Люди и Боги

Рекомендую читать под Murray Gold — Doomsday. Посреди океана, окружавшего Страну Ветра, глубоко под водой произошла яркая фиолетовая вспышка. Вода вскипела и на несколько десятков метров в воздух фонтаном выстрелила толща воды. На поверхность начали всплывать люди, сотни бывших заключённых Ящика. Среди них был и Индра. Он жадно хватал ртом воздух, трепыхался, тело его не слушалось, его сковывал страх. — Наруто! Наруто, где ты? — он оглядывался по сторонам, пытаясь отыскать блондина среди сотен паникующих, звал его, вопреки тому, что сейчас он Узумаки боялся до дрожи в коленях. Не найдя Узумаки на поверхности, Индра задержал дыхание и нырнул под воду. Джинчурики был там, в сознании, но он не двигался, словно был в ступоре. Отсутсуки подплыл к нему и схватил парня за рукав, дернул несколько раз. Никакой реакции. Держа его, Индра использовал свою технику телепортации. Остальным же освободившимся из Ящика предстоит проплыть немало километров. Наруто и Индра оказались на песчаном берегу Страны Ветра. Оба обессилено свалились с ног, тяжело дыша и отплёвываясь от солёной воды. Наруто лежал на спине, смотря на затянутое тучами небо остекленевшим взглядом. «Какая ужасная жизнь…», — повторил про себя Бог Крови слова Карин. — «Жизнь… Я ведь ещё жив? Я точно не хладный труп, просто не осознавший, что пора уходить? Я ведь своими руками убил отца, мать, и девушку, что была в меня влюблена. Даже убийство нерожденного ребёнка Асумы, должно быть, меньший грех. Так, почему?», — Узумаки положил руку на свою грудь, ощутив биение сердца, ровное, размеренное. — «Почему боли нет? С момента, когда я перерезал Минато горло, я ничего не почувствовал. Боль, печаль, горе, где всё это?». — Если… хах… Если захочешь, — заговорил Индра. — я пойму, если ты захочешь сохранить всё, что произошло в Ящике в тайне. — Да какая разница. В глазах людей, я уже давно чудовище. Три новых греха на моей совести ничего не изменят, — безразлично ответил Узумаки, вставая и отряхиваясь от песка. — Пошли отсюда. Пора вернуться в Коноху. *** Первым делом, Отсутсуки и Узумаки зашли к Саске. Он был настолько удивлён их скорому возвращению, что так и остался сидеть в своём кресле, не способный встать на ставшие ватными ноги. На его вопросы о том, что случилось, Индра вопросительно посмотрел на Наруто, как бы спрашивая у него разрешения, но Узумаки уставился в пол, давая понять, что ему всё равно. Тогда, сын Хагоромо рассказал всё. Всё, как есть, в подробностях, без утайки. Чем больше говорил Индра, тем сильнее становилось выражение сочувствия на лице Саске. Когда Остутсуки закончил, в глазах у Шестого стояли слёзы. Он, наконец, встал, подошёл к Наруто, посмотрел на него взглядом, полным боли, и прижал его к себе. — Мне жаль. Наруто, мне так жаль тебя… — всхлипывая прошептал Учиха. Он отпустил блондина, тот пошатнулся, как тряпичная кукла, и поднял пустой взгляд на Хокаге. — Представить не могу, что ты сейчас чувствуешь. — Да всё в порядке, — Саске подобное заявление лишь сильнее обеспокоило. — Нельзя пройти через подобный ужас, а потом пытаться убедить других в том, что ничего не изменилось. Не нужно себя сдерживать, никто не осудить тебя за проявление эмоций. — Господи-Боже, я в норме! — Наруто внезапно сорвался на крик. — Ты понял?! — …Ладно. Думаю, тебе стоит вернуться домой. Рин будет очень рада тебя видеть. — Как скажешь, — запустив руки в карманы плаща, Наруто неспешно вышел из кабинета и побрёл по особняку, к додзё Учиха. Саске уже собирался вернуться к работе, но увидел, что Индра стоит на месте и не собирается никуда уходить. — Что-то ещё? — спросил Хокаге у прародителя своего клана. — Да. Я хочу обсудить с тобой, как с