Люди и Боги

Писалось под Sagisu Shirou — Turn The Tables. Шестеро шиноби разом оказались на крыше одного из жилых домов Столицы Огня. Перед ними словно открылся пейзаж из какого-нибудь фильма про зомби. Улицы под завязку забиты Праведниками, большинство из которых бесцельно бродило, толпилось и толкалось, при этом не издавая ни звука. Похоже, что когда в поле их зрения нет подолгу нет людей, они уходят в нечто вроде спящего режима. Те же из воскрешённых, кто обладал навыками сенсора, не особо активно пытались проникнуть в здания, где забаррикадировались люди. Единственное, что радовало — отсутствие ангелов. Судя по всему, нанеся архитектуре Столицы значительный урон своим дождём из взрывных печатей, они решили, что с этого города хватит, и переключились на другой. — Наруто, ты уверен, что здесь ещё люди-то остались живые? — Индра с болью во взгляде оглядывал наполовину разрушенную Столицу, всюду видя лишь кровь, смерть и пылающие дома. — Уверен. Я чувствую их чакру. На территории города прячутся испуганные и вымотанные прошлой ночью люди, примерно тысяч сто, — названная цифра заставила нескольких членов группы зачистки содрогнуться. — Но ведь это был город с населением в несколько миллионов человек… — едва различимо пробормотала Рин. — Действительно. Вот только среди нескольких миллионов было совсем немного шиноби, способных защищать город. Все ведь так рьяно верили, что после победы в Четвёртой Мировой, миру шиноби ничто больше не угрожает, и нет нужды в организации мощных военных сил, — монотонно прохрипел Орочимару. — Теперь понятно, почему ты не особо сюда торопился, Наруто. Предугадал, небось, что существенную помощь столицам можно было оказать лишь в первые часы начала войны, а после этого, уже как-то без разницы, ждать ли до рассвета или отправляться на зачистку ночью. Эффект один и тот же. — Ужасно… — Джирая, судя по его реакции, не раз бывал в Столице Огня, и его с ней связывали счастливые воспоминания, которые под натиском заполонившей всё разрухи выветривают из памяти, оставляя за собой пустоту и тупую, ноющую боль. — Остальным столицам что, так же досталось? — Да ладно, чего вы все такие кислые? — Хидан усмехнулся, закинув косу себе на плечо. — Тут столько пушечного мяса, которое нам предстоит покромсать на мелкие кусочки, а вы грустите! Это же просто охуенно! Будет весело! — Хидан уже хотел спрыгнуть с крыши и ввязаться в резню, но Наруто одёрнул его за плечо. — Я первый, — строго сказал джинчурики, подавляя в Матсураши всякое желание спорить. — Хозяин-барин, ёпта! — Узумаки покачал головой, пробормотав что-то оскорбительное в адрес Хидана, и вдруг закатал рукав на правой руке, стащив с неё перчатку зубами. — Мне нужно здесь закончить побыстрее и перейти к следующей столице в списке, так что, думаю, я могу позволить себе высвободить часть своих сил, — Узумаки прикрыл глаза, и на его руке появились две ядовито-чёрные метки. Блондин резко открыл глаза, и от него разошёлся мощный порыв ветра. — Ограничения первого и второго уровня сняты Блондин спрыгнул с крыши, прямо в толпу воскрешённых, при этом во время падения он ухитрился громко присвистнуть, привлекая к себе внимание. На какое-то время, Узумаки скрылся из виду в этой толпе, а затем раздался оглушительный удар, который можно было принять за взрыв. Всех тех Праведников, что были перед Наруто на расстоянии десяти метров, снесла мощная взрывная волна, и в мгновение ока они превратились в пепел, вместе с пылью поднявшийся в воздух. Когда пыль рассеялась, шиноби увидели Бога Крови в том же месте, где он приземлился, стоящим в боевой стойке, так, словно он только что ударил кого-то рукой или ногой. — Это сейчас что, было всего лишь тайдзюцу? — удивился Джирая. — Великолепно! — прошипел Орочимару. — Хм-ха-ха-ха, он великолепен! — восхищение Орочимару смешивалось с лёгкой, дружеской завистью, ведь Узумаки обладал силой, к которой змеиный санин стремился всю жизнь, но так и не смог её достичь. Наруто, тем временем, развёл руки в стороны, и вокруг него начали возникать бесчисленные Грешники, которые, едва попав в мир живых, начали нападать на Праведников, оттесняя их и уже собой заполоняя улицы. Вскоре, их стало до того много, что количество Грешников и Праведников на квадратный метр Столицы Огня сровнялось. Пальба, боевые кличи, сталкивающиеся друг с другом техники пяти основных стихий, всем этим занимались призванные Наруто бойцы, а сам блондин стоял на своём месте и наблюдал за всем со стороны. — Полагаю, это можно назвать воплощением в жизнь принципа, по которому один солдат должен быть целой армией, — Индре сие зрелище вселило некую уверенность в том, что не всё так уж плохо, и у людей есть шанс дать достойный отпор. — А вам это не кажется удручающим? — Рин вызвала у шиноби недоумение. — То, что Наруто обладает такой силой, конечно, хорошо, но разве это не значит, что нам придётся сражаться с тремя Богами, которые, скорее всего, не уступают ему? — стоило об этом всерьёз