Близкий ей человек

Ответом ей было молчание. Казалось, никогда еще Шерон не боялась так чего-то, как этого молчания; молчания не такого уж и долгого, но настолько оглушающего, что даже время вокруг, похоже, замерло – а кровь к бледным щекам все не приливала, не давая даже смутиться. - Брейк, хоть что-нибудь… Скажи, - пробормотала она, боясь опустить взгляд. Он смотрел не так, как всегда – не было в его глазу ни задора, ни насмешки, нет. От этого становилось еще страшнее, и многослойное платье переставало греть девичье тело – уступая холоду и мертвенному ужасу, что сейчас порвется и исчезнет самая важная для Шерон связь. Связь с этим человеком. Она так хотела бы держать себя в руках. Не теребить ткань платья, не цепляться пальцами за банты, еле заметно дергая за бусины… Не дрожать – так мелко, что чувствовала лишь она… И прочно стоять на ногах, что сегодня не желали держать юную леди Рейнсворт. Но как бы она хотела покраснеть. - Хорошо, тогда… Что «тогда»? Что в такой ситуации нужно делать? Не этому, не этому учила Шелли свою дочь – и не это вычитывала та в своих любимых романах. В которых, конечно, все заканчивалось хорошо, сказочно, восхитительно – слуга покорно подчинялся властной госпоже, принцесса находила своего рыцаря, а деревенский паренек становился фаворитом королевы. Как же… Глупо. Наивно. - Вы понимаете, что я впервые оказался в ситуации, когда не могу просто уйти через шкаф? – складывая руки на груди, тихо ответил ей Брейк. Он не мог отшутиться, он не мог сбежать. Он был тем самым взрослым, что не мог уйти именно сейчас – но мог дать надежду либо отчаяние. И Шерон было страшно. Ей уже пошел третий десяток. Третий десяток – именно в эти годы в окна юных дев забираются прекрасные кавалеры, и именно в эти годы леди провожают своих первых любовников на балкон – чтобы они драматично спустились вниз по канату, дабы сохранить репутацию прекрасной дамы. А дамы обзаводятся семьей, рожают – или ждут своего рыцаря, ждут, преданно, как Шерон – и дожидаются, да только он оказывается не тем. Не тем, кому можно себя доверить. - Леди… Скажите, почему я? Он не улыбался, не смеялся и не дурачился. Даже белоснежный плащ Брейка как будто потемнел, становясь под стать Шляпнику, а неаккуратная челка стала казаться еще более колючей, чем прежде – Зарксис не ответил «нет», но и «да» он не сказал. Наверное, его сердце точно так же и замерло – как прервалось дыхание Шерон. - Я понимаю глупость этой просьбы и не буду больше… - рвано пробормотала она, и легкие будто сжало изнутри, свернуло так, что стало больно говорить, дышать, жить. Не смогла закончить единственное предложение – и не сможет, наверняка не сможет. - Мой ответ зависит от того, что вы сейчас скажете, - кажется, попытался улыбнуться Брейк. Не вышло – даже у него был предел притворства. А Шерон притворяться и не думала – зачем, если куда важнее сказать то, как есть на самом деле? Если так будет правильно, если… Если ложь Брейк все равно почувствует. - Это не то… Не то, о чем ты думаешь, - заломило спину, что всегда была идеально ровной – казалось, корсет перестал держать ее, и Шерон пришлось выпрямиться самой. – Я не влюблена, Брейк. Не влюблена, поверь, - задрожали ее губы. Самообладание, где оно? Не было его с самого начала, а лицо все не краснело, оставалось таким же мертвенно бледным… Печальным. – Но… Близкий человек… Я хочу, чтобы это был близкий мне человек. Именно. Близкий. Близкий, близкий, который не был бы первым из множества, которым двигало бы не низменное чувство, а нечто иное – не настолько прекрасное, как чистая любовь, но по-своему красивое и особенное. Особенное, как и сам Брейк. - Леди, вам ведь страшно? – нарушил нарастающую тишину, почти звенящую, болезненную, Брейк. Шаг, другой – он коснулся девичьих локонов, осторожно сжал их в пальцах – и едва заметно кивнул. - Ко-конечно страшно, - сделала шажок назад Шерон, чувствуя, что наконец-то