До этой встречи

До этой встречи Кюхен был беззаботен. После изматывающего дня – на работе, на учебе – он приходил в пустую квартиру и делал все, что хотел. Надевал самую старую – и самую любимую – из своих футболок, босиком шел на кухню за очередным пакетом кефира, с ногами забирался на стул в своей комнате и торжественно включал компьютер. Он знал, что весь вечер принадлежит только ему. До этой встречи Кюхен был свободен. Когда на него накатывала усталость или раздражение, когда новая игра была слишком интересной или новая прическа Хичоля слишком раздражающей, он сообщал друзьям, что внезапно приехали родители, и поэтому он ну никак не может пойти с ними – пить, гулять или ошиваться в торговом центре, чтобы глазеть на новых сотрудниц. Кюхен врать не умел – сложно было ему поверить, когда он с широко раскрытыми глазами, порхающими ресницами и с самым невинным видом горячо в чем-то убеждал. Особенно если учитывать, что обычно он только бубнил что-нибудь себе под нос, уставившись в свой ПСП. Впрочем, друзья прощали ему бессовестную ложь – в зависимости от степени привлекательности новой сотрудницы. До этой встречи Кюхен был безответственным. Забыть дома курсовую, которую готовил с другом почти месяц, лечь спать под утро накануне экзаменов из-за того, что давно хотел опробовать новый фотошоп, в результате чего проспать и – обязательно! – наткнуться на злого с утра декана; перевернуть всю квартиру вверх дном и не убираться просто чтобы узнать, что такое творческий беспорядок (впрочем, тоже попасться и получить от родителей) – запросто. Наоборот, всегда пожалуйста. До этой встречи Кюхен был ленивым. Он мог не есть нормальной еды несколько дней просто из-за того, что лень покупать или даже разогревать. Он откладывал все, что мог, на завтра. То, что не мог – на послезавтра. Он даже мог целыми днями ныть о новой игре, продающейся в магазине через пару кварталов, но не покупать ее. Слишком далеко, чтобы идти пешком. Слишком близко, чтобы ехать на такси. А в автобусе всегда душно. И погода всегда неподходящая. И продавцы там невежливые. Ну и вообще. Вот. Сонмин никак не мог понять, почему Кюхена до сих пор не выперли из универа. До этой встречи Кюхен категорично не любил шопинг, павлинов и штаны в шашечку. Зато Кюхен любил дождь. Это еще одна причина остаться дома. Он любил заварить кружку горячего чая, завернуться в одеяло и усесться на полу гостиной. Смотреть на прогибающиеся от ветра деревья, серое, по ночному безлунное, пасмурное небо. Слушать вой ветра, шорох взволнованных листьев, чьи-то приглушенные шаги за стенкой. Он включал музыку, надевал наушники, и , все так же на полу, думал о хорошем. Или о плохом. Или вообще не думал. И ему это нравилось. До этой встречи Кюхен был одинок. И это ему тоже нравилось. Но только до этой встречи. Но однажды Кюхен встретил Чжоу Ми . И все изменилось. Потому что совершенно неожиданно Кюхен перестал избегать общества, стал постоянно улыбаться и даже научился готовить. Чтобы плечо кое у кого не было таким костлявым и неудобным.