Король и нахалка

Канкуро было скучно. До зевоты, до судорог, до нервного тика. А еще он был очень, очень зол: торчать в одиночку посреди пустыни только потому, что возникли некие трения с одной из великих стран… — По-любому, братец решил мне таким образом отомстить за то, что случайно застукал его с Мацури в кабинете Казекаге, — раздраженно проворчал кукольник и вдруг настороженно огляделся: — Почудилось, что ли… Да нет, вон кто-то показался вдалеке. Приготовив, на всякий случай, марионеток, Канкуро затаился в тени деревьев оазиса, в котором он нес дозор по приказу Казекаге Гаары. Несмотря на то, что двое неизвестных приближались со стороны Страны Огня, кукольник все же тешил себя надеждой, что это вражеские лазутчики и ему удастся немного размяться. Но все надежды на драку моментально улетучились, как только Канкуро опознал в одном из путников Нара Шикамару. Остановило его, впрочем, вовсе не то, что к оазису приближались два шиноби Конохи: он находился как раз на той стадии озверения, когда уже не особо важно с кем драться, лишь бы разорвать липкие путы скуки и безделья. Его остановило четкое понимание того, что, прикончив Шикамару, он сам себе подпишет смертный приговор: Темари будет его убивать очень долго и мучительно. По правде сказать, кукольник питал к ленивому гению своего рода симпатию: благодаря его влиянию, Тем стала немного более сдержанной, менее импульсивной и добрее по отношению к братьям… вот только одно но: все, что может так или иначе угрожать Шикамару, должно уничтожаться без малейших колебаний. — Не судьба мне сегодня подраться, — уныло вздохнул парень и перевел взгляд на второго коноховца. Это была девушка среднего роста, стройная с немного угловатой, мальчиковатой фигурой, очень подвижная и гибкая, темные, почти черные, волосы собраны в косу, из-за левого плеча торчит рукоять катаны, а зрачки глаз — практически белые. Хотя ощущение угловатости фигуры возникало, скорее всего, из-за бесформенного балахона болотного цвета, одетого на девушку. — Представительница клана Хьюга? — удивился Канкуро — Да еще из старшей семьи, судя по всему. Когда коноховцы подошли к оазису, кукольник не спеша вышел им на встречу: — Привет, союзники! — кукольник дружелюбно улыбнулся и махнул рукой. — Каким ветром в наших краях, Шикамару? — крепкое рукопожатие завершилось задумчивым: — Хотя сестренка будет рада до безумия, кто бы спорил. — А она сейчас в деревне? — чуть обеспокоенным голосом спросил наследник клана Нара. — Угу, — кивнул кукольник и потянулся так, что аж кости затрещали. — Сестра на последнем задании здорово повредила ногу и временно отстранена от участия в миссиях, до полного выздоровления. — Черт, а я об этом ничего не знал, — расстроился ленивый гений. — Наверное, не хотела тебя нервировать, — пожал плечами кукольник, едва заметно шевельнув пальцами. — Шикамару-сэмпай, может вы нас, все же, представите, друг другу? — прервал их диалог звон-кий девичий голос. — Ой, извини, — спохватился Шикамару. — Канкуро, позволь представить тебе Ханаби, наследницу клана Хьюга. — Рада познакомится, король детского магазина, — в глазах и голосе девушки без труда чита-лась откровенная насмешка. — Не наигрался в детстве? — Это что — попытка меня оскорбить? — удивленно спросил Канкуро. — Если да, то можете дальше не продолжать — это будет пустая трата времени. Откуда ей было знать, что парень за свою жизнь наслушался столько подколов и издевок по по-воду своей основной боевой техники, что этого хватило бы на десяток шиноби-неудачников! По-этому, даже несмотря на взвинченное состояние, хамство этой наглой девчонки ему были абсолютно безразлично. Посчитав, что инцидент исчерпан, кукольник перевел взгляд на Шикамару: — С чем пожаловали? — Сам не знаю, — пожал плечами