Грешники

Любовь - такая странная штука. Везде настигнет. Даже во время чтения воскресной молитвы в церковной школе для мальчиков. А еще и с первого взгляда... грешных шоколадных глаз. А еще и взаимно. Капец, я в шоке... - Святой отец! - дверь в церковь распахнулась, и мимо рядов прошел мужчина в строгом костюме, волоча за собой мальчишку моего возраста. Тот не упирался, лишь засмеялся над чем-то и тихо зашипел, когда его кинули на пол перед нашим пастором. - Изгоните дьявола из моего сына. Он подался искушению и погряз в разврате. Верните его к свету, святой отец! Мальчишка поднял тяжелый взгляд и раздраженно закатил глаза. - Какой бред. Вашему Богу насрать, с кем я кувыркаюсь в постели... и не только, - он дернул плечами, стараясь освободиться от хватки отца. - Ну, подумаешь, гей. - Вы слышали? - закричал мужчина еще громче. - Он одержим дьяволом! Но юноша его уже не слушал. Он окинул взглядом мой класс, и когда остановился на мне, я поверил во все эти бредни о любви с первого взгляда. Его взгляд за три секунды успел раздеть меня и лишить девственности. И я опустил глаза, стараясь скрыть пылающие щеки и унять бешеный стук сердца, когда его язык медленно прошелся по пухлым губам, чуть закусив нижнюю. Мамочки... Очередным рывком мужчина поставил его на колени и заставил склонить перед пастором голову. - Покайся! И Господь Бог простит тебя! - А последнее желание? - его губ коснулась пошлая ухмылочка. Нельзя же так. Я от одного взгляда на него готов кончить. - Какое? - невинно хлопнул глазами пастор. И после ответа мне захотелось слиться со стенкой. - Звуконепроницаемую комнату и вон того рыженького со шрамиком на губе. Нельзя, да? Рыженький со шрамиком в церкви был один. На меня тут же уставились все мои одноклассники. Главное, не ляпнуть "Я согласен". - Совсем с ума сошел? - звук пощечины эхом разнесся по церкви. - Мало того, что сам отвернулся от Бога, еще и послушников хочешь запятнать? Вторая пощечина заставила мальчишку зажмуриться. А третий замах остановил наш пастор. - Господь против насилия. - Ой, да ладно, - мальчишка слегка тряхнул головой, и каштановые локоны красиво упали ему на лицо. - Я люблю бдсм. Он вздрогнул, когда его окатили освященной водой. И на красивых губах мелькнула улыбка. - Меня уже крестили, святой отец. Как видите, ваш Бог уже тогда от меня отвернулся. Пастор кивнул двум нашим старшим братьям. И они схватили парня под руки и вывели из церкви. Но даже тогда, проходя мимо меня, он умудрился послать мне воздушный поцелуй. И щеки вновь выдали мою готовность перейти на сторону дьявола. Ведь там был этот незнакомец с таким манящим взглядом... *** Я знаю, где держат провинившихся, поэтому после обеда, когда все мои собратья разошлись по комнатам, проскользнул в самую высокую башню с приготовленным заранее подносом с едой. Сердце готово было вырваться из груди, когда я открыл тяжелую дверь. Этот юноша сидел на своей койке, поджав под себя колени, и я замер у входа, ожидая, когда на меня посмотрят пленительные глаза. Долго ждать не пришлось. - О, привет. Ваш дедушка решил подарить мне последнее желание? - Пастор не знает, что я здесь, - я сел на край койки и поставил перед ним обед. - Поешь. - Такой ангелочек, - его пальцы коснулись моей щеки. И я прикрыл глаза, млея от его неторопливых прикосновений. - Почему ты гниешь здесь? - Да я и не знал другой жизни, - с ним хотелось быть честным. - Ты здесь родился? - Да. - Печально, - он сейчас так кардинально отличался от того самоуверенного парня на полу церкви, что я