Исповедь монстра

«Любовь – это игра. Проигрывает в ней тот, Кто воспринимает ее всерьез»

      Все чаще уносит меня память в тот ужасный момент моего существования. Да, существования. То, как жил и живу по сей день я, невозможно назвать жизнью. Я пытаюсь взаимодействовать с окружающим миром, но он отвергает меня, словно мне здесь не место, это не моя вселенная. К тому же, я давно потерял смысл жизни. Точнее, сам его уничтожил.       Во всем виновата любовь. До того переломного момента я никогда не любил. Многие года мне было чуждо это чувство. Но иногда жизнь проделывает с нами такое, что хочется с ней расстаться.       Мне казалось, что у меня всего одна цель - убивать. Я думал, что страх, который теплится в смотрящих на меня глазах жертв, которых я убивал, вот истинная цель моей жизни, вот ради чего я должен жить. Но я ошибся. И это была не последняя моя ошибка.       Я тщательно относился к выбору своих жертв, зачастую я выбирал исключительно женщин. Я начинал следить за ними за некоторое время до того, когда свершиться мое зло. Я пугал их, заставлял боятся каждого шороха, а затем убивал, впивая в себя не только теплую кровь, но и страх, исходивший из их глаз. Но страх их присутствовал не только в крови и глазах, он присутствовал во всем их нежном теле, он сочился из каждой клетки их организма. Я убивал их медленно, наслаждался процессом. О, это незабываемое чувство восторга, когда твои клыки, словно клинки, вгрызаются в невинную шею, медленно высасывая кровь и разрывая плоть. И я думал, что нет ничего прекраснее, чем это. До того момента, когда встретил ее.       Я пришел днем в парк. Я частенько выбирал себе жертвы именно там. Днем там много юных девушек. Я встал под массивное огромное дерево, от которого расстилалась такая же огромная тень. Отсюда открывался отличный вид, и я мог увидеть каждые счастливые глаза. Мой взгляд плавно переходил с одной девушки на другую. Но вдруг мой взгляд остановился на одной. Она была невыносимо красива, а ее глаза были такими большими и голубыми, что я моментально в них утонул. В этот момент мне показалось, что ради этих глаз я готов пойти на все. Я еще никогда не видел глаз красивее. Мне попадалось множество красивых девушек с разными глазами, но таких я еще не видел до того момента и не видел до сего. В этот момент я уже знал за кем буду следить в ближайшее время.       Я выучил ее распорядок дня. Так же я узнал, что ее зовут Вероника. Безумно красивое имя. До сих пор оно вырывается из моих уст, оставляя приятную сладость на языке и печальную горечь одновременно. По выходным, в полдень, она выходила из своего дома с большой сумкой и направлялась в парк. Когда Вероника шла, создавалось впечатление, будто она не идет, а порхает. Ее длинные светлые волосы переливались на свету, словно солнце запуталось в них. От ее улыбки исходили искры, настолько она вся сверкала. Она казалась счастливой и беззаботной.       Приходя в парк, Вероника садилась под свое любимое дерево и доставала из своей сумки альбом и карандаши, она приходила туда рисовать. Я тоже приходил в этот парк и садился на том же месте, в той же позе, что и она. Только она приходила, когда светило солнце, а я - когда небо переходило во власть луны. И не рисовать я приходил, а размышлять.       Но невозможно было нам быть с ней вместе. Вы спросите, почему нет? Я вам отвечу. Я жуткий, страшный монстр. Я вампир, вурдалак, упырь. Меня зовут по-разному. Я до сих пор не знаю, кто я. Но я знаю, что нахожусь на ступень выше в пищевой цепочке, чем люди, чем она. Я питаюсь кровью людей, я питаюсь их эмоциями. И всегда это доставляло мне удовольствие, но после встречи с ней все изменилось. Что-то во мне сломалось, и это меня ни капли не пугало. Разве что, я был поражен, что это меня не тревожит.       Я урод. Моя внешность ужасна. Когда я родился, я не плакал. Как мне рассказывал мой отец, когда умирал, я смотрел на всех с печалью, словно не хотел своего появления на свет. Еще до родов моя мать чувствовала, что не переживет моего рождения. Когда я родился, она попросила поднести меня к ней, она хотела увидеть свое дитя перед смертью. Когда мать меня увидела, то воскликнула в ужасе и оттолкнула меня. Она не могла поверить, что родила такого урода. Через несколько секунд она умерла. Настолько я был страшен.       Сейчас я стал более ужасен. Видимо, нет предела уродству. Мои губы иссохли, кожа омертвела и окрасилась бледно-серым цветом. На солнце она кажется почти прозрачной, словно на череп натянули тонкую белую ткань. Мои мрачные серые глаза - безумные и устрашающие. Взглянув на меня, можно сразу понять, как, на самом деле, выглядит кошмар. С такой жуткой внешностью очень трудно пробираться по улицам днем. Но я должен был видеть ее как можно чаще, поэтому старался максимально скрыть свои недостатки. Ведь, только видя Веронику, моя кровь начинала кипеть и бурлить, согревая сердце, которое уже давно сковал холодный лед. Только рядом с ней этот лед начинал таять. Только тогда я понимал, что люблю по-настоящему, искренне.       