задуматься, и по спинам мужчин пробежал холодок. — Эй, чего вы там застыли? — воскликнул Наруто, взглянув на товарищей снизу вверх. — Убейте уже кого-нибудь! — Мог бы этого и не говорить! — Орочимару облизнул губы, надкусил палец и провёл им по печати призыва, что находилась на его запястье. Из клубов белого дыма, с крыши сползли две огромные змеи, на голове одной из которых стоял санин. Один за другим, остальные члены команды последовали его примеру. Наруто же, увидев возможность перейти к самому главному, занялся созданием барьера, быстро исчезнув из поля зрения шиноби. — Рин-чан, ты ведь умеешь использовать стихию воды? — обратился Джирая к Учихе, отшвыривая от себя нескольких воскрешённых. Она неуверенно кивнула, не понимая, почему санин об этом спрашивает. Беловолосый взглядом указал на пылающие здания, а затем на ближайшую водонапорную башню на крыше дома. Убедившись, что девушка всё поняла, санин метнул в башню кунай с привязанной к нему взрывной печатью. Как только вода из башни разлилась по улице, девушка сложила печати. — Суйтон: Водяная рука! — брюнетка направила ладонь на один из горящих домов, и вода мощным напором выстрелила в него, потушив пламя. Не теряя времени, брюнетка переключилась на следующее объятое пламенем здание. Воскрешённые Грешники и не думали заниматься спасением города, их волновало лишь истребление вражеских сил, а потому, эта задача легла на плечи живых людей. Та змея, которую Орочимару использовал, как транспорт, к моменту, когда она добралась до соседней улицы, сожрала несколько десятков Праведников. Внезапно, она резко остановилась, вопреки воле санина, всё её огромное тело изогнулось в агонии, а живот набух, чем-то напоминая воздушный шарик, и взорвался. Один из проглоченных ей воскрешённых, должно быть, себя подорвал. В любом случае, призванная змея исчезла, и Орочимару готовился перейти в ближний бой. — Посторонись! — санина чуть не сбил с ног Хидан, который повалил своего противника на землю, запрыгнул на него и проехался на нём, как на каком-то сноуборде. — Ты рискуешь попасть под горячую руку, — не без угрозы прохрипел учёный. Хидан с усмешкой показал ему средний палец и принялся рубить всех, кого попало, своей косой. — Я весь дрожу от страха! — Орочимару состроил разгневанную гримасу и вдруг перешёл в лежачее положение, упёршись руками в землю. — Ты чё, поотжиматься решил? — не отвечая бывшему Акацуки, санин широко раскрыл рот. Настолько широко, насколько это вообще было возможно, можно было подумать, что он себе челюсть вывихнул. Вместе с протяжным шипением, из рта санина вырвались десятки, затем сотни, а после, и тысячи змей, которые целой стеной двинулись в сторону Матсураши, попутно пронзая Праведников на своём пути мечами, что высунулись из их пастей. — Э-эй… — Хидан никак такого не ожидал, и понял, что ему нужно бежать, лишь когда между ними и ордой змей оставалось чуть больше метра. Сломя голову он понёсся вперёд, в поисках ближайшего переулка, в котором он мог бы спрятаться. Индра, сражавшийся в то же время с несколькими воскрешёнными на крыше, громко рассмеялся, увидев сектанта в таком положении. — Это, блять, не смешно! — проорал бессмертный, забегая в столь долгожданный переулок. — А по-моему, уморительно! — не долго продолжался смех Отсутсуки, поскольку к нему подоспело ещё пять воскрешённых, и теперь кольцом его окружали десять шиноби. — Футон: Вихрь! — Отсутсуки стал испускать мощную струю сжатого воздуха, быстро вращаясь на месте, заставляя технику закручиваться в смертоносной спирали и разрезать противников. Через несколько минут, небо над Столицей начали заволакивать тёмно-красный барьер, что свидетельствовало о том, что Бог Крови закончил. Вскоре, он появился перед товарищами, зависнув в десяти метрах над землёй. — Я здесь закончил. Теперь, остаётся только избавиться от тех Праведников, что остались внутри барьера. Я оставлю вам часть армии и отправлюсь в следующую Столицу, ладно? — Можешь на нас положиться, — Джирая изрёк общую мысль. — Только не вздумайте умирать здесь… Рин, подбросишь до Столицы Воды? — в ответ, девушка улыбнулась и подпрыгнула в воздух, оказавшись с джинчурики на одном уровне. Она взяла парня за руку, и они оба исчезли. — Ну пиздец, умеет он поднимать настроение! — раздражённо буркнул Хидан, снося голову воскрешённому. — Да заткнись ты на хуй и делай дело, — Орочимару явно затаил на сектанта обиду. — Я здесь единственный матерщинник! — Джирая, Орочимару и Индра оскорблено уставились на Матсураши.  — Нет, ты — пиздабол, — в один голос ответили они самопровозглашенному «единственному матерщиннику». Тот застыл, немного ошарашенный. — Нет, серьёзно, займись делом. Проверь местную тюрьму, скорее всего, заключённые в ней всё ещё живы, — Орочимару всё никак не желал отставать от Матсураши. — Почему, если в тюрячку, то сразу я?! — Ну, ты же там сидел, — санин язвительно ухмыльнулся, а Матсураши, неразборчиво матерясь, отправился в тюрьму Столицы Огня.