заливается краской. Опустила глаза и улыбнулась – ведь это было правильно, именно так все это и должно было быть, так, а не с застывшей кровью в жилах. Она даже немного запнулась от стыда. – Иначе бы все было куда проще. - Я не об этом. Вам страшно говорить о таком со мной? – качнул головой верный слуга. Ответа не последовало. Пришлось просто обнять ее, прижать к себе, как раньше, в ее далеком детстве, и погладить и без того безупречно уложенные локоны – чтобы хоть немного растопить злой холод, что царил в поместье Рейнсворт. И прошептать на ушко всего несколько слов – излишне официальных, немного обидных, но не слишком, – чтобы Шерон улыбнулась, наконец, и прижалась к теплой груди в ответ. - Но у меня есть маленькое условие, - уже привычно улыбаясь, пробормотал Брейк, слыша тихий вздох госпожи, и все же отпустил ее – но за руки продолжил держать. – Маленькое, оно вам не помешает. - Хорошо, - судорожно сжала его пальцы в своих леди, чувствуя, как на смену эйфории приходит просто… Радость. Она совершила выбор – и пусть некрасивый, не такой, какой присущ обычно прекрасным госпожам, но… Ей было все равно, правда. Ведь все равно все будет не так, как в ее любимых романах. - Вот и отличненько, - подпрыгнул на месте Зарксис и ловко вывернулся из ладоней своей леди, подплывая к появившемуся совсем рядом Эндрю, молодому служке. Эндрю вот уже два месяца носил Шерил Рейнсворт бокал вина на ночь. Полбокала, если быть точнее; для здоровья, разумеется, было нужно вино пожилой даме, ведь всем известно, что нет лучше средства от болей, чем несколько глотков красного. И, похоже, раньше Брейк никогда не забирал этот самый бокал из его рук. - Это для… - попытался возмутиться юноша, но Брейк поспешно его перебил: - Знаю. А миледи нужен сейчас, - оглянулся он через плечо и взмахнул рукой, будто приветствуя Шерон. А та только удивленно качнула головой. – Налей леди Шерил еще полбокальчика, а это я заберу, ладно? – мило улыбнулся он, и по спине Эндрю пробежала дрожь. Которая быстро переросла в спешный побег куда подальше от Брейка, что осторожно взял свою леди под руку и медленно повел за собой – в ее же комнату. Шерон шла покорно, даже немного спешила – наступила на подол платья, отчего Брейк снова засмеялся, обвинив госпожу в неуклюжести и лишь чудом избежав поучительного тычка харисеном. Но, когда дверь за ней закрылась, а ключ повернулся в замке, по всему телу ее пробежала дрожь. Голова ее оставалась слишком, слишком ясной – и лишь Брейк понимал, как это исправить. Но и в здравом смысле была своя прелесть – память, которую Шерон не хотела терять. - Брейк, я… Я не хочу пить. - Это совсем чуть-чуть, прошу, леди, - лукаво улыбнулся тот, вздыхая, и приподнял бокал, разглядывая алую жидкость. Качнул головой – и отпил чуть-чуть, совсем немного – а потом мягко взял девушку под руку, медленно сажая ее на кровать. – Прошу, лишь полбокала. Никогда Шерон еще не пила вот так вот – без изящества, без элегантности. Она просто… Взяла бокал в руки и медленно, словно боясь отравиться, выпила все до дна – ведь это и было то самое условие Брейка. Разум ее не помутился – а Зарксис коснулся ее запястья, тихо смеясь, и прикрыл глаза. - Вы перестали дрожать. Так же лучше, верно? А дальше было очень неловко, тем более, что пришлось встать. Брейк был мастер терять одежду – постоянно терял, а потом находил, и терял, и находил, и терял… Плащ он повесил на спинку кровати, но больше ничего не снял, а ведь мог бы. Или нет – а Шерон сама избавиться от пышного платья не могла, хоть и в этот раз было ей очень неловко. Брейк помогал ей раньше одеваться и раздеваться – всего пару раз, но было такое. Он и сейчас оставался все тем же любимым братом, но… Но другим был повод. Теперь его руки казались горячими, и Шерон будто чувствовала, как их жар прожигает слой платья за слоем. Хотелось вырваться на секунду, всего на секунду – чтобы отдышаться, не испытывая