Мифолого-религиозные мотивы аниме «Gilgamesh»

Говоря о библейских мотивах в аниме «Гильгамеш», необходимо отметить, что в чистом виде их отыскать сложно. Символический язык «Гильгамеш» богат и многопланов, поэтому библейский мотив правильнее рассматривать в ракурсе его взаимосвязи со множеством иных мифолого-религиозных мотивов данного произведения. Выделим основные понятийные центры – образы, которые проходят красной нитью через всё произведение: 1) тема всемирного потопа, выражающегося в Очистительном Потопе, к которому стремится Энкиду, -- мотив духовного перерождения и преобразования мира; 2) тема клонирования – мотив перерождения телесного; 3) тема креста как жизненной доли – мотив фатализма, неизбежности судьбы, расплаты за все совершённые деяния – мотив Страшного Суда. С этими основополагающими темами связан один яркий образ, встречающийся на протяжении всего повествования, -- визуальный образ граната. Древний символ Великой Богини имел распространение в культурах Средиземноморского ареала и Малой Азии. В последующее время гранат выступал в качестве постоянного атрибута богинь, покровительствовавших любви, супружеству и плодовитости: Афродиты (Венеры), Афины и Астарты, то есть Иштар. А дерево, возвышающееся над обновлённым миром в эпилоге «Гильгамеш», символическое Мировое древо, скандинавский Иггдрасиль, ничто иное как дерево граната. Гранат сопровождает зрителя ненавязчиво, но присутствует во всех сюжетно значимых эпизодах. Впервые напрямую с этим плодом мы сталкиваемся в переломной 13 серии, когда графиня с детьми посещает заблаговременные похороны президента Юки. На территории поместья располагается гранатовый сад (в мусульманской традиции Рай засажен гранатовыми деревьями). Во время беседы с героем церемонии прощания Рейко предлагает гостям разрезанный надвое плод граната. Тут же она кормит им престарелого президента изо рта в рот, подобно птице, кормящей птенцов. Вскоре на поместье нападают гильгамеш. Они материализуются в разных частях территории. В частности, Уно появляется из треснувшего от спелости граната, висящего на дереве. Снова гранат мы встречаем в воспоминаниях Киёко. Они с братом лепят из снега онегири в форме зайчика и украшают его гранатовыми зёрнышками-глазками без помощи рук. Сначала Киёко берёт зёрнышко в губы и приставляет один «глазик», затем передаёт таким же образом зёрнышко Тацуе, чтобы он мог вставить второй. Вот что видит зритель. Но, если рассмотреть символику этих действий, перед нами разворачивается совершенно иная картина. Для начала выясним, что такое собственно гранат. Русскоязычное название этого растения произошло от латинского granatus (зернистый), однако на других языках оно звучит с немного иным акцентом. В Древнем Риме у этого плода существовало два латинских названия — malum punicum и malum granatum. Первое буквально означало «пуническое яблоко», а второе – «зернистое яблоко». Именно malum granatum легло в основу названий этого плода на других языках: в немецком – Granatapfel (нем. Apfel — яблоко), эстонском — granaatõun (õun — яблоко), итальянском — melograna (итал. mela — яблоко), шведском — Granatäpple, испанском — Granada, французском — Grenade и английском —pomegranate (от латинского pomum — плод). То есть в парадигме названий граната превалирует как обозначение его зернистой структуры, так и сравнение с плодом яблони. В западной христианской традиции на основании схожести латинских слов «peccatum» («грех») и «pomum» («яблоко») Древо Познания обычно символически изображается яблоней, что заимствовано, по-видимому, из греческой мифологии (сказание о яблоке раздора). В свою очередь, Древо Познания добра и зла в Ветхом Завете противопоставлено Древу Жизни. И если вкушение плодов последнего гарантировало первым людям бессмертие, то нарушение запрета о вкушении плодов с Древа Познания, по западной, так называемой юридической, трактовке привело к грехопадению. Как мы помним, именно Ева первая поддалась уговорам змия и угостила яблоком Адама. Также мы помним о происхождении Евы из ребра Адама, что символически означает их целостность в единстве. В аниме «Гильгамеш» Киёко, старшая сестра Тацуи, генетически является его дочерью, поскольку Тацуя – клон собственного отца, выношенный его женой. Здесь же прямая аллюзия сразу на два мифа – на библейский о непорочном зачатии и шумерский о совращении Энкиду. Рассмотрим их подробнее. Многое объединяет историю Адама и царя Гильгамеша. В ранних апокрифических текстах, не вошедших в Библию, и каббалистической теории ветхозаветный змий – Лилит, первая жена Адама. Она же упоминается в прологе «Эпоса о всё видавшем»: на дереве хулуппу поселяются некая «беззаботная» дева, змея и птица, которых изгоняет Гильгамеш, поле чего делает из древесины хулуппу барабан с палочками. Его звуки заставляют людей подчиняться воле играющего (см. «Крысолов»). Тогда Гильгамеш пускается в распутство и всяческое злоупотребление. В восточной мифологии змея является символом мудрости, то есть того же знания. Дерево Познания связано с Деревом Жизни, так как это два особенных древа, посаженных в самом сердце