Абсурд II Разорванное плетение

Глава 22.4 Дом был погружен во тьму, что было довольно странно. Том думал, что муж поедет прямо сюда после своей срочной встречи, на которую он сорвался в весьма странном состоянии. Они ведь толком и не поговорили с того момента, как Билл выпроводил его домой. Внутри до сих пор вертелась обида, но она постепенно заменялась на смирение, потому что он действительно ничего не мог сделать с сумасшедшими гормонами Альфы. Еще и собственный отец слишком часто стал всплывать в отчетах его бойцов. Грегори что-то затевает у них под самым носом, но из-за нападок других группировок они не могли сосредоточиться на нем. Блядство. Что-то это все больше и больше похоже на черную воронку, в которую их понемногу засасывает. Том закатил глаза и прошел в полутемную гостинную, планируя наведаться на кухню и приготовить что-то на ужин. Но тут же на полпути замер и неверяще повернул голову в бок, смотря на торчащий из стены кинжал. Какого… — Извини, рефлекс сработал, — раздался холодный голос Билла, а сам он оказался возле камина, с бутылкой виски рядом. — Билл, блять! Хоть бы голос подал, я чуть инфаркт не схватил! — взбешенно воскликнул Том и нервно хлопнул по включателю, зажигая верхние лампочки, и тут же подавил желание вжаться в стену. Альфа сидел прямо на полу, а вокруг него было разбросаны разные кинжалы и детали от пистолета. Сам он был объят аурой горечи и боли, но не это так изумило омегу, а то, что его глаза напоминали холодное стекло, как у куклы. Он поморщился, когда луч света попал на сетчатку, демонстрируя суженные зрачки, и отвернул голову в сторону. — Выключи основной свет, пожалуйста, — тон все также ледяной и безжизненный, лишенный всех эмоций. От него по коже Тома прошла крупная дрожь, но он исполнил просьбу мужа и осторожно направился к нему. — Что случилось, почему ты в таком состоянии? — подбирая слова, едва слышно спросил он и присел на диван, стараясь не делать резких движений. Билл впился в него жестким и немного едким взглядом и приподнял бровь. — Непривычно, да, видеть меня таким? Вы же все привыкли, что я — нерушимая скала, блядский титан, который все может решить и ничто не может его задеть, — ядовито произнес он и жестоко ухмыльнулся, делая глубокий глоток алкоголя прямо из горла. — Скажи мне, Томми, чем мы платим за право обладать властью и влиянием на других? Том поджал губы и приподнял бровь, изумленный таким вопросом. Поведение мужа было странным, потому что не вписывалось в обычную систему его привычек. Он как будто рвался на куски внутри, и становился каменным снаружи, словно добровольно наращивал на себя броню. Зачем? — Чувствами? — сделал он попытку ответить и вздрогнул, когда муж сухо рассмеялся, а затем жестко выпалил: — Самой жизнью, милый, своей кровью, своими близкими, своим рассудком. Влияние отравляет нутро, а избавиться от него нет ни сил, ни желания, потому что это хуже наркотиков. Власть над людьми, над их жизнями, их мыслями и чувствами… Ох, Томми, это кружит голову, не так ли? — Билл, что с тобой? — серьезно забеспокоившись за состояние мужа, спросил омега, осторожно опускаясь на колени рядом с Каулитцем. — К чему эти разговоры? Альфа тяжело вздохнул и закинул голову назад, упираясь ее в боковую стенку камина. — У меня ведь по сути не было обычной жизни, Томми, и я не знаю, как это — быть нормальным. Всегда я куда-то несся, всегда хотел доказать что-то, получить все самое лучшее и обрести влияние. Глупый мальчишка, который захотел стать королем, только вот мальчишка забыл, что на это место слишком много желающих есть. И мальчишке пришлось убивать и лгать, чтобы получить то, что он хотел. Когда, наконец, он это обрел, все начало рушиться, как карточный домик. А мальчишка понял, что заигрался и потерял нить, связывающую его с обычным миром. А ведь все началось с подвала… — Билл внезапно осекся и сжал зубы, приглушенно застонав от фантомной боли, которая пронзила грудную клетку. — Знаешь, я ведь иногда хочу отмотать время назад и не допустить своего рождения. Глупо, да. Но может быть, так было бы лучше, ни у кого не было бы проблем из-за меня, и эксперимент этот вряд ли начался бы. — И ты позволил бы мне быть с другим? — приглушенно спросил Том, понемногу