уж было подумал, что его подменили. Поэтому его уверенные губы на моих губах стали неожиданностью. В меня словно влили жидкий огонь. Но было не больно, а наоборот, до одури приятно. Моего языка коснулся чужой язык, и я стал неуверенно отвечать на осторожные ласки. Все же, я впервые целовался. И не мог похвастаться навыками поцелуя. Он тихо застонал прямо мне в губы и нехотя отстранился. - Как тебя зовут, ангел? - Лу Хань. А тебя? - Ким Чонин. - Ты вызываешь во мне странные чувства, Ким Чонин, - признался я, глядя на его влажные от поцелуя губы. - Это хорошо, - я неожиданно для себя оказался у него на коленях. - Потому что ты тоже заставляешь мою кровь вскипать, Лу... Хань... Больше мы не разговаривали. А просто целовались, позабыв обо всем, в том числе и о времени. Поэтому грозный голос одного из моих братьев стал для нас обоих большим и неприятным сюрпризом. - Ну, и чем это мы тут занимаемся? - Не наказывайте его, - Чонин попытался схватить меня за руку, но я был грубо вытащен из его объятий. - Это я его соблазнил. Он сюда пришел, ведомый моим дьяволом. - Мы сами разберемся, - я даже попрощаться не успел, а меня уже выволокли из башни в главный корпус. Черт... В наказание за то, что я поддался искушению дьявола, меня высекли розгами и час отмывали жесткими щетками. Ей-Богу, как будто я с ним переспал. А потом меня посадили под арест. И это было самое страшное, потому что тело требовало Чонина. Я чувствовал себя наркоманом без дозы. И готов был лезть на стенку, лишь бы мне дали взглянуть на него хоть одним глазком. Я никогда не думал, что любить так больно. Мой мир потихоньку рушился, а Бог, в которого я верил все восемнадцать лет, стал казаться мерзким старикашкой. Потому что нельзя так издеваться над своим созданием. Наверно, Бог услышал мои молитвы, потому что на следующее утро я проснулся от знакомого тембра за окном. - Мне пасуй! Ну, блин, кто ж так… Парни, вы хоть раз до этого играли в баскетбол? Я подошел к окну, которое выходило аккурат на спортплощадку. Там с мячом бегали несколько ребят из моего класса и Чонин. Какой он грациозный! Как ловко отбирает мяч! А как подпрыгивает и закидывает его в кольцо! На подоконнике образовалась лужица слюней. Что со мной происходит? Подумаешь, мальчишка. Ну, да, красивый. Да, согласен, целуется божественно. Да, я таю в его объятьях, хоть и был там всего один раз. И вообще… кого я обманываю? Самого себя. Я влюбился в него по уши. И сейчас даже немного обидно, что я здесь, в четырех стенах, а он – резвится с ребятами на зеленом газоне. Восхищение медленно стало сменяться обидой. Скольких моих одноклассников он уже успел соблазнить? Может, некоторые из них уже познали его ласки. Боже, я сойду с ума в этом заточении. - Плесень разводишь? – дверь моей камеры открылась, и ко мне вошел Син, единственный, кому разрешали меня навещать. Он же приносил мне еду и отводил на водные процедуры. - Син, - я подскочил к нему и схватил за руку, - выпусти меня отсюда. Я хочу… - К Чонину? – улыбнулся он. – Этот засранец пытался мне взятку дать, чтобы я сделал дубликат ключа от твоей комнаты. Парни, вы что творите? От его слов как-то сразу полегчало на душе. Значит, я не один схожу с ума от разлуки. - Син… - Ну, что Син? – вздохнул он и поставил мой обед на стол. – Ну, не могу я, Лу. Отец мне голову оторвет, если узнает. - Одно свидание, - я стал на колени и сложил руки в мольбе. Минута. Две. Три. - Ладно, - не выдержал Син. – Но никакого секса. Я буду под дверью и если вдруг что-то услышу…, - он не договорил, потому