главой деревни, каким может быть следующий шаг Кагуи, и какие меры нам стоит принять. *** Едва войдя в додзё, Узумаки ощутил приятный запах домашней еды, витавший в воздухе и доносившийся с кухни. Оказавшись там, Бог Крови увидел Учиху у плиты, готовящей блинчики и напевающей приятную, успокаивающую мелодию. На ней была водолазка в чёрно-белую полоску, домашний красный фартук и короткая кружевная юбка белого цвета, сильно задиравшаяся каждый раз, когда Учиха наклонялась к плите. Услышав скрип половиц, брюнетка обернулась, а увидев блондина, радостно улыбнулась. В глазах у неё было прямо-таки заразительное счастье. — А вот и ты, — чуть ли не промурлыкала Рин. — Я говорила Саске, что ты вернёшься, но даже не думала, что так скоро. Ты, должно быть, голоден? Садись за стол, я как раз закончила, — Рин вновь повернулась к плите, чтобы перекрыть газ. Ошибка. Она была слишком рада возвращению Короля Ада, чтобы заметить, что с ним что-то не так, что он смотрит на неё практически обезумевшим, голодным взглядом. — Знаешь, я думаю, тебе стоит приучиться говорить: «Я дома*», когда ты возвращаешься сюда. Всякий раз, слыша эти слова, будем знать, что ты пришёл живым и невредимым… Наруто резко развернул оторопевшую Учиху и прижал её к стене, нависнув над ней. Он тяжело дышал, светлые волосы упали ему на лицо, скрывая глаза. Рин наивно, непонимающе взглянула на него с беспокойством. — Наруто, в чём дело? — Узумаки молчал, казалось, даже не дышал. — Ты в порядке? — …Нет, — джинчурики внезапно подался вперёд и припал к приоткрытым губам брюнетки. У Рин перехватило дыхание, её глаза расширились до предела. Она издала протяжное, протестующее мычание, за что Узумаки стал в разы грубее сминать её мягкие губки. Учиха хотела оттолкнуть его, но блондин не глядя, заломил ей руки, до боли сдавив их. Будто наказывая брюнетку за каждую попытку сопротивления, Наруто прикусил нижнюю губу девушки, и по её подбородку потекла алая капелька крови. Лишь почувствовав, что Рин вот-вот задохнётся, Наруто прервал поцелуй, и она начала судорожно хватать ртом воздух. На глаза ей набежали слёзы, девушка непонимающе смотрела на Бога Крови, ища хоть какое-то объяснение его действий на бесчувственном лице. — Что на тебя нашло?! — Рин попыталась освободить руки, но безуспешно. — Я не понимаю! Я что-то не так сделала? — Нет. Я всего лишь делаю то, чего давно хотел, — услышав это, дочь Обито не выдержала и заплакала. — …Я хочу забыться. Хочу почувствовать себя живым. Хочу тебя. — Зачем ты так со мной?.. — Узумаки мотнул головой, смахнув с лица чрезмерно длинную чёлку. Рин наконец-то увидела глаза Наруто вблизи и пожалела об этом. Его взгляд полностью отличался от того, к которому она привыкла, это был уже не взгляд решительного, уверенного в себе и своих силах человека. Не взгляд того, кто был готов в одиночку убить Богов этого мира. А взгляд, полный боли, отчаяния, сожаления и сомнений. «Что же с тобой случилось, Наруто?», — с жалостью подумала девушка, не в силах сказать этого вслух. Слизнув кровь Рин со своих губ, свободную руку Наруто положил на бедро девушки, заставив её густо покраснеть. Он повёл руку вверх, едва касаясь гладкой кожи, попутно задирая юбку. Учиха и не заметила, как ткань оной порвалась и лоскутами упала к её ногам, а рука джинчурики продолжила своё «путешествие» по её телу. Описывая контур талии, то ли чакрой, то ли просто острыми, как бритва, ногтями, Наруто разрезал её водолазку, и, когда его рука достигла воротника, не нужно было прилагать особых усилий, чтобы снять с Рин водолазку, даже без её содействия. Всё же, немного мешал то, что Узумаки держал руки Учихи в захвате, и ему пришлось на мгновение её отпустить. В