тот, неохотно отрываясь от созерцания облаков, которые бы-ли огромной редкостью для окрестностей Суны. — То есть как? — удивился Канкуро. — Очень просто: нас ни свет, ни заря разбудили АНБУшники с приказом от Наруто и посланием для Казекаге, — наследник клана Нара улыбнулся: — Каким был приказ, думаю пояснять не надо? — Однако, — удивленно поднял брови кукольник. — Ну, тогда не буду вас задерживать. И скажи Гааре, чтобы он все же прислал мне смену, ладно? — Да не вопрос. — А вас, Ханаби-сан, я прошу забрать с собой все взрывные печати, которые вы разбросали по оазису, — король марионеток не удержался от улыбки, при виде изумленного лица нахалки. Ханаби. У меня было какое-то нехорошее предчувствие, когда рано утром меня вызвали к Хокаге. По-скольку времени на нормальную разминку не было, пришлось заменить её пробежкой до резиденции Нанадайме. Зайдя в кабинет, я увидела, что кроме Наруто там находится сонный и крайне недовольный Нара Шикамару. Правда его настроение резко улучшилось, стоило ему только услышать, что нам предстоит миссия в Суну, чего нельзя сказать обо мне: ненавижу жару и песок. Именно поэтому я осмелилась спорить с Хокаге. — И зачем двое шиноби для доставки одного свитка, Казекаге-сама? — попытка сыграть в логи-ку. — Шикамару-сэмпай и один может доставить послание! Наруто молча поднял на меня глаза, и я невольно попятилась: кроваво-красная радужка и вертикальные зрачки… В общем пару минут спустя, уточнив последние детали, мы вышли из кабине-та Хокаге и двинули к главным воротам деревни. Само путешествие было абсолютно спокойным и невыносимо скучным, а после того, как мы по-кинули территорию Страны Огня — еще и утомительным. — Долго нам еще идти, Шикамару-сэмпай? — жалобно спросила я, утирая пот. — Нет, — голос мужчины безмятежен и ровен: — Сейчас дойдем до оазиса и немного там пере-дохнем, а потом еще около часа до Суны. — А сколько до оазиса? — оживилась я. — Минут 15. В оазисе нас ждал небольшой сюрприз в лице старшего брата Казекаге. Мастер марионеток Со-баку, но Канкуро был легендарной личностью, наравне с Наруто, Гаарой и аники Нейджи. Одет он был в светло-серую рубашку свободного покроя, такого же цвета штаны и шлепанцы. Но вот что меня сразу поразило — его глаза. Чуть раскосые, с продолговатыми зрачками. «Кошачьи» глаза, по которым было абсолютно невозможно понять, что думает и чувствует их обладатель. Впрочем, судя по выражению лица, покрытого боевой раскраской, парень был очень, очень зол. Тем не менее, с моим сэмпаем он поздоровался вполне приветливо и между ними завязалась оживленная беседа. При этом мое присутствие было полностью проигнорировано. И лишь после моего напоминания Шика все же соизволил познакомить меня с братом Казекаге. В силу своего доброго и кавайного характера, а также всех положительных эмоций, которые я испытывала в связи с этой миссией, жарой и песком, я тут же попыталась ему нахамить, но была неприятно удивлена полным безразличием объекта насмешек к этим самым насмешкам. В отместку я, пользуясь тем, что Канкуро повернулся ко мне спиной, разбросала по оазису пять кунаев с взрыв печатями замедленного действия. Но моя радость длилась совсем недолго: ровно до того момента, когда кукольник вежливо попросил меня не разбрасываться всяким железным хламом. В итоге четыре куная из пяти мне пришлось забрать. Понятия не имею, как он их засек без бьякугана, но самый неприятный сюрприз он все же проглядел. Эхо взрыва догнало нас, когда мы отошли от оазиса метров на 300. Шикамару недоуменно оглянулся, а я не удержалась от ехидной ухмылки: Канкуро сейчас должен быть очень мокрый, очень грязный и безумно злой. Главное, чтобы он не бросился в погоню за нами, а то моя радость очень быстро закончится. — Твоих рук дело? — хмуро