что я бросился его обнимать, целовать и чуть ли не признаваться в любви. И с этого момента время остановилось. Я знал, что Чонин придет после отбоя. Но, черт возьми, почему солнце все не садится? Тут скрипнула дверь. Немного раньше, чем я ожидал. - У вас… - Син махнул на нас рукой и закрыл дверь. Мы все равно его не слышали. - Чонин, - это такое блаженство – снова ощущать себя в его руках. Вроде бы, обычные объятья, а как я счастлив. - Прости, я не знаю, как вытащить тебя отсюда. Я так соскучился, Хань. Надоело притворяться доброжелательным. Я всех их тихо ненавижу. Такие правильные, аж тошно. Мне каждый вечер читают лекцию о грехе однополых отношений. Представляешь? Они думают, я откажусь от тебя, потому что испугаюсь адского пламени. Задолбался им объяснять, что не верю в Бога. Мы опустились на мою койку, и он снова, как и в тот раз, нежно погладил меня по щеке. - Син сказал… - Я знаю, - Чонин улыбнулся, и внутри меня бабочки запорхали. Так вот что за чувство описывают авторы любовных романов! Он снова коснулся моих губ, проникая в рот и лаская язычком нёбо и зубы. Я сейчас растаю. А он соберет меня в ладошку и унесет с собой. Можно? Его пальцы в моих волосах. Он трогал меня так властно, словно уже знал, что я принадлежу ему. Впрочем, тут и знать нечего. Это было ясно с той самой секунды, когда наши взгляды пересеклись. - Чонин... У него такая теплая улыбка. Я коснулся пальцами его губ, и он игриво укусил меня, не отводя завораживающего взгляда. Пальцы коснулись мягких волос, и я заметил длинную сережку в левом ухе в форме креста. И как они ее не сняли? - Нравится? - его взгляд скользил по моему лицу, задерживаясь на губах и иногда спускаясь к шее. - Красивая. Чонин полез в карман и протянул мне на ладони точно такую же. - Дарю. Будем носить парные серьги. - У меня уши не проколоты, - вздохнул я и вздрогнул, когда он отцепил со своей рубашки небольшую булавку. - Не проблема. - Шутишь? Чонин щелкнул зажигалкой. Что еще у него не смогли отобрать мои братья? - Это не больнее, чем первый секс, - сравнил, блин. - Я буду нежен... в обоих случаях... Охотно верю, что в этого парня вселился демон-искуситель. Его взгляду просто невозможно противостоять. И не хочется даже. Накалив булавку до покраснения, он сел совсем близко, осторожно погладил мне мочку уха кончиками пальцев и вдруг сердито зашипел. - Что не так? - я обернулся, встретившись с ним взглядом. - У тебя спирта случайно нет? Ха. Шикарный вопрос. - Прости. Перед твоим приходом последнюю бутылку выпил. А тебе зачем? Для храбрости? - Для дезинфекции, - по телу побежали мурашки, когда он прихватил ухо губами. - Глупенький. А потом я вскрикнул от резкой боли. Такой сильной, что слезы из глаз хлынули. Если секс еще больнее, то может лучше умру девственником? Чонин вставил мне в ухо сережку и заклеил ранку пластырем. Откуда он у него, даже спрашивать не буду. - Не снимай пару дней, - он провел пальцами по моим щекам, собирая слезы. - Прости, очень больно? - Нормально, - его поцелуи, как обезболивающее. Забываешь обо всем. А еще на них легко подсесть. Кажется, я уже наркоман. - Время, - раздался за дверью тихий голос Сина. И я, обнял своего искусителя, словно в последний раз. Отпускать не хотелось. Но тяжелые замки уже открывались, и от разлуки никуда не деться. - Эйщ, кому тут минет сделать, чтобы тебя выпустили? - раздосадовано растрепал волосы Чонин, и мы с Сином одновременно смущенно откашлялись. На моих губах вспыхнул еще один поцелуй. - Я буду ждать тебя. Я точно сойду с