ту же секунду, брюнетка наградила его звонкой пощёчиной, оставив отпечаток ладони на лице Бога Крови. Он на мгновение замер, пристально, но без злости взглянув на девушку. — Да приди ты в себя! Я не хочу!.. Не хочу так… — Учиха потупила взор, а Наруто вдруг как-то высокомерно посмотрел на неё. — Ну, так беги, — Рин остолбенела. Наруто говорил вполне серьёзно. — Или воспользуйся своим шаринганом и стань неосязаемой, ведь ты так уже делала, когда я пытался тебя изнасиловать. Разница лишь в том, что сейчас, я с тобой не играю, а настроен вполне серьёзно. Лучше поторопись, — пока Рин колебалась, Наруто вновь перешёл в наступление. Он схватил её за длинные волосы и силой подтащил к себе, одним движением сорвал едва державшиеся на ней остатки водолазки, после чего толкнул брюнетку к кухонному столу. Учиха налетела на него спиной и болезненно застонала, а Бог Крови, не дав ей опомниться, уложил её на стол. Язык Наруто, к удивлению Рин, удлинился в разы и стал двигаться, словно змея, обладающая собственной волей. Она видела, как подобные трюки выполнял Орочимару, но на поле боя, а не в подобной ситуации. От одной мысли о том, зачем Наруто сейчас делать что-то подобное, по телу Учихи прошла армия мурашек. Язык Узумаки оказался прямо перед её лицом, девушка зажмурилась, а затем почувствовала, как он касается её щеки, слизывает слёзы и оставляет за собой влажные следы. Когда он упёрся в её плотно сжатые губы, Учиха широко раскрыла глаза и яростно замотала головой, но Узумаки на это лишь усилил напор, заставляя её сначала разжать губы, а затем и зубы. Проникнув в рот Рин, язык блондина стал всё так же напористо изучать его, заполняя собой всё большее пространство, поглаживая нёбо и буквально насилуя горло, каким-то чудом не вызывая рвотный рефлекс. В то же время, Наруто не отказывал себе в возможности распустить руки, коими он уже вовсю тискал маленькую девичью грудь, то нежно, то до боли сжимая её. Когда он пальцами сжал затвердевшие, необычайно чувствительные нежно-розовые сосочки и начал выкручивать их так, словно в руках у него радио и он пытается настроить нужную чистоту, Рин вся выгнулась. Учиха оказалась в столь пошлом положении. Практически голая, на столе, под нависающим над ней человеком, как минимум в два раза превосходившим её в размерах, который вытворял всё, что ему вздумается. С хлюпающим звуком в её рту двигался его язык, по подбородку брюнетки стекала смешавшаяся с чужой слюна, выделявшаяся в избытке. Лицо у неё было пунцовым уже не столько от стеснения, сколько от нехватки воздуха. Глаза у неё практически закатились, но в них можно было увидеть едва заметное наслаждение, от всей ситуации, от ласок, которые, хочешь — не хочешь, добиваются своего, и от того, что Наруто, именно Наруто сейчас с ней, пусть всё идёт не так, как она хотела бы. В этом положении, Рин будто бы воплощала в жизнь самые извращённые строки романов Джираи. Спустя минут пять, Наруто высунул язык из ротика Рин, убрал руки от её тела. Она обессилено лежала, не двигаясь, откашливаясь и тяжело дыша. — Уж прости, — в голосе Наруто послышалась усмешка. — Я не из тех людей, что дают поблажки детям, просто за то, что они дети, — даже сейчас, Рин было обидно. Сколько раз брюнетка говорила Богу Крови, что она больше не ребёнок… Учиха быстро поняла, что ей сейчас не до этого, когда Наруто сорвал с неё уже ставшие влажными трусики, обнажив её девственное лоно, на котором за все эти годы не показалось ни единого волоска. Узумаки никак не ожидал, что после всего, Рин можно ещё больше смутить, и всё же, реакция последовала незамедлительная. Она вскрикнула, сдвинула ноги, но это ему никак не помешает. Джинчурики просунул одну