ужаса, но будучи не в силах успокоить разыгравшееся воображение. Как это будет? Что она почувствует? Не остановится ли он в самый последний момент?.. Не остановит ли она его, вот в чем вопрос. И Брейк, казалось, слышал ее мысли. - Могу я продолжить? – тихо спросил он, обнимая леди со спины, и губы его почти коснулись девичьего уха. - Разумеется, - как можно тверже ответила Шерон, и свой же собственный голос будто придал ей… Не храбрости, нет – сил. – Только… Не торопись, Брейк. - Не буду, - послышалось в ответ, а в следующее мгновение заскользили между собой полоски ткани, и бант, держащий платье на леди Рейнсворт, развязался. Потянул все вниз кринолин, вшитый в любимое платье – обычно казавшийся легким, на самом деле он весил немало. Вместе с ним соскользнуло и то, что прикрывало корсет – тонкий фиолетовый лиф, который Шерон сначала подхватила руками, а потом покорно отпустила, когда мужчина перехватил ее запястья. С тихим шорохом платье соскользнуло на пол, оголяя худые плечи, бедра, обвиваясь вокруг щиколоток – на Шерон осталось только белье, корсет и чулки, ведь туфли она, кажется, сняла, еще когда Брейк просил ее выпить вина. И вместе с платьем пропало, казалось, все – леди Рейнсворт стала хрупкой, слабой девушкой, у которой забрали последнее, что могло защитить. Она сразу стала такой… Маленькой. Обхватила руками корсет, наступила одной ножкой на другую, а потом оглянулась через плечо – и встрепенулась. Зарксис оставался таким же, как и всегда. Высокий – сейчас, без каблуков, особенно; с пусть изломанными, но широкими плечами и этими глупыми бриджами, что чуть добавляли ему несуразности, наигранной наивности… И куда же без лукавой улыбки. И смотрел на свою леди он точно так же. - Вы такая маленькая, госпожа, - изогнулась светлая бровь, и Шерон обиженно пробормотала в ответ: - Замолчи. - А я такой большой, - сделал плавный шаг Брейк, приближаясь к девушке, и осторожно коснулся острых локотков, согревая совсем, казалось бы, слабым прикосновением. - Прекрати, - попыталась она вырваться из цепких объятий, но у нее не получилось – и в итоге была ласково поднята в воздух без особых усилий, а потом уложена на кровать – мягкую, чуть прохладную, но удобную. Лишь потом Брейк позволил этому укоряющему взгляду из-под длинных ресниц смягчиться, а тонким пальцам – развязать платок на шее слуги. Волосы Шерон пахли репейником. Да, ведь мыла она голову репейным маслом – локоны становились мягкими, шелковистыми… Но волосы всегда были той частью тела женщины, докасаться до которого было позволено лишь избранным мужчинам. Брейк же был просто бесцеремонным. Он их целовал – целовал пряди волос, наматывая их на пальцы или пропуская по ладони, что-то шептал одними губами – Шерон не слышала, но пыталась отвоевать свое сокровище у слуги. Тот не давал, снова и снова убирал те локоны, что падали на тонкую шею и оголенные ключицы, цеплялись за замочки корсета – замочки, что, кстати, были спереди, последний писк моды. В итоге леди оставалось лишь принять это и послушно запустить пальцы в его вихры, бледные, бесцветные, притянуть к себе… Дать теплым губам коснуться оголенного плеча – и вздрогнуть, ощутив, как рука Брейка скользит по ее бедру. Он обвел каждый завиток кружевной подвязки языком. Символично – и невероятно неприлично, ведь можно было сразу просто стянуть чулки. Но и это Зарксис делал нарочито медленно, словно испытывая терпение своей такой кажущейся юной госпожи. Но отчего-то именно это сделало его в глазах Шерон тем самым – тем, кому она могла отдать себя без страха… Почти. - Будь осторожен, Брейк, - пробормотала она, облизывая пересохшие губы. – Моему телу не так много, помнишь? - К чему такие просьбы в те минуты, когда я еще даже не снял с вас корсет? – хитро ухмыльнулся тот, вздыхая, и мотнул головой. Наигранно драматично, конечно – и леди Рейнсворт слабо улыбнулась, а потом руки ее сами рванулись к застежкам, за