спросил сэмпай. — Да… — Ну, тогда я тебе не завидую, Хана-сан, — покачал головой Шикамару: — Канкуро парень крайне злопамятный и изобретательный, к тому же он дома и знает тут каждый камушек. Да и вообще, чего ты на него взъелась? — Потому что мне надо было на ком-то злость сорвать. — Вот что мне в тебе нравится, так это твоя милая манера резать правду-матку, не оглядываясь на звания и авторитеты, — хмыкнул сэмпай. Темари медленно ковыляла по улице, заметно припадая на правую ногу и опираясь на веер, когда её внезапно подхватили на руки, крепко обняли и поцеловали так, что она враз забыла и о больной ноге, и о том, куда шла. Она вдохнула такой родной запах листвы, железа и крепких сигарет, и с улыбкой посмотрела в глаза ленивого гения, которые, казалось, чуть заметно мерцали мягким, теплым светом. Темари знала, что такой взгляд у Шикамару видела только она и пред-назначен он только для неё. Девушка нежно провела кончиками пальцев по щеке парня: — С возвращением, любимый, — чуть слышно произнесла она, обвила шею юноши руками и крепко его поцеловала. Ханаби До Суны мы добрались без происшествий, но в самой деревне, на полпути к резиденции Казекаге, нам встретилась хромающая Темари. Последовала сцена единения двух влюбленных сердец с объятиями и поцелуями. Поняв, что это надолго, я тихонько вытянула из кармана сэмпая свиток и продолжила путь в гордом одиночестве, благо резиденция Казекаге была видна из любой точки деревни и заблудится, по пути к ней, было довольно проблематично. Красные волосы, мальчишеское лицо, символ любви на левой половине лба, пронзительные бирюзовые глаза и ощущение непоколебимого спокойствия. Гаара производил весьма неоднозначное впечатление: внешность пацана, за которой, впрочем, почти сразу чувствовались совсем не детские ум и воля. Молча приняв послание, он несколько секунд сверлил меня своими глазами-прожекторами. — Хьюга Ханаби, если не ошибаюсь? — голос у него был негромкий, но очень выразительный. — Да, Казекаге-сама. — А где Нара Шикамару? — мне показалось, что Гаара был немного удивлен. — Мы по дороге сюда Темари встре… — Ах, вот оно что, — понимающе протянул он: — Все-таки ослушалась врачей и вышла на улицу, — Казекаге тяжело вздохнул. — Одно радует: теперь это проблемы её мужа. — Мужа? Но, разве она не влю… — Вот он и будет тем самым мужем! — вскинулся Гаара, стукнув кулаком по столу: — Я не поз-волю беременной сестре и дальше носить фамилию Собаку но, так что пусть завтра же выходит за него замуж, берет фамилию Нара и переезжает жить в Коноху! После этой гневной тирады в кабинете повисла тишина: Гаара, насупившись, читал принесенный мной свиток, а я переваривала полученную информацию. В конце концов, решив, что проблемы Темари и Шикамару меня особо не касаются и ломать голову над тем, как они отреагируют на новость о том, что завтра им предначертано стать мужем и женой, мне как-то не с руки, спрашиваю: — Я могу идти, Казекаге-сама? — Да, — буркнул тот, не поднимая головы. — На время пребывания в Суне вы с Шикамару будете жить в нашем доме. — А разве… — Возражения не принимаются, — хмурый взгляд исподлобья был более чем красноречив. — Можешь идти. Уже у самой двери я вспомнила кое, о чем: — Казекаге-сама, у меня к Вам просьба. — Что ещё? — удивление было вполне явным. — Ваш брат просил прислать ему смену, и я бы хотела, чтобы он её, все же, получил, — сама порой поражаюсь своему благородству. Гаара в ответ небрежно махнул рукой. Этот жест можно было истолковать по-разному, но я предпочла не уточнять. За дверями кабинета меня ждал один из шиноби Суны: — Добрый день, Ханаби-сан. Я провожу вас до дома Казекаге-сама. По тому, каким голосом он произнес титул главы деревни, чувствовалось, что Гаару в Суне любят и уважают. Казекаге