руку под лопатки девушки, а другую под ягодицы, резко приподнял и одним движением как бы поменялся с ней местами, сел на край стола, свесив с него ноги, а Рин усадил себе на колени. Учиха уперлась в его грудь руками, чтобы не потерять равновесие, а расстояние между их лицами сделалось совсем небольшим. Почувствовав, как что-то обжигающе горячее упирается в её девочку, брюнетка вздрогнула. «И когда он успел вытащить… это», — уведя взгляд в сторону, будто боясь, что Наруто прочитает её мысли по глазам, подумала Учиха. Она боролась с желанием посмотреть вниз, чтобы убедиться, что чувства её не обманывают, поскольку знала, что наверняка испугается только сильнее, если увидит размеры органа Бога Крови. — Почему??? — Наруто вдруг спросил с таким интересом и нечеловеческим недопониманием. — Почему ты всё ещё здесь? Почему позволяешь мне делать всё это? Используй Камуи и спасайся, это твой последний шанс. — Я-я… — Рин не могла подобрать слов. — Дело в любви? Ты любишь меня? Или наоборот, ненавидишь, за то, что я делаю с тобой? Ты сама-то знаешь? — … — отчего-то эти слова прозвучали для Рин обиднее всего, до боли в сердце. Она не может ненавидеть его, неужели Наруто сам этого не понимает? «Неужели он настолько низкого мнения обо мне?». — Позволь помочь тебе определиться, — интерес и любопытство угасли во взгляде Высшего Риннегана так же неожиданно, как и вспыхнули, сменившись уже знакомой тоской. — Если я скажу тебе, что я люблю тебя, тем же ртом, которым я оскорблял, и ещё не раз оскорблю тебя, тем же ртом, которым я целовал других, и, скорее всего, ещё поцелую, тем же ртом… Тем же ртом, которым я буду впиваться в глотки и пить людскую кровь, не столько из голода, сколько из удовольствия… Сможешь ли ты сказать, что любишь меня, в ответ? Ты достаточно умна, чтобы сделать правильный выбор… — …Замолчи, — Рин помрачнела, осуждающе уставилась на джинчурики, сжимая дрожащие от злости кулаки. — Слишком поздно! Что бы ты ни говорил, я… Я уже давно влюбилась в тебя, зная, чем это чревато. По-твоему, почему я до сих пор не использовала Камуи? — Учиха вдруг сама начала опускать бёдра, позволяя Узумаки проникать в её тело, хоть и было видно, насколько это болезненно. Когда у неё пошла кровь, девушка всхлипнула, уткнувшись лицом в шею Наруто. — Рин, подожди! — в голосе Узумаки появилась ярко выраженная эмоция беспокойства за Учиху. — Я сказала, замолчи! — повторила брюнетка. — Я ни за что не прощу тебя, если ты сейчас остановишься! — решительно, может быть, даже слишком, Рин полностью приняла раскалённую плоть Узумаки и замерла, вцепившись в его плащ и едва заметно всхлипывая от боли. — …Какая же ты всё-таки дура! — Бог Крови был зол на Учиху, зол на себя, пелена апатии спадала с его глаз, позволяя чувствовать всё, в том числе и вину. Рин, не убирая голову с его груди, тихо прошептала: — Единственный дурак здесь — ты, — Рин посмотрела в глаза Наруто, будто боясь, что он сейчас её так, или иначе, накажет за подобные слова, а он опустил ладонь ей на голову и потрепал смольные волосы. Учиха тепло улыбнулась, а Наруто снова накрыл её губы поцелуем, совсем не так, как прежде, а нежно, с осторожностью, наслаждаясь тем, как Рин трепещет в его руках. Бог Крови медленно, по чуть-чуть, стал двигаться, чувствуя обжигающее тепло до того туго сжимавшихся стенок влагалища Учихи, что никак иначе он двигаться бы при всём желании не смог. Столь же медленно, следя за реакцией девушки, Наруто постепенно увеличивал темп, делая движения более размашистыми. Он боялся причинить Рин боль, хотя, казалось бы, для этого уже как-то поздновато. Учиха же не выказывала ничего, кроме удовольствия и чуть ли не щенячьей радости, издавая