которые принялся резвый слуга… Но замерли на полпути. Третий, пятый крючок, седьмой выскользнул из крепления – и вот уже воздух болезненно наполнил легкие, скребя изнутри. Шерон прикрыла глаза – а потом даже немного покраснела, почувствовав, что не скрытая теперь корсетом грудь колыхнулась под пристальным взором Брейка, уголки губ которого, конечно, сейчас поползли еще выше. Одним движением он избавил леди от давящей клетки, что мешала дышать, – и коснулся пальцами щеки Шерон, отчего та заморгала чаще. - Как хорошо, что корсет недостаточно вас утягивает. Девичьей красоте не нужна осиная талия, - медленно произнес он, словно специально растягивая слова. А потом – нет, не сделал того, что ожидала Шерон, нет. Он лишь осторожно дотронулся до нежной кожи под грудью, прикрывая глаз на минуту – а потом довольно отметил: - Ваше сердце так быстро бьется. Он не был этому рад, не был – но и поддеть вовсе не хотел. Скорее… Скорее знал, что Шерон не сможет ничего ответить, ведь такое скрыть невозможно. Она просто молчала, зная, что сейчас он наклонится, пощекочет нежную шею своими жесткими волосами, а потом осторожно поцелует за ухом, согревая своим глуповатым смехом. - Не будьте так холодны, госпожа, - прошептал он, а Шерон смогла лишь обнять его, снова понимая, что… У нее слишком тонкие руки. Брейк действительно был намного больше ее, пусть даже и не старел – он казался взрослым, в отличие от юной Рейнсворт. Взрослым, который сейчас держал ее в своих руках и мог сделать что угодно – но медлил, помня просьбу девушки. А та уже почти готова была поторопиться, немного… Растаяв. Было в этом что-то слишком личное и неправильное, брать руку Брейка и бесцеремонно, как не подобает изнеженной невинной леди, класть ее на свою грудь. Но и забавно это было – о, как часто Шерон любила делать что-то такое, от чего Брейк менялся в лице, и этот раз не стал исключением. - Вау, какая активность, - усмехнулся он скорее хитро, чем ласково, а потом с укором покосился на Шерон, что начала расстегивать его рубашку. Рука его, теплая рука так и осталась лежать на мягкой груди, небольшой, но так удобно ложащейся в ладонь – да только не шевелился Зарксис, позволяя госпоже расстегнуть все пуговицы, до которых она могла дотянуться, не вставая. И только потом закончил сам. Под рубашкой у Брейка была повязка. Шерон прекрасно знала, что под ней, но и не меньше понимала, почему Зарксис не хочет ее показывать. Почему сегодня он ее забинтовал? Зачем? Для кого? Все это было неважно, наверное, ведь тонкие девичьи пальцы пробежались по белым бинтам, коснулись изломанного плеча, ключиц, прикрытой бесцветными волосами шеи и, наконец, бледных губ. Которые непослушно обхватили шустрые пальцы Шерон, а потом Брейк и вовсе позволил себе немного прикусить подушечки – заставив свою леди отдернуть руку. - Не пристало даме в первый свой раз вести себя столь провокационно, - покачал он головой, вздыхая, и коснулся лица Шерон, словно пытаясь немного напугать. – Где ваши манеры? Вы должны быть стеснительны, прикрываться и шептать «боже, только не это!» А Шерон лишь еле заметно улыбнулась. - Это цитата из «Падения великой графини», Брейк. - Действительно, вы могли бы провоцировать меня посильнее, - согласился тот, а потом осторожно дотронулся до тонкого запястья леди, поднося ее руку к своим губам, и мягко поцеловал выступающие косточки. Добавил еле слышно: - Я понимаю, что вы чувствуете сейчас. - Я рада, что здесь сейчас именно ты, - искренне ответила ему Шерон, вздыхая, а потом уронила руку на мягкую простынь, зажмуриваясь. Вместе с нижним бельем она лишилась и последней своей защиты. Она знала, что это – Брейк. Да, любимый братец Брейк, тот, которому она доверяла больше всего – и потому не боялась… Но ведь было в ее сердце и место смущению, которое сейчас горело алым румянцем, что был слишком хорошо виден – ведь свечу Брейк так и не потушил, она догорала на прикроватном