Мне глаз от тебя не отвести

Как только они через зеркало перемещения вернулись в Город Смерти, первой мыслью каждого из них было: «Надо сходить в душ». Каждому хотелось смыть с себя остатки предыдущей ночи. Вторая мысль: «Надо поспать». Ибо предыдущая ночь выдалась безумной. - Может, все-таки сходим в лазарет? – предложила Мака. – Двое раненых у нас точно есть… - Нет! – одновременно сказали Анна и Кид. На что оба получили укоризненный взгляд от Маки. - Да, ребята, надо, - Албарн скрестила руки на груди. – Вас точно нужно отвести. А еще у кого-нибудь могут найти скрытые повреждения. Остальных пугала не столько участь быть осмотренными профессором Штейном, сколько подъем по этой длинной лестнице, ведущей к Академии. Анна помнила, какими муками стоил ей подъем в первую неделю обучения. С ее маленьким ростом и, как следствие, маленькими ножками трудно шагать по этим широким лестницам. Куда там ей до Джека, чей шаг равен её трем. - Вот и идите, - хмыкнул Кид, материализуя у себя в руке свой скейт. – А раненые полетят. «Как же здорово быть Богом в этом плане», - подумала Анна. Ей же оставалось подниматься пешком вместе со всеми. Хорошо, что у нее повреждены только руки, а не ноги… - Анна, не тормози, - Смерть-младший махнул ей рукой, приглашая к нему на доску. Видя непонимающий взгляд девушки, он пояснил, - Мы же раненые, помнишь? Поэтому нам нужна транспортировка, - парень заговорщицки ей подмигнул. В ее состоянии было бы глупо отказаться. Поэтому она с облегчением встала на доску. Прямо перед Кидом. Который, и девушка только сейчас это поняла, был на голову ее выше. И если бы она встала позади него, то наблюдала бы только его спину. Спину, скрываемую за черным пиджаком, который идеально отчерчивал широкие плечи, узкую талию, за которую хотелось ухватиться… «Не о том думаешь», - мысленно одернула себя девушка. Но ненадолго, потому что Кид, чтобы Анна не упала со скейта, прижал ее к себе. Крепко и уверенно. Как хотят обычно девушки. В том числе и Нойманн. И именно поэтому она покраснела. И именно поэтому она постаралась скрыть румянец за прядями, которые выбились из ее привычного пучка. Скорее всего, это у нее не получилось – она точно не узнает, потому что именно в этот момент они взмыли в воздух. Она боится высоты. Каждый полет на самолете для нее стресс – все эти потряхивания и непонятные слова, которые говорят летчики через динамики салона во время полета, этот страх только подпитывают. Каждый выход на балкон или на высотную площадку, под которой нет никакой подпоры, а только колонны по периметру, сопровождается предварительным уговариванием самой себя. Все, кто знают об этом маленьком секрете, считают все это несерьезной глупостью. И стараются «вылечить» просто варварскими методами – выбить клин клином. Но делают только хуже. И вот снова начался приступ паники. «Только не смотри вниз», - твердила Анна сама себе. Нельзя позволить Киду допустить мысли об этой ее слабости. - Не бойся, я удержу, - парень, как будто почувствовав, прошептал ей на ушко. Теплое дыхание и уверенность в словах заставили душу завибрировать и разлиться внутри чем-то сладким и тягучим. И на душе стало спокойно. *** - Хм, в этот раз даже не конструктор Лего, - пробормотал профессор Штейн. Они были в смотровом кабинете. Где все было абсолютно белым: стены, пол, кушетки, ширмы, халат профессора. Он как раз осматривал Кида, чтобы убедиться, что парень действительно уже в порядке. Это вообще чудо, что он был в медпункте в столь раннее время – необходимо было заполнить какие-то документы. - Давай сюда свои руки, - профессор неожиданно появился перед ней. Анна только вздрогнула. Во-первых, это было очень неожиданно. Во-вторых – она все никак не может привыкнуть к виду Штейна. Есть же в нем что-то жуткое, пугающее до чертиков, не так ли? Девушка покорно выставила руки вперед ладонями вверх. Профессор Штейн подложил под них лоток и достал все необходимое для перевязки. Затем, подумав, взял шприц и пару пробирок. - Кровь кишина могла попасть тебе в рану, - пояснил он. – Я возьму кровь на анализы. Он соскреб кровь с раны и отправил ее в пробирку. Затем полил руки Анны какой-то жидкостью, от которой кровь превратилась в пену и стекла в лоток. Девушка же отсутствующим взглядом наблюдала за этой пенной вечеринкой. Ей не было больно, просто немного