проживал в уютном двухэтажном особняке, стоящем немного на отшибе от основной массы строений деревни. Гостиная, кухня, две душевые, два туалета и пять жилых комнат. Под-нявшись на второй этаж, я открыла первую попавшуюся дверь и обнаружила, что эта комната, на стенах которой висели картины пейзажей Конохи, вперемешку с фотками сэмпая, уже оккупиро-вана Темари и Шикамару. Которые вовсе не обрадовались моему вторжению, ибо уже практиче-ски перешли к хентаю. Но мне было абсолютно начхать на их недовольство: — Позвольте вас поздравить и пожелать счастья в совместной жизни! — торжественно провоз-гласила я, отвешивая земной поклон, который позволил мне скрыть румянец смущения. — Ты, о чем, Хана? — изумленно уставился на меня сэмпай, а вот его любимая, судя по стремительно бледнеющему лицу, все поняла правильно. — О завтрашней свадьбе, вестимо, и о том, что случится еще примерно через полгода. Да, все же не зря Шика считается гением! Ему хватило одного взгляда на бледное лицо Темари, чтобы все понять: — Наша последняя встреча три месяца назад и наша первая ночь, верно? — Я собиралась прийти в Коноху и все тебе рассказать сама, но… Я решила, что любоваться на выяснение отношений двух безумно влюбленных друг в друга людей невыносимо тяжело — того и гляди взвоешь от зависти, а посему тихонько ретировалась обратно в коридор и прикрыла за собой дверь. Следующая комната принадлежала Казекаге. Убранство было более чем скромное, к моему удивлению: аккуратно заправленная кровать, при-кроватная тумбочка, письменный стол, деревянный стул возле него и платяной шкаф. На тумбочке две фотографии: смеющийся Наруто и незнакомая мне миловидная девушка с короткими каштановыми волосами, карими глазами и застенчивой улыбкой на губах. Его возлюбленная? Вполне может быть. Каге тоже люди и имеют свойство влюбляться. Наш Хокаге Наруто, да хранят его Духи Предков, является моим родственником, поскольку женился на моей старшей сестре Хинате, предварительно укатав нашего с ней отца в бою один на один. Глава клана Хьюга позорно проиграл бой за 34 секунды, после чего уже ничто не мешало лисенку осуществить свою давнюю мечту и прибрать кавайную тушку моей сестрички к своим загребущим лапкам. Наш двоюродный брат Нейджи вроде бы как грозился во всеуслышание побить некую полосатую морду и восстановить честь клана, но я прекрасно помнила их бой на экзамене, не говоря уже о том, что Наруто и аники практически с тех же пор являются друзьями. И уж кому, как не ему было знать, что Хината любит нашего Хокаге практически с пеленок. Впрочем, не думаю, что у Казекаге будут какие-то проблемы, реши он узаконить свои отношения с одним из джоунинов Суны. С некоторыми вещами у песчаников все гораздо проще. Комната Канкуро? Комната?! Да ни у одного нормального человека язык не повернется назвать эту свалку инструментов, запчастей, чертежей, обрывков ветоши и сломанных марионеток жилым помещением! Единственным местом, свободным от всего этого безобразия, была наспех заправленная кровать. Но была одна деталь, которая меня крайне удивила: в помещении не было ни малейших следов грязи или пыли. Чувствовалось, что хозяин комнаты следит за чистотой. После недолгих колебаний, я выбрала себе комнату, единственное окно которой выходило на северную сторону, чем обезопасила себя от солнца. Убранство было идентично обстановке комнаты Казекаге, разве что фотографий на тумбочке не было. Положив на стол рюкзак, и сняв куртку, я присела на стул, чтобы немного передохнуть и собраться с мыслями. Открыв глаза, я поняла, что за окном уже ночь. Собралась с мыслями, называется! Но, как же я умудрилась заснуть сидя? Внезапно до меня дошло, что я вовсе не сижу у стола, а лежу на не-разобранной кровати. Быть того не может! Не могла же я