комоде, около бокала. Послышался шорох – и, открыв глаза, Шерон заметила, что Зарксис тоже стаскивает с себя брюки. И его спина перестала казаться такой уж широкой – он просто стал таким же, каким всегда и казался. Не слишком другим. А потом и вовсе оглянулся через плечо, пробегая взглядом по худому девичьему телу. Шерон старалась не терять его алый глаз, смотреть только на него все те длинные мгновения, пока Брейк по-кошачьи тихо к ней подползал. Не могла опустить взгляд – и не хотела, да и поймать успокаивающие касания так оказалось проще – нежные и ласковые, лишь на впалой кости груди да плечах. - Шерон, - окликнул он ее, а потом коснулся разметавшихся по подушке волос, словно они могли что-то ощутить. – Скажи честно, ты когда-нибудь пыталась ублажать себя? Не стал говорить, что он и так знает и видит уже многое – это было и так понятно. - Нет, - коротко ответила люди Рейнсворт. И ей было нечего стыдиться. Брейк кивнул, кажется, пробормотал «Хорошо» - и перегнулся через девушку, открывая ящик комода. Послышался звон – Шерон вздрогнула, сама потянулась туда же – а потом, прижавшись лбом к длинной руке слуги, спросила: - Ищешь что-то? - Масло для массажа, - ответил тот, а потом нервно сдул с лица непослушную прядь волос, что выбилась из аккуратной челки. И наконец-то достал заветный флакон. Он был граненый, Шерон помнила это. Масла было в нем немного – меньше половины, служанки уже много израсходовали – по требованию своей хозяйки, разумеется. Руки Линды были волшебны, от одних воспоминаний о ее прикосновениях к ножкам младшей Рейнсворт Шерон вздохнула, прикусывая губу - и осеклась. - Не терпится? – поинтересовался Брейк, но только вот улыбки на его лице не было. Лишь странное спокойствие, жаль, что натура его на сей раз не выдержала, не смогла промолчать – но это искупил успокаивающий взгляд. Руки его на сей раз показались холодными, а ведь он просто подхватил ноги Шерон под коленями, еле заметно поглаживая, скользя сверху к пяточкам. - Знаете, - вздохнул он, почему-то рассматривая именно острые коленки девушки, - если вы сказали мне правду, вам придется держаться за меня крепче. И Шерон кивнула. Не было неловкости – но это казалось неправильным. Брейк оказался сверху сразу, так, как было удобно – и так, чтобы Шерон могла и обнять его, и оттолкнуть, и даже ударить, если бы захотела. Забавно было следить за ним – вот слуга откупорил бутылку, вот полилось масло… Но на юную леди Рейнсворт не попало ни капли, что ее немного смутило. А потом Брейк возник совсем рядом, почти дыша ей в губы. Ладони – вновь горячие – осторожно гладили округлые бедра, а Шерон смотрела на него – и даже видела сейчас сквозь челку пустую глазницу. Но это ее никогда не пугало. - Боитесь? – поинтересовался Брейк в который раз, спрашивал, спрашивал же уже, но… Шерон ответила. - Доверяю, - моргнула она, но пальцы ее крепко сжали простынь – и Зарксис это увидел. - Недостаточно, видимо, раз плачете, - покачал головой тот, и девушка тут же удивленно потянулась к своим глазам, испуганно прошептав: «Где?..» Она не успела понять – Брейк плавно двинулся дальше, зная, что она заметит, но тело ее не сможет оказать должного сопротивления – ведь Шерон не ожидала, наивная, поверила. Брейк крепко держал ее за бедра, не давая шевельнуться – и не двигался сам, лишь толкнулся чуть глубже и склонился над девушкой, хитро прищуриваясь. - Я пошутил. - Я поняла, - ощущая разрыв, не смогла сдержать рваного выдоха Шерон, и губы ее задрожали. Все было не так – и слишком правильно, слишком вживую, но она не думала, что попросит Зарксиса остановиться. Не думала сейчас, ведь порог был уже пройден. - Совсем не так, как в ваших любимых книгах? – улыбнулся Брейк и мягко провел большим пальцем по косточке бедра, все так же не отпуская. - Да, - вновь глубоко вдохнула Шерон, радуясь, что от клетки корсета она была избавлена – и не смогла отвести от изогнувшихся