуже! Кажется, я уже начинаю чувствовать себя странно! Нет, лучше об этом не думать, нужно сконцентрироваться и просто продолжать делать всё, что Наруто скажет. Помни, это всё ради Конохамару…» — ход мыслей забывшейся Ханаби прервало ощущение чего-то горячего прямо перед лицом, буквально пышущего жаром. Она растеряно подняла взгляд, и несколько мгновений даже не осознавала, на что смотрит: обескураживающе большой кусок налитой кровью плоти, покрытый сеткой из вздутых венок, набухшая головка которого «смотрела» девушке в глаза, стала для неё похожей на член лишь после того, как она проследила за тем, откуда эта штука высунулась. Хьюге захотелось закричать, провалиться под землю от стыда, усиленного тем, что ей пришлось раздеться перед абсолютно чужим человеком, позвать на помощь, а вместо этого, она даже шевельнуться не смогла. С каждой секундой изучения органа Узумаки взглядом широко раскрытых глаз, внизу живота юной куноичи усиливалось странное покалывание… — Давай, — поторопил Бог Крови, а Хьюга непонимающе захлопала ресницами. — А? Что давать? — Ханаби, может и не была безгрешна с Конохамару, о минете она ни то, что не думала, а даже не знала. С Сарутоби-то она была всего один раз, и то при выключенном свете. «Да какого чёрта!», — с раздражением подумал джинчурики, поняв, что придётся всё делать самому. Наруто обхватил голову девушки и, запустив в мягкие волосы пальцы, притянул её к себе, упершись головкой в мягкие губки. Шатенка не успела хоть как-то на это среагировать, и блондину не стоило практически никаких усилий протолкнуться в влажный от слюны ротик девушки, единственной реакцией которой стало громкое мычание. — Что ты творишь?! — откуда-то из-за спины донёсся едва слышимый крик Конохамару, с трудом прорвавшийся сквозь стучавшую в ушах Узумаки кровь. — Не надейся, что это сойдёт тебе с рук, больной ублюдок! — Да заткнись ты уже и смотри, — Наруто дал Ханаби крошечную передышку, а заметив, что девушка то ли от шока, то ли из всё того же желания спасти Конохамару, не сопротивляется, джинчурики ухмыльнулся и начал размашистыми движениями вгонять член в ротик Хьюги, порой доставая до задней стенки горла. Опомнившись, когда Наруто задел нёбный язычок и вызвал рвотный позыв, Хьюга упёрлась ладонями в рельефные мышцы живота парня, позабыв о груди, которую она столь усердно прикрывала ранее, в надежде хотя бы сбавить его обороты, но тщетно. Чувство разливающегося по телу Хьюги тепла тем временем становилось всё сильнее, и в какой-то момент, неожиданно для неё самой, стало легче. Внутреннее отвращение ослабло, а вместе с ним и рвотные позывы. Ханаби была уверена, что дело в таблетке, которую ей дал блондин, и лишь сейчас смогла осознать, что тепло, чувствующееся внизу живота, ей приятно. Конечно, она бы ни за что не призналась, и по щекам девушки по-прежнему стекали слёзы, но делая что-то настолько извращённое, Хьюга поневоле почувствовала возбуждение. Она случайно скользнула языком по головке Кровавого Бога во время очередного его толчка, Наруто прерывисто застонал. Девушке стало любопытно, и вот, она и сама не заметила, как начала увлечённо посасывать орган джинчурики, причмокивая и задевая обнаруженные чувствительные зоны языком. И как бы она не старалась убедить себя в том, что она делает это, чтобы поскорее закончить с этим кошмаром и спасти Конохамару, её приглушенное мычание постепенно перестало быть возмущенным и теперь больше походило на стоны. А Сарутоби приходилось за всем этим наблюдать и давиться слезами и ненавистью к себе за беспомощность. Наруто неожиданно ускорил темп, задвигавшись так быстро, что у Хьюги начало сводить челюсть, а она, инстинктивно поняв, что это значит, приложила ещё больше усилий, издавая при этом чавкающие звуки от переизбытка слюны. Она осмелилась поднять взгляд и обнаружила, что риннеган