Писец в таверне

Вам имена не скажут ни о чём, Поэтому, друзья, не представляюсь. Служу наёмным городским писцом, А на досуге с мёртвыми общаюсь. По времени плыву, как по реке. Дела идут ни хорошо, ни скверно. Живу я бобылём на чердаке, А есть хожу в ближайшую таверну. Там дёшево и вкусно, но скрипач Сосёт вино, как кровь – упырь голодный, И так потом смычок пускает вскачь, Что в уши сунуть кочергу угодно. Обычно я терплю, сижу в тени (Накоротке я детства с темнотою). Всё начиналось, как в другие дни, Ну а потом произошло такое… Не знаю, где скрипач сумел найти Столь злое пойло, только вот в итоге Он сам себя надумал превзойти. Хоть слушатели здесь не шибко строги, И каждый снисходителен к нему (Конечно, если слух не слишком тонок), Но нынче он устроил кутерьму. Зашёлся плачем наверху ребёнок, Снаружи кто-то в дверь стучал ногой, Крича: «Запрещены законом драки! Уже идёт сюда городовой!» - И скорбно выли во дворе собаки. Не жажду я в чужие лезть дела, Но не вмешаться было б недостойно, И вышел я из тёмного угла, С хозяином заговорил спокойно: «Ваш музыкант танцует, хохоча, Из бедной скрипки извлекает стоны. Я вас прошу, уймите скрипача, Пока таверну не сочли притоном». Не стал хозяин говорить со мной. Он скрипачу по дружбе всё прощает. Я не кричу, не брызгаю слюной, И опасений вид мой не внушает. Я отошёл в досаде и тоске. Как чую вдруг: не одному мне плохо. Ведь кладбище тут есть невдалеке, И на погосте явно суматоха. Слетались к нам все призраки толпой, Крушила окна неземная сила. «Кто смел нарушить вечный наш покой, Живого заберём с собой в могилу!» Скрипач и сам стал бледен, как мертвец. Я размышлял, вмешаться ли пристало? Вообще-то я по должности писец, А маг – лишь на общественных началах. К тому же, на мой взгляд, исход неплох, Ведь наши уши призраки спасают. Раз сотворить скрипач такое смог, Пусть за поступок честно отвечает. Но надо мною жалость верх взяла, Да и похлёбки нет в округе гуще… И я уладил с мёртвыми дела – Они куда разумнее живущих. Пускай разбили окна сгоряча, Виновен в этом лишь мотив настырный. А я просил: «Уймите скрипача», - И, между прочим, вежливо и мирно. Потом я сел в таверне на порог, Чтоб успокоить всех – мол, я на страже – И убеждал хозяина, как мог, Что с сединой ему красивей даже. *** Со дня того уже промчался год. Я хвастаться не буду, чтоб не сглазить, Но тот скрипач вина уже не пьёт И так играет, что душа в экстазе. И точно мне известно, что порой К нему приходят призраки незримо, Чтоб насладиться этою игрой – Такою дивной и неповторимой.