***

За несколько недель, что Матсураши провёл в этой тюрьме, он поневоле выучил наизусть все её мельчайшие детали. Все коридоры, мелкие трещины в полу и стенах, и, конечно же, этот букет из запахов сырости, плесени и чего-то сортирного. Он помнил, как его засадили сюда так, словно это было только вчера. Связь с малолеткой, которая началась с того, что сектанту стало невыносимо скучно, и он начал изо дня в день напиваться в одном и том же баре до тех пор, пока не отрубится. На третий день такого ежедневного запоя он, будучи ещё в более менее трезвом состоянии, заметил девушку, сидящую за барной стойкой и поглядывающую на него. Определённо, слишком молодую, чтобы ей продавали спиртное, но ей почему-то наливали без всяких вопросов. Хидану тогда было достаточно скучно, чтобы предпочесть вечер с малолеткой вечеру в одиночестве, и он решил к ней подсесть. Может быть, дело было в том, что Хидан был пьян, но девушка ему показалась интересным собеседником. В тот день, он всего лишь с ней поболтал, хотя уже тогда мог зайти намного дальше. Девчонка явно хотела побеспределить, вероятно, в отместку слишком строгим родителям. Последующие несколько дней их вечерние посиделки продолжались, однако чаще они виделись уже в других местах, на трезвую голову. Спустя неделю, Хидан не выдержал и поддался желанию. Ошибка, как позже выяснилась, но всё же, ошибка приятная… На утро, в гостиничный номер, в котором они провели ночь, вломилась городская стража, и Хидана, вместе с его пассией повели в тюрьму. Его — в камеру, а её к отцу — начальнику тюрьмы. Его ждали те ещё весёлые деньки, которые продолжались, пока Наруто не позаботился о том, чтобы его освободили. Встряхнув головой, Хидан прошёл через снесённые чьими-то стараниями парадные двери тюрьмы и прошёл внутрь. Находившиеся здесь Праведники обратили на него внимание и сразу стали более активными, и ему пришлось прорубать себе через них дорогу, орудуя косой. Параллельно с этим, он увидел, что висевшие на стенах печати, державшие тюремные камеры закрытыми, остались целы. Это означало, что заключённые всё ещё живы, хоть и заперты. Им явно повезло больше, чем надзирателям. От мысли о том, что последние сутки заключённые провели в полном неведенье о том, что происходит, и только слышали звуки сражений за пределами их камер, их даже становилось немного жалко. — Поверить не могу, что мне приходится помогать таким отбросам, — сказал Матсураши, расчистив себе путь и приставив лезвие косы к стене. Он побежал вперёд, оставляя на ней неглубокий след и перерезая попадавшиеся под косу печати. Когда Хидан закончил с первым этажом, в стенах появились двери примерно пятидесяти камер, из которых боязливо выглянули заключённые. — Кого ждём? Я вам двери запилил! На выход! Быстро, блять! Заключённые последовали его совету и выбежали из тюрьмы, в то время как сектанту предстояло проделать подобное два раза. Пробегая мимо кабинета начальника этой тюрьмы, который, по мнению Хидана, уже был мёртв, он заметил несколько мелких лужиц крови на полу, перед дверью. Туда вошёл кто-то раненный, но вышел ли? Нехотя, сектант попытался открыть дверь, но она не поддавалась, поскольку была завалена изнутри. Тут же Хидан услышал за этой дверью какой-то шорох, и уже был полностью уверен, что в кабинете кто-то есть. — Не пугайтесь, я не враг! Я вхожу, ладно?.. — на всякий случай предупредил бессмертный, и, не дожидаясь ответа, нанес по двери несколько ударов косой. Как только она рассыпалась в щепки, Хидан отодвинул рабочий стол, ранее блокировавший вход, и оказался в кабинете. Кровавый след тянулся до угла комнаты, в котором сидела юная девушка с волосами иссиня-черного цвета, в потрёпанной одежде. Открытая левая лодыжка у неё была перебинтована, на бинтах виднелись красные пятна, а сама девушка выглядела бледной и истощённой. Она подняла на сектанта испуганный, усталый взгляд, и её глаза тут же расширились. — Т… Ты…