Наруто со всеми его девятью томоэ смотрит прямо на неё, а джинчурики довольно, практически, хваля её, улыбается. Губы Узумаки зашевелились, но сам он при этом молчал, однако Ханаби смогла по губам прочитать его фразу: «Умная девочка». Сжав сильнее затылок Ханаби, чуть ли не выдирая клочья тёмных волос, Узумаки сделал последнее движение бёдрами вперёд, буквально насадив девушку на запульсировавший орган. У Хьюги от такого в глазах потемнело, воздух перестал поступать, но за мгновение до этого она как раз успела вдохнуть, что помогло ей остаться в сознании, хорошо это или плохо. Джинчурики издал утробное, довольное рычание, и в горло девушки мощной струёй ударила обжигающая вязкая жидкость, от напора которой у неё надулись щёки. Появилось ощущение, словно Хьюга тонет, или же куда-то падает, и в поисках опоры, шатенка обхватила бёдра джинчурики, что только помогло ему проникнуть ещё глубже, из-за чего Ханаби уткнулась носом в лобок Узумаки, окончательно потеряв возможность здраво мыслить. Наследница древнейшего додзюцу начала сглатывать всё то, чем Правитель Ада её одарил, успев при этом распробовать незнакомый вкус. Отвращение, горечь, тошнота — вот какой реакции от себя ожидала девушка, считавшаяся благородной куноичи, так почему же на языке чувствуется такой приятный, сладковатый привкус, от которого начинает кружиться голова. Даже если бы захотела, Ханаби не смогла бы в эту минуту закрыть рот, мышцы лица её попросту не слушались, зеркальные глаза смотрели куда-то в пустоту, а частое дыхание было настолько горячим, что испускало пар. Подбородок и шея её были полностью покрытии слоем слюны, кое-где смешанной с семенем, а под затёкшими коленями Хьюги была небольшая полупрозрачная лужица любовных соков, след от которых шёл от неё вверх по внутренней стороне бедра розовых маленьких половых губ. Одного взгляда на Хьюгу было достаточно, чтобы понять, что она уже ничего не соображает. — Конохамару-кун… я справилась… — находясь где-то на грани приятной неги протянула девушка, а Сарутоби, видя, в каком состоянии его подруга, закусил губу до крови. — Не торопись так, — Узумаки переместился девушке за спину, но осознала она это, лишь когда он схватил её за шею и резко толкнул девушку вперёд, от чего она упала на живот, прижавшись щекой к холодному полу. Это её немного встряхнуло. — Разве похоже, что я закончил? -Пожалуйста… Пожалуйста, всё, что угодно, только не это! Я не хочу!!! — свободная рука Наруто вдруг прошлась от спины шатенки и к ягодицам, слегка оцарапав нежную кожу, и пальцы Бога Крови вошли в разгорячённую девочку, грубо, решительно, бесцеремонно. — Ахиии!!! —Ханаби взвизгнула, рефлекторно рванувшись вперёд, но смогла только немного приподнять бёдра, что даже облегчило Наруто его развлечение. — И ты говоришь, что не хочешь, когда так течёшь? Постой-ка… — Наруто на секунду прекратил двигать пальцами, а затем начал в несколько раз настойчивее стимулировать Ханаби. — Аха-ха, да ты уже не девственница! Конохамару, успел-таки показать девочке небо в алмазах?! — Сарутоби ничего не ответив отвернулся, слишком больно ему было на это смотреть. — А, впрочем, какая разница? Теперь, я знаю, что мне не нужно больше с тобой нежничать, — если бы Хьюга могла, она бы сейчас рассмеялась над пониманием Наруто слова «нежность», и испугалась бы в то же время, от мысли о том, что же по его мнению грубость. Девушка могла сейчас думать только о быстро ставшем приятным чувстве от пальцев джинчурики. Наруто прекратил ласкать девушку так же внезапно, как и начал, и Хьюга удивлённо оглянулась, что стало возможным, поскольку блондин отпустил её шею и обеими руками взялся за бёдра Хьюги. Джинчурики уже пристроился к ней сзади, приставив обжигающую головку члена к, казалось бы, слишком маленькому для него отверстию промеж половых губ. Встретившись с ней