Эдема. Гильгамеш отправляется на поиски цветка, дарующего бессмертие, но его крадёт всё та же змея. К слову, в своих странствиях Гильгамеш встречает первого бессмертного человека Утнапишти, пережившего всемирный потоп, за что боги даровали ему вечную жизнь; отсюда идея анимешных полубогов гильгамеш, верящих, что они переживут Очистительный Потоп. Занимательно порассуждать и о взаимосвязи шумерского Утнапишти, библейского Ноя и графини Верденберг, пережившей Двойной икс, собирающей детей орга-супериор в отеле с красноречивым названием «Провидение», получившей динамис через пересаженные ткани собственного клона и ставшей прототипом блаттарии. Итак, выстраивается логическая цепочка: бессмертие – утрата бессмертия – грехопадение – познание – змея – Лилит – секс. Эрос приравнивается к Танатосу. Секс ведёт к некому тайному знанию, которое приводит к утрате бессмертия. Здесь необходима ремарка: в шумерском эпосе человек стремится стать бессмертным – в библейской традиции он бессмертен изначально, но противоестественным образом теряет это качество. В рамках эпоса о Гильгамеше данное происшествие, кроме прочего, означает отдаление от природы и социализацию. Именно это происходит с копией полубога Гильгамеша, диким человеком Энкиду, после взаимодействия с Шамхат. Анимешный Энкиду – Мадока Терумити – считается его коллегами, в частности Кагеямой Хироко, совершенством. В её глазах он божественно талантлив – Кагеяма влюблена в Мадоку. Однако он не отвечает ей взаимностью. И здесь шумерские Гильгамеш и Энкиду накладываются друг на друга: Хироко уподобляется отвергнутой Гильгамешем богине Иштар, а его законная супруга Адзуса – жрице Иштар, Шамхат. В Адзусе Хироко видит лишь помеху, недостойную его по определению. Как бы там ни было, судьба Адзусы печальна – после исчезновения мужа она морально опускается. Таким образом, Адзуса утверждается в своём сходстве с блудницей Шамхат, сбивающей Энкиду с пути истинного. Только Адзуса – Шамхат наоборот, потому как в её случае причина меняется местами со следствием. Она блудница скорее не соблазняющая, но страдающая. В западной христианской традиции широко распространён образ кающейся грешницы, соотносимый с Марией Магдалиной. В католической традиции Магдалина была отождествлена с несколькими евангельскими персонажами: 1) Марией, упоминаемой в Евангелии от Иоанна как сестра Марфы и Лазаря, которые принимали Иисуса в своем доме в Вифании (Ин. 12:1-8); 2) не названной по имени женщиной, совершившей помазание головы Иисуса в Вифании в доме Симона прокажённого (Мф. 26:6-7, Мк. 14:3-9); 3) безымянной грешницей, омывшей ноги Христа миром в доме Симона фарисея (Лук. 7:37-38). Как мы видим, Магдалина, отождествляясь с этими персонажами, а также заимствуя некоторые сюжеты из жития неевангельской раскаявшейся грешницы V века преподобной Марии Египетской, приобретает черты кающейся блудницы. Согласно этой традиции, Магдалина зарабатывала блудом, увидев Христа, оставила ремесло и стала следовать за ним, затем в Вифании омыла его ноги миром и отёрла своими волосами, присутствовала на Голгофе и т. д., а затем стала отшельницей на территории современной Франции. В восточнохристианской традиции образ Магдалины не смешивается с образами безымянной грешницы и других женщин, носивших распространённое имя Мария. Магдалина в православии – одна из жён-мироносиц, исцелённая в своё время от бесов. Она первая увидела воскресшего Спасителя и понесла эту весть людям. Впоследствии благовествовала в Риме, о чём свидетельствует обращение к ней в послании апостола Павла к римлянам (Рим.16:6). В восточном христианстве Магдалина почитается равноапостольной святой. Вероятно, при проработке образа Адзусы учитывались оба этих взгляда, так как именно Адзуса оказывается единственной, кто не верит в виновность Энкиду. Она решается родить его клона с тем, чтобы оправдать мужа в глазах общественности. В аниме ничего не говорится о том, было ли известно Энкиду, что Адзуса беременна не его сыном, а вынашивает его клона. Также нам неизвестны мотивы, побудившие её к этому шагу. Если в случае с профессором Энумой, подсадившей себе собственный клон, причиной было её разочарование в людях и убеждённость, что доверять можно только себе самой, то в ситуации Адзусы всё не настолько однозначно. Судя по всему, она также, как и Хироко, боготворит Терумити, но ей недостаточно просто быть рядом и стать матерью его детей. Она желает, чтобы в мире появился ещё один настолько же гениальный Мадока. Здесь мы переходим к мифу о непорочном зачатии, а вернее к концепции богочеловеческого происхождения Спасителя. В рамках «Гильгамеш» этот вопрос решается просто до гениальности: Энкиду и Тацуя, отец и сын по документам, -- генетически один и тот же человек. Причём Энкиду при взаимодействии с Тиар становится существом иного порядка, а Тацуя, подвергшись её излучению во время нахождения в утробе матери, рождается со способностями орга-супериор. На два образа Марии Магдалины накладывается образ Девы Марии. Впоследствии этот результат режима «Layers» будет спроецирован и на Киёко с её патологической беременностью.