ума, пока отсюда выберусь... Но уже на следующее утро Син пришел ко мне без привычного подноса с завтраком. - Пастор сказал, что, если ты раскаиваешься в своих грехах, то можешь спуститься в столовую к ребятам. - Ха. Пусть тогда замурует меня в этой чертовой комнате. Он поморщился. В школе не принято упоминать о чертях, демонах и прочей нечисти. - Хань, просто не провоцируйте взрослых. Я понимаю, вы полюбили друг друга. Будьте осторожны. - Спасибо, - я вылетел из комнаты, на ходу чмокнув его в щеку. И Син усмехнулся. - Милая сережка. Где-то я такую уже видел. В столовой все старательно делали вид, что ничего не произошло. Мальчишки обсуждали домашнее задание по географии, а я ковырял вилкой салат и поглядывал за соседний столик, где сидел погруженный в свои мысли Чонин. Он не спеша допивал свой чай и смотрел на белоснежный чайник посреди стола. И я почувствовал укол ревности, когда один из ребят наклонился и что-то ему прошептал. Чонин безразлично повел плечом, и они встали. Куда это он намылился без моего ведома? Впрочем, он и не обязан мне отчитываться. Мы ведь не пара. Или пара? Что между нами? Флирт? Отношения? Терпеть не могу вопросы. Рука Чонина погладила меня по макушке. Словно так и надо. И мы встретились взглядами. Пара. Мы определенно пара. И на душе вмиг наступила весна. Учебное время позволило немного отвлечься от мыслей о Чонине. Я многое пропустил из-за своего ареста и теперь придется догонять. Однако, стоило прозвенеть звонку с последнего урока, и роскошный брюнет вновь вернулся не только в мою голову, но и в поле зрения. - Иди сюда. Меня схватили за руку и затащили в церковь. Не самое удачное место для свидания, учитывая, что сейчас здесь будет проходить обеденная молитва. - Чонин, может, не здесь? Он развернулся, заговорчески глядя на меня. - Нет, именно здесь. - Но... Двери залы распахнулись, и в церковь начали заходить люди. Мы юркнули в небольшую исповедальню. Кошмар. Мы в ловушке. Но Чонина это, кажется, наоборот заводило. Он усадил меня на малюсенький стульчик и поцеловал со свойственной ему властностью. Голос пастора, читающего молитву, доносился словно из тумана. Страх отступил, уступая место желанию. Чонин расстегнул пуговки на моих штанах, игнорируя все мои протестующие взгляды. Сумасшествие какое-то. Нас сожгут на кресте как еретиков. Когда его пальцы коснулись моего члена, я смущенно закрыл лицо ладонями, чем вызвал у него тихий смешок. Шире разведя мне ноги, Чонин опустился передо мной на колени и взял головку в колечко своих губ. Нужно иметь колоссальную выдержку, чтобы не застонать во весь голос, когда твой член погружается в горячий влажный рот такого красавца, как Ким Чонин. У меня такой выдержки не оказалось, и он прыснул, когда из нашей кабинки послышался мой сладкий стон. Пастор прекратил читать. - Там кто-то есть? Не позволив мне даже двинуться с места, Чонин стал отсасывать мне сильнее, а я закрыл рот руками, ибо хотелось не то, что стонать, хотелось кричать от удовольствия. Меня затрясло в судорогах от оргазма, и мой демон облизнулся, поднимаясь с колен. - Бежать сможешь, сладенький? - он убрал пальцем с губ след спермы и ухмыльнулся. А я замотал головой. Я и мое тело сейчас находимся в параллельных вселенных. - А придется. Мы вышли из исповедальни за несколько секунд до того, как пастор дернул дверь. Чонин велел пригнуться, и мы прокрались к задним скамейкам, где сидели несколько девчонок. Одна из них собралась вскрикнуть, но Чонин приложил палец к губам, и она разомлела, чуть подвинувшись. - Садитесь. Мы