Я пытался побороть желание видеть Веронику, наслаждаться ее внешностью, ее смехом, который был слышен издалека. Но это давалось мне с трудом. Нужно было решать, что делать. Я раздумывал над этой ситуацией неделю и решил. Мне казалось это решение единственно верным, именно так я должен поступить. Но только потом я осознал, какую совершил ошибку.       Я помню этот день во всех подробностях. Каждую его минуту. Я не видел Веронику все утро, день и вечер. Я старался усыпить в себе это жуткое желание увидеть ее счастливой в последний раз. Еще утром я послал ей открытку с просьбой увидеться с ней ровно в полночь в парке под ее любимым деревом, я подписался, как тайный поклонник. Еще я отправил ей одну алую, как кровь, розу.       Ровно в полночь я уже был на месте, я ждал ее рядом с деревом, в кустах, чтобы она меня не заметила. Вероника немного опоздала, девушкам принято опаздывать. Она была до боли красивой, когда я смотрел на нее, мое сердце разрывалось на части. На свидание она захватила розу, которую я ей отправил. Роза до жути подходила к ее белой, как слоновая кость, коже. Она встала под дерево, не понимая, где тот тайный поклонник, что пригласил ее на свидание.       Через несколько минут после ее прихода, я решился показаться ей. Я вышел из-за кустов и подошел к ней сзади, не издавая ни шороха. Я дотронулся до ее плеча легким касанием пальцев. Она, обернувшись, не вскрикнула и не удивилась моей внешности. Я был поражен. Я не мог скрыть своего счастья, когда увидел ее, я улыбнулся. Да, это она, моя любовь, моя Вероника. Она улыбнулась мне в ответ милой улыбкой, которая заставляла биться мое сердце чаще, и спросила, я ли тот поклонник, что позвал ее сюда. На что я не ответил ни слова, лишь изменилось мое выражение лица. Я улыбнулся ей той улыбкой, которой привык пугать всех своих жертв. Веронику испугали мои глаза, в которых появился стальной блеск, и она стала пятиться от меня назад. Моя улыбка стала еще шире. По мере ее отступления назад, я двигался на нее. Мы не решались отводить друг от друга глаз. Она, потому что боялась, а я - потому что желал ее.       Во мне просыпался хищник, и она это понимала. Это пугало ее еще больше. Устав от этих игр, я быстрым движением схватил ее и прижал к себе так, что ее глаза оказались напротив моих. Со стороны могло показаться, будто мы пара влюбленных и собираемся поцеловаться. Но, те, кто так мог подумать, ужасно ошиблись бы.       Поначалу, в ее глазах был страх. Но страх этот меня не забавлял. Мне хотелось отвести свой взгляд от ее, но я пересилил это желание. Боже, как я хотел ей сказать, как безумно я ее люблю и желаю. Но, прежде чем из моих уст вырвался, хоть звук, ее тело немного расслабилось в моих объятьях и взгляд ее изменился, она глядела на меня смиренными глазами. Она знала, что сейчас произойдет, и это мне не нравилось. Как она посмела перестать меня боятся?       Я схватил Веронику за волосы и резким движением отвел ее голову назад. Роза выпала из ее рук и упала на землю. Мои клыки жадно впились в ее прекрасную белую шею. Ее кровь нежно перетекала в меня, унося из ее тела жизнь. Капли крови, которые не успевали попасть мне в рот, капали на землю и на одиноко лежавшую розу, нежно сливаясь с ее лепестками. Но я не испытывал того наслаждения, которое возникало во мне во время убийства.       Ее тело обмякло в моих стальных объятьях, и тогда я понял, что она мертва. Моя единственная любовь, моя Вероника мертва, и убил ее я. Я потерпел поражение от самого себя. Я был полон ярости. Мне хотелось содрать с себя кожу, лишь бы не чувствовать той боли, боли, которая гладила меня изнутри своими острыми когтями. Мне казалось, что лучше умереть прямо сейчас, прямо здесь, но смогу ли я спокойно умереть, зная, какой я совершил ужасный грех?       Она погибла с улыбкой на лице, и глаза ее был печальны. Только тогда я понял, что она никогда не была счастлива, что она желала смерти, что ее счастливые глаза и вечная радость были всего лишь маской. Я понял, что привлекло меня в ней. Мы с ней были похожи. Мы - два разочаровавшихся в жизни существа. В этот момент мое сердце окончательно разбилось. Я думал, что, убив ее, я обрету свободу, но оказался не прав. Но время назад не повернешь, и ничего уже не изменить.       После этого дня я ни разу не убивал людей, и по сей день стараюсь сидеть дома. Только иногда выхожу на охоту, но охочусь я исключительно на животных. Я все еще не могу забыть Веронику. Я надеюсь, что когда-нибудь я обрету покой. Но это вряд ли, пока я остаюсь бессмертным – я буду жить вечно. А значит, буду вечно страдать и нести в себе этот грех.