взглядом, Бог Крови насмешливо облизнулся. «Он же не собирается его вставить?! Такой огромный… Если Наруто сделает это, я точно умру!!!». — На счёт три, — уже в открытую насмехаясь над ней сказал джинчурики. — Подожди!!! — и в ту же секунду Узумаки вогнал свой орган до конца в лоно миниатюрной девушки. Из глаз Ханаби с новой силой брызнули слёзы, крик боли застрял у неё в горле, а всё тело изогнулось в судорогах от мгновенно обрушившегося на Хьюгу оргазма, на грани которого она была всё это время. А ведь Наруто не солгал, сказав, что с нежностями покончено, и, не дав Ханаби хоть немного свыкнуться с вошедшим в её тело объектом, начал безжалостно драть свою жертву. Лицо Хьюги исказилось от боли, ей казалось, что джинчурики разрывает её изнутри. Ноги шатенки подкосились, и она вновь распласталась на полу, придавленная весом джинчурики как раз в тот момент, когда он сделал очередное мощное движение бёдрами. Из груди девушки вырвался громкий стон, на этот раз, не от боли. «Хорошо… Больно, но, почему-то, в то же время очень приятно… Стоп! О чём я думаю?! Это всё из-за таблетки! Нужно…». — Правильно, будь честнее с собой, — губы Наруто оказались прямо над ухом девочки, а руки переместились с бёдер на маленькие груди. — Хьюга, при всей вашей показной верности, благородстве и идеалах, вы всё же готовы раздвинуть ноги и получать удовольствие! Скажи ещё, что я не прав, девка, стонущая, пока её насилуют! — Мне это совсем не нравится! — Ханаби пыталась обмануть саму себя, борясь с столь неуместным для достойной девушки наслаждением. — Это больно, грубо, жестоко! Я позволяю тебе вытворять всю эту мерзость только ради Конохамару! — Узумаки заметил, как Сарутоби слабо улыбнулся сквозь слёзы, услышав это. Стало даже немного обидно, что младшая из сестёр Хьюга по-прежнему пыталась сохранить своему любимому верность, даже в такой ситуации, в то время как старшая начала всё с чистого листа. — Тс, — Бог схватил девушку за запястья и одним движением встал на ноги, удерживая её и не позволяя ей соскочить с органа, который в таком положении скорей уж напоминал кол, на который несчастную Хьюгу насадили. Хотя, по её лицу и тому, как вновь задёргались не достающие до пола ноги Ханаби, нельзя было сказать, что она возражает. Наруто сделал несколько шагов вперёд, приблизившись к дивану, на котором всё ещё сидел Конохамару, при этом ухитряясь продолжать сексуальное действо. Конохамару захотелось зажмуриться, заткнуть уши, но ему не удавалось отвести взгляда от извращённого выражения лица Хьюги. — Конохамару, что скажешь? Разве похоже, что ей неприятно? — Думаешь… Думаешь, можешь накачать её наркотой, а потом начать пудрить мне мозги?! Будь она в здравом уме, Ханаби бы никогда… — Наркотики? Ты о чём вообще? — Ханаби уже даже не улавливала смысла их разговора, просто отрывисто постанывая. — Ты сказал, что дал ей какую-то дрянь, чтобы она успокоилась! — И ты подумал, что это был наркотик?! И ты тоже?! — Узумаки обратился к Хьюге, но сразу понял, что ответа ждать не следует. Наруто прижал её к себе одной рукой, чтобы освободить другую, и, порывшись в кармане плаща, бросил Сарутоби под ноги стеклянную баночку с белыми таблетками и этикеткой. — Я дал ей всего лишь пару таблеток успокоительного, взятых из аптечки в ванной комнате! Не более того! — Нет… Быть этого не может!!! — Сарутоби на мгновение потерял самоконтроль и рванулся к Узумаки, но Гитлер тут же огрел его пистолетом по затылку. — Может, ещё как! Ха-ха-ха-ха-хах! — Наруто зашёлся в безумном хохоте, взглянув на Ханаби совсем по-другому, с злобой и желанием помучить, и отпустил её, позволив Хьюге рухнуть на пол, подобно тряпичной кукле. Она растеряно посмотрела на джинчурики, силясь понять, куда делось чувство обжигающего тепла и наполненности, без которого её тело уже начало изнывать. — А ты просто меня