во сне перебраться на кровать?! Кроме того, рюкзак, который я оставила на столе, теперь мирно покоился на полу возле шкафа. Похоже, что кто-то уложил меня на кровать, а я спала настолько крепко, что даже не почувствовала это-го. Но кто? Темари и Шика? Сомневаюсь: им есть чем заняться и без того, чтобы шариться по чужим комнатам. Значит либо Гаара, либо Канкуро. Беда в том, что в оба этих варианта мне ве-рилось весьма слабо… Махнув в итоге на все рукой, я вытащила из рюкзака полотенце, комплект домашней одежды и пошла в душевую кабинку. Смыв с себя усталость, пот и грязь путешествия, и натянув домашнюю одежку, я почувствовала, что мое настроение зашкаливает за отметку «великолепно». Представив, как я сейчас улягусь в мягкую кровать, я стремительно выскочила в коридор… и уткнулась лбом в переносицу Канкуро. Удар был весьма сильный, но кукольник даже не пикнул, только чуть качнулся назад. Какое-то время мы так и стояли, а потом до меня дошло, ГДЕ и КАК лежат его ладони и почему у меня так сладко ноет сердце: этот нахал в наглую ласкал мою грудь, да так, что у меня начали подгибаться ноги, а глаза — сами собой закрываться. И при всем при этом он на меня даже не смотрел! Я попыталась было возмутиться, но внезапно осознала, что вовсе не против ЕГО ласк. А потом, когда я уже начала тихонько постанывать от наслаждения, он внезапно убрал руки и от-ступил назад, после чего посмотрел в мои расширенные от возбуждения глаза и ухмыльнулся: — Теперь мы в расчете, Ханаби-сан. Правда пятый кунай взорвался вовсе не в пруду, а за одним из барханов, но твоей вины это не уменьшает, не так ли? — договаривал он уже стоя на пороге своей комнаты. Короче, мне пришлось вернуться ненадолго в душ, дабы привести себя в порядок. Стоя под струями горячей воды, я чуть сжала свою грудь, с затвердевшими от ласк парня сосками и не-вольно покраснела, вспомнив что и как делали его крепкие пальцы. К тому же полуголый Канкуро был весьма хорош собой: волевое лицо, великолепно сложенное тело… его не портил даже извилистый шрам через всю грудь, наоборот: он лишь придавал его облику еще больше мужественности. Монолитная глыба, непрошибаемая и надежная, а какие у него руки… Вот ведь гад! Да я же теперь хочу продолжения! Наш девиз непобедим: «Возбудим и не дадим!», так что ли?! Я резко повернула краны и еле сдержала крик, когда на меня обрушились струи ледяной воды, но крайние меры возымели действие: мне удалось унять возбуждение и взять под контроль чувства. — Я этого так не оставлю, Казанова хренов, — вполголоса ругаюсь, вытираясь холодным, сырым полотенцем. — Ты у меня ещё попляшешь, сердцеед недоделанный! Добравшись, наконец, до своей комнаты, я со стоном рухнула на кровать и зарылась лицом в подушку. На самом деле я ведь злилась в первую очередь на саму себя, что так легко растаяла под руками кукольника. Я прекрасно осознавала, что реши он развить начатое и довести все до логического финала… Что же, у него это вполне получилось бы, причем без попыток оказать со-противление с моей стороны. Я не понимала, почему так странно реагирую на этого накрашенного придурка, и это бесило меня больше всего. Как и то, что он, стоя ко мне спиной, умудрился засечь все пять кунаев, а потом выставил меня дурой перед самой собой, сделав вид, что обнаружил только четыре. Короче говоря, успокоиться мне удалось далеко не сразу, а когда я все же начала засыпать, кто-то почти бесшумно прошел мимо двери моей комнаты. Активировав бьякуган, я увидела моего врага № 1, который крался по направлению к душу с полотенцем на плече. План мести моментально возник в моей голове, будто бы сам собой. Канкуро Ближе к вечеру, братец, все же, прислал мне смену, и я вприпрыжку понесся домой, предвкушая, как обломаю эту наглую девчонку, рассказав