неприятно. Она старалась не смотреть на раны, просто чтобы не расстраиваться. Ведь наверняка они будут долго и мучительно заживать. - Не критично, можем обойтись без швов, - голос Штейна звучал для нее как-то отдаленно. Если бы это была какая-то плохая новость, то она бы отреагировала, а так просто не было смысла. Дальше была какая-то вонючая мазь. Как будто запах пота решили перебить не менее противным запахом каких-нибудь приторных духов. Но раз Штейн достал из своего арсенала это средство, значит, оно должно помочь. Далее бинты. Длинные, белые, оставляющие короткие нитки повсюду. Профессор настолько плотно обмотал руки девушки, что она с трудом и большим усилием могла пошевелить пальцами. - А теперь закатай рукав, я возьму еще и кровь, - профессор начал копаться в ящике своего рабочего стола в поисках жгута. «Будет брать кровь из вены», - промелькнула мысль у девушки. Не то, чтобы она боялась вида крови, иглы или вообще вида врача. Она сдавала раньше кровь на анализы, и ничем хорошим это не заканчивалось. Обязательно ей либо поставят синяк, либо проколят вену. Но на удивление Штейн сделал все быстро и аккуратно. Анна даже ойкнуть не успела, как все уже готово. - Ты будешь ночевать здесь, - профессор подписывал пробирки. – Просто понаблюдаю тебя. В случае чего тебе тут же смогу помочь. Он ушел за ширму к Киду. Анна не могла видеть, что там именно происходит. И не хотела, потому что ее привлек шум в медпункте за дверью. Наверное, это уже пришли ребята, ведь они все-таки поднимались на лестнице на своих ногах, а это требует времени. Но зайти или хотя бы постучаться они не решались. - Иди на рентген, а я пока угомоню эту компашку, - Штейн вышел из-за ширмы и направился к двери. Профессор скрылся за дверью, ведущей в общей коридор. В это время Кид вышел из-за ширмы. Обнаженный по пояс. Анна тут же смущенно отвела глаза. Парень прошел за другую ширму. Видно было, что он тут не в первый раз и знает, что и где находится. - Черт, закрыто, - было слышно, что Кид пытался открыть дверь, скрытую за второй ширмой. Анна хотела две вещи: в душ и спать. С перебинтованными руками мыться не вариант, а грязной она не позволит себе лечь спать. Хотя, это же медпункт, тут наверняка есть резиновые перчатки. Которые как раз есть в коробке, что стоит на подоконнике. Поэтому девушка без промедления подошла и достала пару перчаток. - Кид, можешь помочь? – позвала Анна парня. Смерть-младший удивленным взглядом посмотрел на перчатки в ее руках, но буквально тут же сообразил: - Боишься намочить бинты? – на что получил утвердительный кивок. Кид забрал перчатки и начал аккуратно, чтобы не причинять лишнюю боль, надевать их на руки девушки. Анна же старалась смотреть на его лицо. Никогда до этого ей не предоставлялась возможность рассматривать Кида так долго. Почти белая кожа, но при этом черные волосы. Янтарные, как будто хищные, глаза, но при этом опушенные длинными и густыми ресницами. И да, эти белые полосы. Такой любитель симметрии, но при этом такой асимметричный. Девушка старалась не смотреть на голый торс. Хотелось, но не могла. Просто потому что это неправильно. Это слишком личное. Это слишком интимное. Настолько же интимно, насколько доверять малознакомому парню надевать перчатки на твои раненые руки. - Все готово, - Кид улыбнулся, довольный своей работой. Конечно же, он сделал все симметрично. Теперь можно делать все, что хочется, не боясь испачкать повязку. И именно поэтому в первую очередь она примет душ. В это время вернулся профессор Штейн. Узнав у него, где находится душевая, и, получив разрешение, Анна тут же направилась туда. Такие же белые стены и пол. Только здесь они из кафельной плитки. И сам душ был белый. Почему именно этот цвет – непонятно. На полке в шкафчике – тоже белом – стояли флаконы с шампунем и гелем для душа. На полке ниже – чистая одежда, сложенная в аккуратные стопочки. Тоже белая. «Предусмотрительно», - подумала Анна, беря из шкафчика необходимые предметы. А теперь – смывать с себя предыдущую ночь. *** - Итак, видны трещины тел второго и третьего люмбального позвонка, - профессор Штейн рассматривал снимок на специальной подсветке и что-то бормотал себе под нос. – Придется тебя тоже оставить под наблюдение, с твоими данными через сутки уже все зарастет. - Зарастет же, профессор, - Кид надеялся, что