плюхнулись на скамейку. И Чонин наклонился к моему уху. - Ширинку застегни. Черт. Стыд-то какой. - Вы что здесь делаете? - раздался над нашими головами грозный голос пастора. - Это вы сидели в исповедальне? - Мы? - я еще никогда не видел такого ангельского взгляда у Чонина. - Нет, мы слушали вашу проповедь. - Это правда? - он посмотрел на сидящую рядом со мной девочку. И та активно закивала. - С самого начала тут сидели. Да простит Господь ее маленькую ложь. *** - Ты... - я пятился, тыкая Чонину пальцем в грудь, а он лишь улыбался, продолжая надвигаться на меня. - Я из-за тебя... - Что, словил оргазм? - его губы... Нет, я сержусь... Нас чуть не поймали. И то, что там, в исповедальне, мне сделали божественный минет, как бы богохульно это не звучало, не значит, что... Ох... - Ну, не злись. Да кто злится-то? Я уперся спиной в какую-то стену. Путей к отступлению нет. И я снова таю от его прикосновений. Где это мы, кстати? Чонин словно прочитал мои мысли. Он осмотрелся, а когда задрал голову вверх, присвистнул. - Колокольня. Ты когда-нибудь занимался сексом под звон колоколов, Лу Хань? - Некорректный вопрос, - мои щеки вспыхнули. А когда меня повели по крутой лестнице на самый верх колокольни, сердце ушло в пятки. Неужели мы... Чонин подошел к поручням, рассматривая с высоты территорию школы. - А здесь красиво. Если бы здесь не прививали бесполезную любовь к Богу, можно было бы развить отличный учебный комплекс, с библиотекой и спортивным факультетом. Я усмехнулся: - Так рационально мыслишь. - Если отец не лишит меня наследства из-за моей одержимости, - он фыркнул и грустно посмотрел вдаль, - стану предпринимателем. Куплю этот участок и построю здесь что-то более полезное. - Может, здесь и учат любить того, кто, возможно, не существует, - я подошел к нему, обнимая со спины и вдыхая терпкий аромат его смуглой кожи. - Но здесь меня воспитали таким, какой я есть. - Ангела, - он развернулся и убрал с моего лица растрепанные ветром пряди, - и я им за это очень благодарен. Мы целовались, даже не обращая внимания на звон колоколов, возвещавших об ужине. Поэтому очнулись только тогда, когда голос пастора в рупор приказал нам спускаться. - С тобой опасно целоваться, - улыбнулся Чонин, крепче сжав мою руку. Как только мы оказались на земле, пастор кинул ему зажигалку. - Ты забыл сегодня на обедней проповеди. Угадай где. - Упс, - он виновато прикусил губу. - Разведите их обоих по карцерам. Опять?! - Да *цензура* Сколько можно? Вы *цензура* со своими *цензура* правилами и наказаниями! Изгоните нас уже и дайте жить спокойно! - Лу Хань! - у пастора округлились глаза. А у Чонина началась истерика. - Это не я его научил, чес-слово. Сил моих уже нет! Вы знаете, что такое церковные карцеры? Это крошечные комнаты без окон. Вместо кровати - жесткий матрас. Но не это самое страшное. Дважды в день, утром и вечером, к тебе приходит священник и читает молитву о спасении твоей души. А потом обливает ледяной водой. Освященной, естественно. Так они пытаются смыть грехи наши. Идиотский способ, как по мне. И теперь это предстоит нам с Чонином? - Не хочу! - я начал истошно кричать и вырываться. - Отпустите, мать вашу! Почему? Почему вы делаете это с нами? За что? За то, что мы полюбили? Любовь - грех? - Негреховна только правильная любовь. Мне захотелось плюнуть в его наглую рожу. - Отлично, мы грешники и после смерти попадем в ад. Нас такой расклад устраивает. Отпустите. Мы будем грешить дальше, вне стен вашей святой обители. Не марайте о нас свои