Узник вины

— Валя, ну не дуйся. — Сколько повторять, не называй меня так! Ну, какой я Валя, к чертям? Ты любое гордое древнее имя опошлишь. — Ммм, не знаю насчёт имени, но тебя я с радостью опошлю… — Фу, в твоём возрасте это звучит более чем мерзко! И не блести на меня своими глазёнками! Чего они у тебя блестят, кстати? Опять сладостей обожрался?! — А ты меня в любом возрасте заводишь. А от твоего напускного ворчания я просто таю, Валька. — Перестань меня тискать! Ну вот, обслюнявил всего… Будешь звать меня Валей, я тебя Дорочкой назову! — Зови, мой любимый, мой ворчливый, мой старикашечка… Ну, ты же уже кое-как от смеха сдерживаешься! — C тобой невозможно разговаривать по-человечески! Да, я дуюсь, а ты бы не дулся на моём месте? — Эх, что с тобой делать?.. Валь, ну пойми, я не мог поступить иначе. Общее благо оказалось не тем, чем мы его представляли. И я не мог пожертвовать всем, что у меня ещё осталось. Я должен был искупить свою вину, исправить ошибки нашей молодости, понимаешь? — Я-то понимаю. А вот ты, похоже, не очень… Ведь это ты всегда говорил, что Любовь — самая могущественная сила. Что изменилось? — Ничего, милый, ничего. Я всегда думал о тебе, произнося эти слова. Ты изменил мои приоритеты, открыл глаза на спасение мира. Любовь — действительно могущественная сила, для многих. Но не для меня, я не могу себе позволить ни её, ни тебя. — Зачем же ты тогда приходишь сюда? — Потому что я люблю тебя, Валя. Потому что я слаб. — Это сила, а не слабость. — Не тебе решать. — Я никогда не ставил общее благо выше собственных ценностей. — В этом наше отличие. Молчание. — Прощай, Валя. — Прощай, Ал. — Когда же ты простишь себя?.. — прошептал в воцарившуюся пустоту узник собственной темницы. С уходом друга повеяло холодом.