***

На городской площади, в окружении Праведников, Джирая и Орочимару встали спина к спине, сложив печати. — Футон: Лезвие ветра! — Орочимару сомкнул руки в замок, и от него, в толпу устремился видимый глазу порыв ветра, оставляющий на врагах глубокие и даже смертельные порезы. — Катон: Огненное дыхание! — Джирая выпустил изо рта струю пламени, которая, ещё не достигнув цели, сильно разрослась, и в результате задела большее количество врагов. — Эм… Мне это чудится? — спросил у них сражавшийся неподалёку Индра, уставившись куда-то вдаль. Проследив за его взглядом, санины сами остолбенели в исступлении. К ним, как ошпаренный, бежал Хидан, уклоняясь от атак воскрешённых, когда это было возможно, и подставляясь под удар, когда нет, но не давая ранить его в спину, поскольку на спине он нес не косу, как обычно, а девушку. — Да вы издеваетесь, — Орочимару злорадно ухмыльнулся и громко выкрикнул бегущему к шиноби сектанту: — Ты даже на поле боя себе подружек умудряешься найти? Выходит, правду о тебе Наруто говорил, насчёт, кхэм, неравнодушия к детям? — Пошёл на хуй! — ожидаемая реакция. — Зачем так грубо? Может быть, я искренне хочу похвалить твои навыки подката, — уже откровенно издеваясь. — Ну, а я искренне хочу, чтобы ты пошёл на хуй!!! — вопреки ожиданиям, Матсураши пронёсся мимо санинов и остановился только перед Индрой. Ему стоило бы поблагодарить товарищей, если бы они не расчистили ему дорогу, бессмертный уже не смог бы с такой лёгкостью передвигаться, обременённый ношей. — Перенеси её в Коноху, пожалуйста! — Зачем? Мы здесь скоро закончим, она будет в безопасности в одном из очищенных домов. — Просто сделай, и всё, тебе же не сложно! — вспылив, Матсураши непроизвольно забрызгал лицо Индры слюной. Тот цокнул, пронзив сектанта взглядом, но пошёл на попятную. Взяв девушку на руки, Отсутсуки телепортировался в Коноху, а Хидан без промедлений побежал туда, откуда пришёл. — Ты куда? — поинтересовался Орочимару. — За косой! Неужели непонятно, пидорас чешуйчатый?! — отдаляясь, Хидан решил отплатить за издевательства оскорблением. — Педофил прожженный… — буркнул Орочимару, возвращаясь к бою. — Да что между вами произошло? — поинтересовался Джирая, оставшись с другом наедине. — …Я его когда-то, вместе с Какузу, заставил вступить в Акацуки. Должно быть, он до сих пор на меня злится. Я же его провоцирую… Потому что это весело, — змеиный санин удивлённо уставился на седоволосого, увидев у него отчего-то грустную ухмылку. — У тебя, как и у меня, сложилась очень интересная жизнь. И ты, должно быть, помнишь все её красочные события… А меня в последнее время начинает подводить память. Да, я многое позабыл. Забыл, как звали первую девушку, которую я поцеловал, помню только, что это была не Тсунаде. Забыл, как состоялась моя первая встреча с Минато, как и половину наших тренировок. Забыл, как так вышло, что я так и не признался нашей Принцессе Слизней в любви… Не считая тех жалких детских забав, разумеется. Проводя последние несколько лет на горячих источниках, я и не заметил, как ко мне подкралась настоящая старость. Радуйся, что ты её так и не познал, да и не познаешь, благодаря твоей постоянной смене сосудов, — в сравнении с той извечной жизнерадостностью, что исходила от Джираи, его нынешние горестные нотки в голосе казались Орочимару совершенно неестественными и непривычными. От этого, учёный смотрел на друга поражённым взглядом. — Джирая, ты… — Признаться честно, я тебе завидую. Мне совсем недавно исполнилось шестьдесят, и годы дают о себе знать, а ты выглядишь лет на сорок, а ведь при желании можешь выглядеть намного моложе… Знаешь, что я хорошо помню? То время, когда мы только стали командой. Помнишь, какими мы были? Молодыми, самонадеянными, в нас было столько необоснованного оптимизма. Нам казалось, что мы весь мир изменим! Лично я вот, хотел посвятить жизнь борьбе с войнами, положить им конец, самолично, или же с помощью ученика, которому это будет по силам… И посмотри, где мы сейчас находимся. Мы прошли через Вторую, Третью, а потом и Четвёртую Мировую войну, и остались живы, только затем, чтобы пройти ещё и через Пятую? Пятую Мировую Войн, которая, по прихоти Богов, могла начаться в любой момент, независимо от того, придут ли люди к миру и взаимопониманию. Получается, всё, что я сделал за свою жизнь, ради мира, всё это было напрасно? — Ты на себя не похож… Я должен о чём-то знать? — заметив, как Орочимару на него смотрит, санин горько усмехнулся, покачав головой. — Нет, нет… Ничего такого, — Орочимару и Джирая неожиданно услышали цокот каблуков, громкий, пронзительный, приближающийся и до боли знакомый… Прежде, чем они успели кого-либо разглядеть, кто-то метнул им под ноги дымовую шашку, и санинов окутал густой синеватый дым.