понимая ситуацию, но из-за недостачи проверенных фактов не спешил складывать все вместе. — Позволил бы кому-то другому прикасаться ко мне, любить меня, и чтобы я думал о ком-то другом? Глухое рычание, рокотом зазвучавшее в груди Каулитца, вызвало слабую улыбку на его губах и заставило его приблизиться к мужу. — Никогда больше не смей жалеть о своем рождении, идиот, ты значимей, чем кто-либо из нас, — проговорил он и едва ощутимо коснулся его губ своими. — Мы такие, какими стали, и не нужно жалеть о том, чтобы могло бы быть, сложись ситуация по-другому. Мы бы все были бы другими, если бы не ты. — Том… — Замолчи, и просто иди ко мне, — омега непривычно мягко улыбнулся и потянул мужа в свою сторону, обнимая его поперек талии и заставляя слегка прилечь на свою грудь. Билл, как ни странно, подчинился и положил голову на супруга, прикрывая глаза. Как же он устал… тепло и спокойствие, такие редкие эмоции в их жизни, особенно сейчас. Том перебирал одной рукой блондинистые, а кое-где и черные пряди, и слегка поглаживал сильную спину до тех пор, пока дыхание Альфы не выровнялось, и он не заснул. Омега резко посерьезнел и принялся думать, что могло случиться на сегодняшней встрече, раз муж вдруг завел такой разговор. Явно что-то серьезное, раз это дало такой эффект. Том едва ощутимо поцеловал мужа в макушку и удобней обнял его, насколько вообще позволяла сидящая на полу поза. «Блядство, — с горечью подумал Эмеральд, влетая в пустой клуб и едва не начиная рвать на себе волосы от досады, — вот какого хера он оказался таким расчетливым?». Гибридный Альфа раздраженно провел по своим волосам и нагло перегнулся через стойку бара, чтобы взять там бутылку коньяка и бокал. Его злило и пугало стремительное развитие событий, а так же серьезность ситуации, в которой он оказался. Он ведь хотел пошутить, когда предложил такую авантюру, потому что он не думал, что мальчишка, правда, решится на это. Но шутка быстро стала проблемой, потому что пацан, как клещ, вцепился в перспективу владеть всеми псами и не думал отказываться от такой заманчивой идеи. Блять. Признавать его главным было неправильно и непривычно, потому что это выходило за рамки системы и не поддавалось объяснению. Он ведь тоже просто лабораторная крыса, правда, с влиянием и силой за спиной. Но раз сам король его признал… то это не может быть случайностью. Эмеральд поморщился от ощущения удушья и разом опрокинул в себя бокал. — Что за одинокое глушение моей выпивки? — прохладный голос заставил едко ухмыльнуться и плеснуть себе еще алкоголя. — Тогда составь мне компанию, а не будь занудой и не читай мне нотации, — сухо фыркнул он и сделал еще один глоток, нутром чувствуя, как внутренности сжимаются в комок от энергетики собеседника. Блять, что же ему так везет с урожденными? Что не друг, так обязательно какая-нибудь влиятельная шишка, с непомерной силой и властью. Он тоже мог быть урожденным, если бы не блядская трехгенность. Рядом с Эмеральдом сел мужчина лет двадцати пяти и нагло отобрал у него бутылку, самостоятельно наполняя два бокала. Затем он слегка перегнулся через стойку и взял блюдце с дольками лимона, поставив его перед другом. — Сколько раз говорил, не пей просто и без закуски, нет, блять, тебе все время нужно по-своему сделать. — Ой, заткнись, а? — вмиг ощетинился Эмеральд, резко поворачивая голову в его сторону. — Что за мода вечно чем-то меня поучать? — Что за мода приползать ко мне под чужой маской? — флегматично отозвался мужчина и приподнял бровь. — Сам облик сменишь, или мне нужно тебя заставить? Ты же знаешь, как я ненавижу эту блядскую игру. — Можно подумать, я слишком сильно от нее в восторге, — буркнул парень и на несколько минут прикрыл глаза, а когда он их открыл, они были жгучего синего цвета. — Доволен? — Вот теперь да, — вмиг тон потеплел и стал даже ласковым, а губы изогнулись в мягкой улыбке. — Неужели так трудно радовать меня иногда своим обликом? Эмеральд отмахнулся от его слов и откинул тяжелую копну кровавых волос себе на спину. Свой облик… Блять, да он скоро свое имя со всей херней забудет, не говоря уже за внешность. Сколько лет длится эта игра в двойников? Десять-двенадцать, а все потому, что копируемый объект был слишком привлекателен