Личностный фактор

Среди каменистых холмов змеился густой пыльный шлейф. Рёв моторов постепенно нарастал, переходя в оглушающий гром, заставляющий сыпаться мелкие камешки с трясущихся склонов. Наконец, мимо промчались два спорт кара: белый, с чёрными вставками и цифрой четыре на капоте, и серебряный с оранжевыми полосами. Коротенькая импровизированная трасса появилась около базы давно - не в меру активные любители гонок, которых неожиданно много нашлось среди автоботов, расчистили участок старого испытательного полигона, - но использовалась только в редких перерывах между сражениями. Праксианец довольно потянулся, слегка царапнув дверцами по скале, в тени которой стоял, и зашумел кулерами, разминая сервоприводы. «Красиво промчались. Что-то Джаз не особо в отрыве от новичка. Форму до сих пор не восстановил? Не может быть. Нет, скорее, поддаётся, шарк хитробамперный», - заключил Проул, присмотревшись к манёврам белого спорткара. И снова задумался, глядя на гонщиков и вспоминая, с чего всё это началось. Джаз вернулся из очередного рейда, практически, невредим, что само по себе уже было редкостью: медики управились с ремонтом за астрочас. Подробно отчитался о выполнении задания, откозырял присутствовавшим и ушёл к себе. Всё бы ничего, но не покидало ощущение какой-то противоестественности: один из главных шутников и балагуров здесь, а тихо, будто его до сих пор нет. Обычно, в случае наличия диверсанта за пределами ремблока, обстановка провоцировала активацию у Проула служебных протоколов из почти забытой прошлой жизни патрульного полицейского, а сейчас – тишина… Никаких розыгрышей, никаких попыток устроить дискотеку в неурочное время, никаких шумных посиделок в релакс-отсеке около тренировочного блока. По сути своей меломан был очень открытым, уверенным в своих силах, общительным мехом, который просто искрился позитивными эмоциями и постоянно подпитывал окружающих оптимистичной установкой: «Всё будет хорошо! Всё получится, надо только верить в себя!». Сначала это апатичное спокойствие списали на усталость. Ни один трансформер не смог бы выдержать бесследно несколько рейдов, которые пришлось провести один за другим. Но и на тренировках через два местных астроцикла чёрно-белый мех был также равнодушен к происходящему вокруг. Более того, Джаз начал мазать на стрельбище, чего за ним не отмечали уже очень давно. Он уходил с полигона, безразлично выпустив положенное количество зарядов и скользнув пустым взглядом по табло со сравнительными результатами. Попытки близнецов его растормошить пропускались мимо аудиодатчиков. Джаз или смотрел на тех, как на дронов безпроцессорных, или фыркал с какой-то досадой, потом разворачивался и молча скрывался из поля их зрения. Предложение Бластера послушать новые записи, тоже было проигнорировано. Почти два цикла Проул внимательно наблюдал за пугающе индифферентным диверсантом, на третий пришёл к выводу о необходимости вмешательства в ситуацию. Последним аргументом явилось неожиданное обнаружение во время отбоя уныло сгорбившейся фигуры в пустой кают компании за кубом сверхзаряженного. Кроме единственного монохромного меха, забившегося в дальний угол отсека, больше там вообще никого не было. Под скамейкой Проул отметил яростно смятый пустой куб... Апатия Джаза грозила вот-вот перейти в полное уныние. Достаточно хорошо изучив характер своего друга, полицейский знал о скрываемой от широкой публики тяге к самобичеванию. И понимал, насколько это опасно. Отсюда недалеко и до сомнения в своих профессиональных навыках. Диверсант, который не верит в свои силы… это уже заранее стопроцентно проваливший задание или, что ещё хуже – деактив. Решение нашлось неожиданно, можно сказать, само приехало с партией новобранцев. Изучая личные дела, тактик обнаружил меха из Полигекса, который увлекался музыкой, гонками, любил отжигать на танцполе. Совпадений с увлечениями его друга оказалось много, даже альтформы немного похожи. Но главное, что новобранец-связист был самым настоящим искренним фанатом того, довоенного, почти забытого гонщика со счастливой четвёркой на капоте. Проул, по специфике своей службы, после изучения документов, обязан был пообщаться с каждым из этих новобранцев и смог сам убедиться в этом заразном оптимистичном фанатизме. Трансформер, недавно прошедший стадию юнглинга, оказался достаточно незаурядной личностью: фанат и участник гонок, любитель прекрасного, сочиняющий стихи. Оптика светилась задором и огромным, пока нерастраченным, не погашенным этой войной, искренним интересом к жизни. Война, которая идёт - уже страшно представить сколько идёт эта война, которая заняла почти всё их функционирование, - заставила тактика особенно ценить умение радоваться жизни несмотря ни на что. Связист чем-то неуловимо напоминал самого Джаза, но не этого отчаянного диверсанта с которым тактик познакомился на войне. Он был похож на того гонщика, оставшегося в довоенном прошлом, и, по совместительству, ведущего одной из музыкальных станций, о котором Проул очень много знал, но никогда не смог бы увидеть в реальности. Кроме того, оба – в прошлом жители Полигекса, воспоминания о родном городе будут дополнительной темой для общения. Да, тактик был уверен: новичок именно такой мех, именно такая личность, которая своим появлением сможет вернуть в реальность диверсанта, впавшего в апатию. А в своём нормальном состоянии Джаз и сам умеет радоваться, и других заставит вспомнить, что автоботы не только воевать способны. Первоочередная задача – вышибить диверсанта из этого состояния искрогасящей апатии. Решение принято, просчитано, ошибки быть не может. Остались только технические мелочи – «случайно» познакомить Джаза и новичка. Это с блеском удалось с первой же попытки, хотя тактик обдумал ещё парочку запасных вариантов. Глядя на двух гонщиков, очередной раз проносящихся мимо, Проул невольно улыбнулся. По внутренней связи была слышна азартная перепалка по поводу чьих-то дырявых покрышек. Для Джаза нашёлся неплохой компаньон, теперь ему какое-то время будет некогда хандрить, и уж точно ликвидирована вероятность деактива от самобичевания. Личностный фактор ещё никто не отменял. Логичный процессор всё просчитал, всё удалось, но… немного обидно. Совсем чуть-чуть. Хотя для тех, кто дорог его искре, праксианец был готов на многое, даже оставаться в тени чужой личности.