губ Брейка глаз. Так было легче. - Но не так уж страшно, да? – давая обнять себя, тихо произнес тот, и прикрыл глаза, услышав умиротворенный голос госпожи вновь. - Не так больно. Шерон хотела спросить, почему он не делает больше ничего. Совсем ничего – но боялась, боялась, что он остановится, лишь начав, ведь просьбу он уже выполнил. Выполнил сполна – сделав так, что она перестала дрожать, бояться, смущаться… И думать о том, что произошло не так уж и просто на самом деле – но не так уж и отвратительно, как рассказывали подруги. Подругам, наверное, просто не повезло – и Шерон была рада, что подождала до двадцати лет, до того края, когда быть невинной уже даже немного неправильно, а доверить себя можно только одному человеку. Тому, кто всегда будет рядом – и будет шутить на эту тему, но только тогда, когда они будут наедине. А сама Шерон будет злиться и искать в складках платья любимый харисен, без зазрений совести снова ударяя Брейка по голове. Да, Шерон хотела спросить – но ей не пришлось, потому что Зарксис продолжил. Он не прижимал ее к постели, и она была благодарна. Смогла выгнуться, слабо, но так, что грудь ее колыхнулась… А потом с удивлением понять, что он все еще рядом – ловит губами ее дыхание, что слабеет с каждым толчком. Нет, леди Рейнсворт не умирала – просто становилось чуть спокойнее, и на место ожидания следующей волны тягости приходило трепетное волнение, которое было в сердце Шерон давно, когда она действительно была девочкой. Руки Брейка перестали держать ее, он качнул головой – и Шерон рванулась, чувствуя, как скользят его пальцы по внутренней стороне бедра. Он почти обиженно посмотрел на нее – а потом мазнул пальцами, вынося их на свет свечи. Совсем немного крови. Юная леди Рейнсворт прикрыла глаза руками, болезненно вздыхая – стыдно и ужасно, что Брейк такое рассматривает… Или показывает ей. Она же все-таки будущая герцогиня. - Что естественно, то не безобразно, госпожа, - послышался его голос, такой тихий сейчас. – Но теперь вы уверены. А потом отнял ее руки от лица. - Завтра вам понадобится сменить постельное белье, и еще несколько ночей придется менять, возможно. Будет немного больно сводить ноги, но это нормально – и я не буду ничего иметь против, если при взгляде на меня вы будете прикрываться веером или вовсе отворачиваться, - смотрел он на нее спокойно, но как-то иначе, не так, как всегда. Будто успокаивал – успокаивал из-за еще не произошедшего, да и не такого уж страшного, или рассказывал… Просто рассказывал. Чтобы Шерон не боялась того, что ее ждет. – Но сейчас я лишь хочу спросить, хотите ли вы, чтобы я продолжил. - Если ты не продолжишь, ты будешь наказан, как не выполнивший свое поручение слуга, - удивительно четко произнесла леди, хотя всего пару мгновений назад язык ее заплетался. Она хотела быть сильной, пусть и дрожали ее руки, сжимая простынь – и светлые волосы Брейка. И она хотела, чтобы он улыбнулся – как сейчас. - Похоже, бокал вина наконец-то на вас подействовал, - лукаво пробормотал Зарксис, а потом наигранно задумался. – Я вынужден подчиниться столь строгой хозяйке. И Шерон глубоко вздохнула, позволяя ему сжать свои пальцы – в его теплой ладони. Она так и не почувствовала того, о чем писалась в любимых книгах, что лежали в дальнем углу семейной библиотеки. Она и не думала, что почувствует – но и боль перестала тянуть, становясь чуть слабее с каждым движением, хоть и не затихая до конца. Заставляя упираться коленями в бока Брейку – и умиротворенно улыбаться, глядя прямо в его алый глаз. Его губы на нежной шее, неровное дыхание на губах, что он так и не поцеловал… И рука под грудью, что снова ловила удары сердца. Белоснежная улыбка, пляшущие в свете свечи алые огоньки – где-то в глубине пустой глазницы… Все это не давало боли совсем исчезнуть – так, чтобы она чувствовала. И помнила, наверное, улыбаясь, зная, что без этого никак. Не любя, но доверяя без остатка.