ему получится улизнуть из медпункта. Он не хотел терять день впустую. Особенно в таком несимметричном месте. - Не отпущу, по правилам нельзя, - пожал плечами Штейн. – Бюрократы из проверки съедят меня за это, даже костей не оставят. - Ладно, - вздохнул парень и отправился в палату. Минус медпункта в Академии – всего одна палата. Плюс – кровати хотя бы отгорожены ширмой, чтобы не смущать больных. Вообще, там редко кто-то лежит один. Еще реже – лежат двое. Сегодняшний день решил стать особенным. Анна уже помылась и сидела на выбранной ею кровати возле окна и дальше от двери, вытирая мокрые волосы полотенцем. Одежда медпункта была ей большой. Очень. Настолько, что девушке пришлось просить у Штейна какую-нибудь ленту, чтобы подпоясать штаны. Чтобы хотя бы они не спадали. Плюс, одежда явно рассчитывалась на человека повыше – Анне пришлось закатать рукава и штанины, чтобы они ей не мешали. После душа ей пришлось смыть косметику и снять цветные линзы. И перед Кидом предстала та самая, настоящая. Истинная Леони. Синяки под глазами, большие голубые глаза, впалые щеки и распущенные волосы, локоны которых крупными волнами обрамляют лицо. Киду в этот момент была не интересна симметрия. Для него было важно нечто другое. В распоряжении Кида была любая кровать палаты. А он выбрал кровать рядом с Анной. Леони. Просто потому что может. Просто потому что захотел. А почему захотел? В своем нынешнем виде девушка напоминала маленького брошенного котенка. Белого такого, голубоглазого. Которого хотелось взять на руки и отнести к себе домой. Сберечь, защитить. Стать самым лучшим и любящим другом. Именно это и испытывал Кид. Раньше такого с ним никогда не случалось. Как называются эти чувства, которые он сейчас испытывает, глядя на Анну? Что-то ему подсказывает, что это в нем сейчас просыпается та часть, которую в него вложил Шинигами. Уметь понимать других людей, их чувства и переживания. Ощущать их внутренний мир. Видеть внутреннюю красоту. То же самое он ощущал от Леони. Она тоже видела его душу и старалась ее понять. Леони пробудила в нем человечность. *** - Я рад, что ты отдохнула, - Джек с широкой улыбкой выкладывал из своего огромного рюкзака предметы на прикроватную тумбочку Анны. Сменная одежда и перекус – йогурты, шоколадные батончики. Такое чувство, будто девушка хочет остаться здесь надолго, а не всего на сутки или чуть больше. - Джек, я не съем столько, - Анна с легким укором покачала головой. С одной стороны, ей приятно, что ее напарник о ней так беспокоится. С другой, ей была слишком чужда эта гиперопека. Как будто ей не хватало этого у родителей. - Тебе надо кушать, - Джек потянулся к девушке и начал трепать ее за щеку. – Я не хочу, чтобы тебя унесло порывом ветра. На что девушка показала ему язык. Со слов своего напарника она узнала, что с ребятами все хорошо. Штейн их осмотрел и просто отправил отдыхать, пока они с Кидом в это время лежали каждый на своих кроватях (хотя, Смерть-младший почти тут же уснул). Джек, который чувствовал себя почти идеально, решил принести своей напарнице вещи. Часы, что висели над дверью палаты, показывали пол-одиннадцатого утра. До обеда, что тут выдается по расписанию, еще далеко. Анна хотела спать, но что-то ее не отпускало. Возможно, она на каком-то подсознательном уровне ждала Джека, зная, что он точно придет. - Я пойду, постараюсь отдохнуть. Ты тоже поспи, - парень потрепал девушку по распущенным волосам и ушел. За ширмой рядом слышалось едва уловимое дыхание Кида. «Такой Бог, а сопит, как младенец», - усмехнулась про себя девушка. У нее было свободное время. Самое время поразмыслить, не так ли? На данный момент она имеет: документы на чужое имя, внешность чужого человека, мертвых родителей и кучу вопросов, ответы на которых где-то спрятаны ее отцом. Не просто же так был тот ноутбук запароленный. С тех пор как Анна привезла его из Лондона, он так и стоял открытым на столе в ее комнате. На главном экране все так же было окошко, требующее ввести пароль для дальнейшего доступа. Вот только какой же пароль? У нее всего одна попытка. Она хорошо понимает, что ее отец в таких случаях не стал бы ставить какой-нибудь случайный набор цифр и букв. Это должно быть что-то осознанное и значимое для него. Как раз вот для таких случаев. От таких мыслей к горлу подступил комок. Девушку тут же