Флешбэк. Прошлая ночь.

В последние часы перед отправлением в Столицу Огня, Джирая провёл в жилой комнате Корня, на жесткой каменной постели. Он не спал, когда в его дверь постучали, и разрешил войти. Дверь открыла светловолосая девушка, которая поразила писателя своей красотой и некой светлой, непорочной аурой. Однако, красота эта омрачалась странной грустью в её сапфировых глазах. — Джирая-кун, — ещё ни одна столь молодая девушка не называла его так, — ты, скорее всего, мне не поверишь, но я хочу тебя предупредить. Дело в том, что, если ты пойдёшь в Столицу… Ты там умрёшь, — санин обомлел. Услышать подобные слова от незнакомки, при том, что они не звучат, как угроза, а в самом деле похожи на предупреждение… Как минимум странно. — Ты, что же, предсказываешь будущее, — санин добродушно улыбнулся, но увидев реакцию блондинки, нервно рассмеялся. — Что, угадал? Хе-хех, надо же… — Так, Вы мне не поверили? — с долей отчаяния спросила Предсказательница. — Нет, что ты. Как я могу не поверить такой красавице? И, мне куда больше нравилось обращение ко мне на «ты». Я, конечно, стар, но мне ведь не сто лет. — А мне намного больше… — пробормотала девушка, вызвав новую волну недоумения. — Но, я не понимаю, если ты мне поверил, почему ты не передумал отправляться в Столицу, — Джираю уже не удивляло, что девушка знает о том, что его намерения не изменились. — Я всегда следую своей судьбе, и этот случай — не исключение. Теперь, я просто буду знать, что у моей миссии есть определённый риск, впрочем, как и всегда. Ничего не изменилось. — Неправда… У тебя появился выбор. — Будем считать, что я его сделал, — Норои была действительно удивлена. Однако, было что-то приятное в том, что она дала санину выбор, и его дальнейшее будущее зависит от него самого. — Ты хочешь узнать подробности? Как всё будет? — Хм… — седоволосый почесал затылок, а затем, вновь улыбнулся, сощурившись. — Нет. Пускай это будет сюрпризом.

Конец флешбэка.

Развеивая дым, к санинам стремительно подбежала женщина, громко цокая каблуками. Она сделала резкий выпад и ударила Орочимару по лицу крепко сжатым кулаком, отчего он отлетел от неё с такой невероятной силой, что пробил несколько стен на своём пути. Увидев нападавшую вблизи, Джирая впал в ступор. Светло-зелёный плащ, туника с глубоким вырезом на огромной груди, пшеничные волосы, заплетённые в два хвоста, отметана на лбу и глаза кофейного цвета, но уже не те, что раньше, а остекленевшие, отстранённые, как и у всех воскрешённых… Джирая одними только губами прошептал, не веря подобному «сюрпризу»: — Тсунаде?..