руки. Вышвырните нас, умоляю. И тут один из братьев вскрикнул. В руке Чонина сверкал маленький складной нож, приставленный к горлу парня. - Грешить, так по полной. Отпустите Ханя. Раз... Два... - пастор дал знак, и меня оставили в покое. И уже через несколько секунд я стоял за спиной моего спасителя. - Откройте ворота школы. Дайте нам уйти, и никто не пострадает. - Бог покарает тебя за это. - Я не боюсь вашего Бога, - Чонин кивнул в мою сторону. - Он - мой Бог. Остальное неважно. Открывайте. Массивные двери заскрипели. Вот он, путь на свободу. Мы медленно пересекли невидимую красную линию, и брат полетел на землю, а мою ладонь в который раз уже крепко сжали. - Бежим! Мы с Чонином перебежали дорогу и исчезли в лесу. Что примечательно, погони за нами не было. И только, когда мы остановились перевести дух, я понял, как же мне страшно. Ведь мы сейчас одни, в лесу, в вечерних сумерках, без еды и денег. Мы свободны, но... Что дальше? - Иди сюда, Лу, - Чонин уселся под каким-то кустарником и раскрыл мне свои объятья. Следующие полчаса я ревел, как баба, в его руках. От страха и чувства величайшего облегчения. Так и уснул, расслабившись в объятьях Чонина. А разбудил меня свет фонарика в лицо. Первой мыслью было - нас решили вернуть обратно. Но Чонин был удивительно спокоен. Значит, я ошибаюсь. Мне помогли встать, и я услышал знакомый голос. - Тот самый рыженький со шрамиком, - у меня кровь в жилах застыла. - Тебе уже доложили? Оперативно. Как видишь, даже церковь не может избавить меня от одержимости. Отец, всего один раз пойди мне навстречу. Мы все неидеальны. Дай мне шанс доказать, что и со своим грехом я что-то стою. Не разлучай меня с Ханни. Он и так напуган. - Ханни, - фыркнул мужчина, и я кожей почувствовал на себе его взгляд. - Испортил мальчишку. Что теперь с ним делать будешь? Сильные руки Чонина обняли меня крепче. - Любить и заботиться. - А клубы? Кокаин в твоем рюкзаке и ночные звонки от бывших любовников? - В прошлом. Обещаю. - Это твой последний шанс, - послышался звук открывающейся дверцы машины. - Сорвешься хоть раз, и этот мальчик навсегда исчезнет из твоей жизни. Меня подхватили на руки и уложили на мягкое сидение машины. Тепло. И мою руку сжимают смуглые пальцы. Кажется, теперь я могу вырубиться спокойно. *** А дальше... Дальше моя жизнь стала похожа на прекрасный сон. Небольшая квартира с минимумом мебели, зато с бесчисленным количеством наших общих фотографий на стенах. Заваленный учебниками письменный стол и две чашки с остывшим кофе - мы решили поступать в один колледж. Стопка писем от Сина - этим летом мы обязательно встретимся. Разбросанная по комнате одежда, и звучащая из колонок у изголовья музыка. И я, сидящий на своем парне и завороженно наблюдающий за дрожащими пушистыми ресницами и красивыми губами, издающими сладкие стоны. Он во мне, и мы двигаемся в одном ритме, ловя невероятный кайф от нашей близости. Я чуть прогибаюсь, направляя его член в самую дальнюю, самую чувствительную, точку и едва не кричу, когда удары по ней становятся сильнее и резче. - Садист. - Зато тебе нравится, - его улыбка никогда не перестанет сводить меня с ума. А шаловливые губки, ласкающие и без того возбужденный сосок, посылают по телу такие разряды тока, что не каждый обычный человек бы выдержал. - Чонин! Он ловит меня и осторожно укладывает на смятые мокрые простыни. - Люблю тебя, мой ангел. Люблю. И даже если ад существует, я не боюсь сгореть в его пламени. Ведь даже там мы будем вместе, двое грешников, наплевавшие на все ради любви.