начали душить слезы. Она все никак не могла принять этот горестный факт своей жизни. Обещала же себе, что будет сильной, будет стараться идти дальше. А как идти дальше, если больше нет путеводной звезды? Родители всю жизнь указывали ей, что делать и как именно. И все было хорошо, все было прекрасно. Она была домашней девочкой, которая выполняла родительские поручения. Посуду помыть, например, в магазин сходить. Сгонять в другую страну по политическим делам. Кишина убить по дороге. Красота же, а не ребенок. Были и положительные моменты. Детство без забот. Ценные советы. Выходные в кругу семьи. Досуг в элитных районах Лондона – все-таки от зарплаты руководителей европейского отделения ей выделялись хорошие карманные деньги. Не мечта ли любой девушки? От всего этого остались только воспоминания. Даже деньги нельзя снять – счета заблокированы. Как будто хотят скрыть ее существование. Как будто вообще не существует Леони Шварц. Надо найти новую путеводную звезду. С такими мыслями девушка наконец-то уснула. *** Проснулась она уже ближе к вечеру из-за хлопнувшей двери. Ей не было видно, что происходит в палате, потому что ее кровать была занавешена шторами. Видимо, чтобы ничто не мешало ее сну. В палате почти не было света – даже Луна не могла достаточно осветить такое большое помещение. Только рядом с кроватью, где расположился Кид, был включен ночник. Вряд ли парень до сих пор спал. Безумно хотелось кушать. Она, наверное, не ела со вчерашнего вечера. В подтверждение ее мыслей в животе внезапно заурчало. Помнится, Джек приносит ей какой-то перекус, который лежит на прикроватной тумбе. Повернув голову в сторону прикроватной тумбы, девушка увидела поднос с ужином. От еды исходил пар – видимо, сейчас как раз и есть время ужина. А дверью хлопнул тот, кто это ужин принес. Что же, спасибо ему. Анна встала с кровати. Все тело затекло, а руки все так же ноют. И все так же невозможно пошевелить пальцами. Что же, кушать будет проблематично. - Доброе утро, - сзади нее раздался голос с легкой усмешкой. - И тебе не хворать, - ответила Анна, потягиваясь. Она стояла спиной к кровати Кида. Хоть она его и не видела, но слышала, как он встал со своей кровати и отодвинул шторку на ширме, отделяющей их кровати. Циферблат электронных часов, что стояли на подоконнике, показывали восемь вечера. Здорово так ее дневной сон заменил ей ночной. Может, оно и к лучшему – открывается много ранее недоступных возможностей. Например, понаблюдать за ночным городом Смерти. Или же поговорить с таким интересующим ее человеком. Ведь, как известно, в ночное время люди открываются совсем с другой стороны. - Тебе надо покушать, - озабоченно сказал Кид, приближаясь к ней со спины. – Выглядишь, если честно, неважно. Это он, наверное, намекает на то, что больничная одежда на ней висит мешком. Например, сейчас рубашка съехала, обнажая ее левое плечо. Раньше он бы подумал, что ее плечи совсем несимметричные – правое было ниже левого, что возможно из-за постоянного ношения тяжелой сумки с учебниками в правой руке. Что одежда на ней сидит не пойми как. Но сейчас оно привлекало Кида не из-за его помешанности. Ему просто было интересно. В голубоватом свете луны и без того белая кожа казалась еще белее с болезненным синим оттенком. Кид видел, как все бугорки костей выступали под кожей. Если бы он подошел ближе, то увидел бы, какую большую тень отбрасывают ключицы – настолько сильно они выступали. Но вот Анна повернулась к нему лицом. И все, что ему казалось симметричным, перестало быть таковым: правый глаз чуть округлее левого, левая бровь чуть выше правой, мелкие морщинки своим рисунком тем более не вписывались с ту шаткую симметрию, что ему казалась. Но ему было на это все равно. - Да, ты прав, - Анна подошла к своей кровати и села на нее. Попытавшись взять с подноса вилку, она с шипением ее уронила обратно. Больно и неприятно пытаться двигать ранеными руками. И как она в душе не обращала на это внимание? - Давай помогу, - Кид сел рядом с ней. Просто потому что захотел помочь. Он взял с подноса ложку и тарелку с кашей. Зачерпнув небольшую порцию, он протянул ложку к лицу девушки. Та молча, без препирательств, подчинилась. На удивление – было вкусно. Явно вкуснее той быстроготовящейся бурды, которую надо всего лишь залить кипятком. На большее по части кулинарии