поразила, Ханаби! Я ещё удивился, почему ты так легко свыклась с тем, что происходит! Ты думала, что я тебе дал какой-то связанный с сексом наркотик, и поэтому тебе так хорошо, а раз так, ты ни в чём не виновата? Винить меня во всём на свете, наверное, очень удобно, в этом плане вы с Конохамару отлично друг другу подходите! Так вот, знай, что ты любящая грубое обращение и жёсткий секс, жадная до большого и толстого, маленькая мазохистка, и в этом моей вины нет! И я пальцем больше не шевельну, пока ты меня не попросишь. Очень вежливо. — Хорошо… — повергая Конохамару в шок, Ханаби перевернулась на спину и зазывающее раздвинула пальцами влажные половые губки и ноги, заодно. Такое понятие, как стыд, годами служившее на благо юной Хьюги, исчезло. — Прости, Конохамару-кун, но я больше не могу сдерживаться, так что… Пожалуйста, Наруто, заставь меня снова почувствовать себя хорошо! Используй это тело так, как тебе захочется, не спрашивая моего мнения! Прошу тебя, быстрее, возьми меня!!! — Молодец, заслужила награду за старание! — Бог Крови навис над Ханаби и ворвался в девичье лоно, которое уже довольно легко его приняло, успев под него подстроиться, за последний час. Хьюга счастливо заулыбалась, издав при этом восторженный крик, вроде тех, что издают дети, получившие наконец конфетку, которую уже давно просили. Тут началось настоящее безумие, Наруто яростно задвигался, порыкивая при этом, словно дикое животное, вбиваясь так глубоко и резко, что становилось страшно за органы Ханаби. А она, мягко говоря, не возражала: девушка довольно визжала, всё сильнее прижимаясь к блондину, чьи волосы то и дело прилипали к её мокрому от пота телу, не скрывая этого, подмахивала ему, вслух или же взглядом умоляя не останавливаться. У Наруто больше не было причин медлить, вскоре Ханаби почувствовала стенками своего влагалища уже знакомую пульсацию и обхватила ногами спину джинчурики, словно он собирался куда-то убежать, в такой момент. Узумаки ухмыльнулся, сделал последний рывок и до боли сжал грудь Хьюги, слегка приподняв сжавшуюся девушку, и излился внутрь неё. Каждая мышца в тельце Ханаби напряглась, вместе с протяжным стоном, после которого они все разом расслабились, Хьюга вновь выдохнула небольшое облачко пара. — Ну что, хватит с тебя? — стоило ему попытаться отстраниться, и шатенка, которая, как ему казалось, уже потеряла сознание, встрепенулась и вновь обвила его спину ногами. — Нет! Пожалуйста, ещё! Поиграй со мной ещё! — Узумаки не собирался протестовать, его на самом деле очень забавляло падение Хьюги, но, он всё же немного отвлёкся, вновь обратив внимание на Конохамару. Он сидел на своём месте и смотрел на собственные колени, не выражая ни былого гнева, ни страха за Ханаби, ни жалости к ней, да и вообще никаких эмоций. — Знаешь что, давай так: если ты сейчас встанешь с дивана, я отпущу Ханаби, а Гитлер тебя застрелит. Кажется, в этом заключались твои принципы? Самопожертвование ради слабых и угнетённых, борьба с людьми, вроде меня. Честный обмен, тебе так не кажется? Потому что, как ирьенин, могу сказать, что если всё продолжиться в таком духе, есть вероятность того, что Ханаби умрёт к концу дня. Не хочешь её спасти? Минут десять назад, ты бы согласился, не раздумывая, а сейчас что? Погасла твоя Воля Огня? Ну, это же так просто, нужно всего лишь встать. Ну что, спасёшь человека, в отличие от Куренаи, хорошо тебе знакомого и действительно дорогого, после того, как увидел, насколько низко она может пасть? — молчание стало единственным ответом, и Наруто с тоской вздохнул. — А жаль. Я надеялся, ты поупорней будешь… Итак, Ханаби, на чём мы остановились? *** Когда всё закончилось, снаружи уже начало темнеть. В центре комнаты на полу лежала Ханаби, прикрытая пледом, вся в мелких ссадинах и синяках, с остекленевшим взглядом и застывшем на испачканном