для его хозяев. Ребенок без детства, парень без страхов, мужчина без слабостей. Ха, да когда ему показали информацию на Владлена Даймона, он не сразу поверил, что такой человек может нормально существовать в их мире. А он существовал и помогал Каулитцу-старшему подминать под себя криминальные банды, а потом и спелся с его братом. Омега. Слабый пол. Ха, как смешно. Хотя он сам не лучше, ведь слабая часть и в нем есть, как бы это его не бесило. — Райан, рассказывай, что уже натворил, раз коньяк глушишь, как воду? — серьезно спросил мужчина, делая небольшой глоток алкоголя. Эмеральд нервно усмехнулся и постучал по бокалу костяшками пальцев, в который раз удивляясь манере друга читать чужие мысли через эмоции или поведение. — Первый вернулся, Лонгин, — выдал он и серьезно посмотрел на застывшее лицо друга, — и у него новый мастер, которому не больше тринадцати лет. Чудно, да? Лонгин пораженно распахнул глаза, а затем мотнул головой и поставил пустой бокал на стойку. — Так, давай по-порядку. Когда именно король вернулся, ты с ним виделся и почему ты думаешь, что он позволил какому-то пацану завладеть собой? — Когда… около трех месяцев назад, его человеческое прикрытие уничтожили конкуренты, а самого короля и эту шавку Дамаска подобрали Всеядные. Представляешь, они ведь даже не догадываются о том, кого пустили к себе в общагу. Идиоты. А там как раз был этот пацан… Блять, до сих пор не могу поверить, что он стал его хозяином, но после двух встреч с ними приходиться верить. И еще одно, король сменил не только мастера, но и внешность с именем. Теперь он — Кристиан Дарфт и ему шестнадцать лет. Пф! Какой бред. Он старше нас в два раза, а теперь играет в какого-то подростка. Лонгин закатил глаза и стал обдумывать полученную информацию. — Не плюйся ядом, ты же не знаешь, какие у него цели в данный момент. И кстати, как так вышло, что вы столкнулись? Эмеральд вздохнул и очертил края бокала кончиком пальца. — Мои шавки слегка заигрались и вместо слежки, попытались убить пацана. Что привело уже к их уничтожению и разрушению всех печатей на Гончей у короля. А потом этот юный генерал решил пойти на разборки с моей подачи и чуть мне кишки не вырвал своим влиянием. — Зачем он Вэйсануру? — напрямик спросил Лонгин, зная, что просто так группа Эмеральда не будет следить за обычным человеком. — Зачем… — вздохнул парень и сделал глубокий глоток алкоголя, — он думает, что в нем прижились клетки Дрехона Вералуса. Но проблема в том, что я чувствую в нем не только гены этого ублюдка, а и тонну других, и куда более страшнее. Он — такая же крыса, как мы с тобой, но с той небольшой разницей, что он — человек, и родиться ему выпало не в центре, а семье благополучного миллиардера. Лонгин глубоко вздохнул и сдержал легкую дрожь, которая прошла сквозь его тело. Кто может быть страшнее безумного ублюдка с непомерной жаждой власти? — Что тебя связывает с ними помимо этой истории с разборками? — Извини, Ло, но я пока не могу тебе этого сказать, — серьезно проговорил Эмеральд и вдруг уткнулся носом в шею мужчины, — меня ведь убить могут за нарушение приказа, знаешь? А как я могу его не нарушить, если они требуют одного, мои хозяева другого, а мои желания не важны, как и с этим обликом блядским. Ты рычишь на меня за него, но не можешь понять, что обратная трансформация отнимает силы. Лонгин запустил пальцы в алую гриву не совсем друга, но и не законного любовника, и пропустил через них мягкие пряди. — Я дам тебе сколько угодно сил, только не лишай меня удовольствия видеть тебя, а не эту маску. Эмеральд тихо рассмеялся и коснулся губами его горла. — Поэтому я к тебе и возвращаюсь постоянно, Большой Босс. Никто не хочет видеть рыжую бестию, всем нужен двойник Скорпиона. Лонгин усмехнулся и провел ладонью по его щеке, убирая пряди волос и легко целуя в скулу. — Я — не все, Райан, сколько можно повторять? — О да, как я мог забыть? Негласный принц центра снизошел до скромного раба. — Ты — не скромный и не раб, а если еще раз так заговоришь, из клуба не выпущу, пока не поднимешь свою самооценку. Эмеральд на это лишь фыркнул, расслабленно прикрывая глаза и позволяя переместить себя на диван, чтобы немного отдохнуть. Все-таки иметь под рукой чертовски сильного