Анна не была способна. Может дело во врожденном отсутствии навыка готовки, может в вечном сравнении себя и мамы. Мамы, которая больше не приготовит ей кашку с утра. Хотя, это было крайне редко. В основном готовила специально нанятая кухарка. И убирала специально нанятая горничная. И занималась ими специально нанятая няня. Маленькие минусы «больших» родителей. Может, именно поэтому Анна так ценила время, проведенное вместе с ними, потому что оно было таким редким и от того таким ценнным. Нот вот что никогда не делали ее родители – так это не кормили ее с ложечки. Этим занимались другие специально нанятые люди. Или же просто хороший человек, который хочет о тебе позаботиться. И именно этот хороший человек сейчас сидит и кормит ее с ложечки. Такой же ребенок влиятельного родителя, которому было не до своего сына. Наверное, он так же ценит время с семьей. Или нет, Анна же не может знать, как именно обстоят дела у Кида с отцом. Но вот, каша скушана, чай вприкуску с булочкой выпит. Мысли обдуманы. Самое время опять лечь спать, но не хотелось. Сейчас есть вещи интереснее, чем сон. Видимо, не она одна так думала. - Тебе здесь нравится? – спросил Кид, убирая поднос с посудой на прикроватную тумбу. Анна задумалась. Они здесь примерно месяц. Боль от утраты немного стихла, появились друзья и появились первые шаги к самой себе. - Как бы странно это не звучало, но я рада такой встряске, - ответила девушка. – Переосмысливаешь свои ценности и находишь новые. Теряешь кого-то в своей жизни и встречаешь других. Меняешься сам, как внешне, так и внутренне. - И как ты считаешь, эта встряска изменила тебя кардинально? – уточнил парень после короткой паузы. - Не знаю, Кид, - едва слышно прошептала Анна. – Сравнить может только Джек, но он не поднимает эту тему. А больше некому. Эти люди либо остались в прошлой жизни, либо… Она опустила голову, пряча за волосами свое лицо, так и не найдя сил закончить фразу. Не хочет, чтобы Кид видел, что она плачет. Опять. Не хочет, чтобы Кид видел, что она слабая. Как бы она себя не убеждала – ей все равно больно. Где-то в груди щемит так же, как и месяц назад. Такое же бессилие. Такая же пустота, которую ничем не заткнуть. Хотя, один прямо сейчас пытается, обнимая её. Просто молча поступает так, как необходимо для нее. Гладит ее по голове, успокаивая. Теперь она не боится, что он узнает про ее слезы, потому что сейчас она их оставляет на его больничной рубашке. Заполняет пустоту в ее душе, разливая в ней тепло. Или она хочет, чтобы он ее заполнил. «Да нет», - сказал ей ее внутренний голос. Странно, но почему-то он был прямо как у Джека: таким же по-мягкому ехидным. Именно таким голосом стараются сказать очевидную истину. «Ты просто втюхалась в него. Окончательно и бесповоротно». *** - Рад, что с тобой все в порядке, - сказал Джек, беря в руки рюкзак с вещами Анны. Они провели в медпункте всего ночь. Утром профессор Штейн их осмотрел вновь и сделал заключение, что они абсолютно здоровы. Даже ранения Анны уже затянулись до тонкой линии и покрылись корочкой. Видимо, помогла та самая мазь Штейна, что девушку, несомненно, радовало. - До завтра, - сказала Анна Киду, который тоже уже собрался и стоял в дверях медпункта. - Увидимся, - ответил Смерть-младший. Утром в городе Смерти было прохладно. Погода только бодрила парня, потому что ночью он едва ли смог поспать. Анна уснула в его объятиях. Он не выбирался, потому что не хотел ее разбудить. Или же просто хотел ее обнимать? Только под утро решился перейти на свою кровать. Естественно, перед этим он укрыл девушку одеялом. Даже подоткнул его, чтобы она быстрее согрелась. И еще какое-то время просто смотрел на нее. Ведь еще неизвестно, когда ему выпадет очередной шанс. Он не просто смотрел на нее. Он ею любовался. От собственных раздумий парня отвлек звонок его мобильного телефона. Это была Леони. Они обменялись номерами перед общим заданием на всякий случай. - Алло? – ответил Кид. Интересно, зачем она звонит? Наверное, что-то забыла в палате. - Ноутбук отца… - парень представил, как именно девушка это произносит. Дрожит, грустная и потерянная. – Его изрубили. Жесткий диск поврежден. Я не знаю, что мне делать, Кид, – сказала она едва слышным шепотом. Смерть-младший развернулся и пошел в сторону дома Анны и Джека. Придется начинать все с самого начала.