сладострастные стоны и прижимая Бога Крови к себе, словно он мог куда-то исчезнуть. В какой-то момент, Наруто подхватил девушку и отнёс в её комнату, решив сменить стол кроватью. Там он, уже близясь к пику, решил дать Рин отдохнуть, положил её на спину, а сам оказался сверху. Ещё какое-то время спустя, Рин почувствовала, как член Узумаки пульсирует. Она обхватила его спину ногами и вновь прижала к себе, чувствуя, как изнутри её заполняет семя Бога Крови. Если бы Учиха захотела, Наруто бы продолжал столько, сколько ей будет угодно, но брюнетка окончательно выдохлась и с трудом могла пошевелиться. К тому же, у них ещё будет на это время. По крайней мере, джинчурики так думал. Рин положила голову на плечо Узумаки и прикрыла глаза, чувствуя приятную усталость во всём теле. — …Я тебя люблю, — неуверенно шепнул ей Наруто, не зная, уместны ли эти слова сейчас. Учиха удивлённо на него посмотрела и протянула к его лицу руку. «Собирается дать ещё одну пощёчину?», — сперва подумал блондин, но она лишь мягко коснулась его щеки… стирая слёзы. — Ты плачешь, — немного шокировано сказала она. Наруто и сам был удивлён не меньше, но тут же понял, в чём дело и улыбнулся. — Потому что я счастлив. И мне очень больно… Спасибо, — не до конца его понимая, Рин всё же улыбнулась в ответ. Её взгляд скользнул в сторону окна, привлечённый чем-то необычным, на что она раньше не обращала внимания, поскольку была увлечена другим. — Я и не заметила, как пролетело время, — Наруто вопросительно вскинул брови. — Уже ночь. — Нет, — улыбка исчезла с лица Бога Крови. — Не ночь, ещё даже не вечер, — он встал с кровати и взглянул в окно. Снаружи царила кромешная тьма, словно уже за полночь. Узумаки ощутил крайне дурное предчувствие. — Снаружи что-то происходит… Агх! — Наруто схватился за голову. В ушах у него стоял оглушительно громкий барабанный бой, выбивавший определённый ритм, воинственный, грозный. С задержкой примерно в десять секунд, его услышала и Рин. Она быстро надела домашнее кимоно и вместе с джинчурики выбежала на крыльцо додзё. От увиденного, они оба застыли в ужасе. *** Саске и Индра последние пару часов проговорили в кабинете Хокаге, и вдруг заметили, что за считанные секунды свет из больших окон померк. Отсутсуки схватился за голову, что-то пробормотал о барабанах, которые вскоре Саске услышал самолично. Они взбежали на крышу особняка Хокаге и шокировано уставились на возникший в центре Конохи полупрозрачный силуэт Кагуи, пятьдесят метров в высоту. Тогда, они ещё не знали, что в этот день её видел каждый мужчина, женщина и ребёнок, во всех городах, деревнях, сёлах, пустынях, лесах, полях, и даже моряки, что сейчас были в плавании, видели её посреди морской пучины. — Люди,— пророкотала подобная огромной статуи Богини проекция, — да будет известно вам, что я объявляю начало Пятой Мировой Войны. Войны, которая начинается по вине Узумаки Наруто, и которая не закончится до тех пор, пока он не присягнет нам на верность, или не умрёт от нашей руки. Чем скорее это произойдёт, тем меньше человечество понесёт жертв. Тем из вас, кто окажет нам помощь, будет даровано не только помилование, но и любое вознаграждение, какое только пожелаете. Те же, кто осмелится встать на его сторону, познают немыслимые страдания. Тебе же, Узумаки Наруто, — Богиня Кроликов знала, что джинчурики видит её, — я скажу одно: жизнь одного монстра не стоит семи миллиардов людских жизней. Сдавайся, или смотри, как мир шиноби пылает из-за тебя. Силуэт Кагуи исчез, небо посветлело, и те, кто не обладал нужными способностями вздохнули с лёгким облегчением, а вот все сенсоры разом забили тревогу, спеша сообщить Хокаге, что к Скрытому Листу приближается… армия.