лице удовольствии. Смотря на неё, можно было подумать, что девушку буквально затрахали до смерти, и только движения грудной клетки выдавали в ней жизнь. Наруто стоял рядом с ней, накинув свой плащ на плечи и вдыхая сигаретный дым, а Конохамару сидел там же, где много часов назад, закрыв лицо руками. Фюрер убрал пистолет ещё тридцать минут назад, а Сарутоби, похоже, до сих пор этого не заметил. — Эй, — не выпуская из сжатых зубов сигарету, Наруто окликнул внука Третьего. — У неё наверняка внутреннее кровотечение. Лучше отведи свою подружку в больницу, — игнорирование начало раздражать джинчурики. — Конохамару, блять! — Ты же знаешь медицинские техники, — не открывая лица, тихо произнёс Сарутоби. — Сам её и лечи. — Это тебе должно быть до неё дело, а не мне. К тому же, даже я здесь и сейчас не смогу точно опознать все повреждения. И я уже не говорю о психологии. На нормальное восстановление уйдёт много времени, а его ей могут обеспечить только в больнице. — Если она умрёт после твоих забав, клан Хьюга этого не простит ни тебе, ни Саске, так что не притворяйся, что тебе плевать. Теперь, оставь меня в покое и катись отсюда, заодно и подстилку свою в больницу отнеси. Ты победил, ясно? Счастлив? Уйди уже. — Есть большая разница между тем, чтобы не жертвовать своей жизнью ради человека, и не сделать ради его спасения элементарную вещь. Если так легко отказываешься от своего мнения, то ты просто… жалок, — спустя десять секунд тишины, Сарутоби услышал хлопок двери и открыл глаза. Он остался в доме один, и в ту же секунду позволил себе, наконец, зарыдать. Из всей одежды, что на ней была, когда Хьюга входила в дом клана Сарутоби, Наруто надел на неё одно только кимоно, применил хенге и вышел на улицу, неся на руках девушку. Блондин легко смог незаметно подобраться к больнице Конохи и оставить Ханаби в нескольких метрах от главных дверей большого здания, где её буквально спустя пять минут обнаружили сотрудники больницы и подняв шумиху, занесли внутрь. Узумаки оставалось только вернуться в додзё клана Учиха и уже сейчас начать заранее готовиться к скандалу. Однако на первый же вопрос, который ему точно зададут, Бог Крови не мог придумать ответа. Он просто не знал, что сказать, когда у него спросят, «Зачем?». По пути к особняку, Наруто попал на одну из немногих злачных улиц, по которой пролегал один из многих маршрутов, ведущих к дому Учиха. В сумрачное время все, кто был в здравом уме, из людей, живших на этой улице, старались не высовываться из дома, поэтому джинчурики передвигался в практически полном одиночестве. Теперь, когда затянувшаяся игра с Ханаби закончилась, Узумаки ничто не отвлекало от гложущего его голода, и это начало казаться всё более серьёзной проблемой. Джинчурики уже был готов жевать собственные губы, когда его живот вдруг скрутило и вся та еда, что была им съедена в доме Конохамару, за миллисекунды поднялась по пищеводу. Наруто ничего не оставалось, кроме как подчиниться собственному организму и прочистить желудок, требовавший какой-то другой пищи. — Дядь, тебе помочь? — услышал джинчурики донёсшийся из-за спины голос. К нему подходило трое мужчин, у одного из которых в руках был нож. Джинчурики только сейчас обратил внимание на то, что используя хенге превратил себя в человека средних лет, в довольно дорогом одеянии, чем, похоже, привлёк нежелательное внимание. Узумаки распрямился, вытерев рот краем рукава, и произнёс всего одно слово: — Голоден, — Наруто развеял хенге, чем вызвал сильное удивление,. — Что? — спросил человек с ножом, а его приятели уже начали пятиться от Кровавого Бога, чьи глаза внезапно стали чёрными. — Голоден, голоден, голоден!!! — Наруто ринулся к напрасно побеспокоившим его людям, оскалившись, и оказавшись на грани потери сознания услышал собственнй голос: — Утолите мой голод! — и чужие крики.