эмпата — очень выгодная вещь. Кристиан проснулся от ощущения того, что чего-то не хватает. Распахнув глаза, парень резко сел и осмотрел комнату, а затем перевел взгляд на пустующую половину кровати. Коснувшись еще теплых простыней ладонью, Дарфт резко встал на ноги и попытался по собственным ощущениям понять, где мастер может быть в данный момент. Пришлось немного пройтись в сторону зала для стрельбы. Еще больше удивившись такому повороту дел, парень вошел в зал и рефлекторно замер на месте, когда увидел стоящего возле стола Джея. Мальчик задумчиво крутил на пальце пистолет, а затем резко вскинул его в верх и нажал на курок, затем еще раз. Пули вошли прямо между глаз мужчин на фотографии. Его отцы — узнал Крис, а потом изумленно моргнул, когда увидел слезы, хлынувшие из глаз мальчика. Дарфт прикрыл дверь зала и неслышно подошел к мастеру, опускаясь перед ним на колени. Джей сразу принялся вытирать мокрые глаза и пытаться скрыть свой срыв, но Кристиан не дал ему закрыть лицо, прижав к своей груди, и начал снимать губами соленые капли с мокрых щек. Сначала мальчик хотел вырваться, но потом в итоге сдался и позволил усадить себя на колени парня. Ему нужно собрать треснувшую маску, чтобы другие не смогли воспользоваться его слабостью, научится играть так искусно, чтобы прятать себя глубоко под слоями. Крису слои — не помеха, он и так под его кожей уже. Перед ним нет смысла скрывать раненное нутро, которое кровоточило, потому что поймет и почувствует, по жестам, по взгляду. Блядский звонок, лучше бы он вырубил телефон сразу по перелету в Берлин и закинул его подальше. Как они оказались в комнате, Джей не помнит, в себя он пришел лишь тогда, когда напарник закутал его в одеяло и всунул в руки горячий чай. И где только достал ночью?.. Мальчик обнимал кружку ладонями и думал над тем, как он должен объяснять свое поведение. Потому что так положено, действие не происходит беспричинно, а без повода ноют только слабохарактерные ничтожества. Папа дал ему это понять, когда он разревелся из-за тоски по братьям в первые дни после перелета в США. Действительно, он тогда был жалок и слаб. Но сейчас же это не так. Мальчик допил чай и удивленно моргнул, когда напарник без слов забрал из его рук кружку и отставил ее на тумбочку рядом с кроватью, а сам он прилег рядом. — Что, даже расспрашивать ни о чем не будешь? — немного недоверчиво спросил Джей, смотря на ползущие татуировки на его груди. Кристиан посмотрел на него и нежно коснулся головы, пропуская через пальцы черные пряди. — Я бы расспросил, но в другой раз. Ты сейчас только успокоился. — Думаешь, я слаб теперь? — убито спросил мальчик и удивленно моргнул, когда услышал злой рык в груди напарника, а в следующую секунду он был прижат к ней. — Слезы — это нормальная реакция организма на стресс, да и не только на него. Это значит, что ты — живой человек, а не превратился в камень, — прошипел он, а затем более мягко добавил, — тебе можно быть еще слабым. Допустимо слабым, а не позорно. Кто вдолбил этот бред, что слезы являются признаком позорной слабости? — Мой папа, — тихо ответил мальчик и прикрыл глаза, тяжело вздыхая. — Он всегда презирал людей, которые были в чем-то хуже него, материально и физически, упрекал за слабость и неспособность сделать что-то со своей жизнью. А сам… Джей сжал зубы и с силой уткнулся в грудь напарника, глубоко вдыхая его запах. Кристиан сильнее обнял его за плечи и поцеловал его в макушку. — Не надо говорить, если больно. Придет время, все расскажешь. А сейчас попробуй заснуть, нам завтра вставать рано. Тебя допустят на занятия по стратегии и тактике, я договорился. — И в кого ты такой деловитый вышел? — незлобно пробурчал мальчик, уже в полудреме слыша его слова и удобней устраиваясь на напарнике. Кристиан усмехнулся и натянул на него одеяло. — В одного гениального генерала, который не устает восхищать меня теми открытиями о себе, который он позволяет мне сделать, — тихо проговорил ему на ухо парень и невольно засмотрелся на искреннюю улыбку, которая расплылась на его лице. «Слабые люди так не могут улыбаться, мастер, — задумчиво подумал он и прикоснулся губами к его щеке, — в них много фальши и зависти. А в тебе этого нет, и не будет никогда».