ей, что на самом деле знал про все пять кунаев. Что взрывная печать сработала метрах в пятидесяти от границы оазиса, и её взрыв мне ни-сколько не повредил. Даже пыль до меня не долетел, ибо кунай я кидал по ветру. Откуда этой наивной нахалке было знать, что я все видел глазами марионеток. Добравшись до нашей семейной берлоги, я обнаружил, что в ней прописались гости из Листа. Что же, вполне предсказуемый вариант. К тому же, не придется бегать по всей Суне в поисках Ханаби, что тоже не может не радовать. Со второй попытки найдя её комнату, я понял, что моя месть откладывается по техническим причинам: девушка спала, сидя за столом, в обнимку с рюкзаком. Быстро прикинув все «за» и «против», я осторожно поднял Хану на руки и перенес на кровать, попутно отметив, что без уродливо-бесформенной зеленой куртки до колена, фигурка у неё очень даже ничего. Лифчика на ней не было и её тугие груди, второго примерно размера, с затвердевшими сосками — в комнате было ощутимо прохладно — вполне отчетливо прорисовывалась сквозь тоненькую серую майку. Руки сами потянулись примериться, и мне стоило больших трудов подавить внезапно вспыхнувшее, почти неодолимое, желание задрать на ней майку и… Спешно отступив в свою комнату, попутно механически смахнув рюкзак куноичи со стола, я трясущимися руками вытащил из заначки бутылку саке и сделал неслабый такой глоток. На общую картину это повлияло мало, но руки трястись перестали. Да твою жеж! Почему я так завелся? Ладно бы она голой была, а так… Одно могу сказать точно: раньше со мной такого ни разу не было. Чтобы я до трясучки в руках хотел ласкать и целовать едва знакомую девушку?! Еще вчера я бы в рожу дал тому, кто посмел бы сказать мне такую глупость, но сегодня… Хотя, сегодня я бы тоже дал в морду — за то, что угадал. Спустя какое-то время мне удалось отвлечься от роящихся в голове пошлых мыслишек самым надежным и проверенным способом: ремонтом марионеток. В двенадцатом часу ночи я спохватился, что надо пойти хотя бы душ принять. Ох, зря мне про это вспомнилось, и тем более зря поленился спуститься на первый этаж! Я не дошел до душевой буквально пары шагов, как вдруг оттуда выскочила Ханаби, одетая в легкую блузку и шорты, и полотенцем на плече. Далее по-следовала встреча моей переносицы и её лба. Причем весьма такая неслабая по силе встреча. Не знаю, как я удержал злобное шипение, равно как не знаю и того, когда мои руки начали претворять в жизнь потаенные мечты своего непутевого хозяина. Но, в какой-то момент я осознал, что еще чуть-чуть и начну раздевать её прямо в коридоре, наплевав на все законы и приличия, поскольку девушка, судя по всему, особо не возражала против моих действий. Кто бы знал, каких трудов мне стоило остановиться! Ухмыльнувшись и пробормотав какой-то бред про месть, я поспешно ретировался обратно к себе, подальше от того безумного пламени страсти, что бушевал в её полузакрытых глазах. Саке вливалось в меня, как обычная вода: я выдул всю бутылку без какого-либо эффекта. Черт бы тебя побрал, Хьюга Ханаби!!! Я ведь сейчас просто напросто взорвусь от перевозбуждения! Почему ты так безотказно на меня действуешь? Почему я завожусь с пол оборота, как сексуально озабоченный подросток?! Я ведь готов что угодно отдать, лишь бы иметь возможность сорвать с тебя эти тряпки, называемые одеждой и почувствовать губами и руками твою гладкую, бархатистую кожу. И запах… Едва различимый, на пределе ощущения, сладко-горький запах каких-то неизвестных мне цветов. Подойдя к окну, я прислонился лбом к холодному стеклу, надеясь хоть немного унять таким образом переполох в голове, но тут мой взгляд наткнулся на целующихся во дворе Гаару и Мацури. Да вашу же через колено и об коромысло!!! Вы что, сговорились, что ли?! Ну, все, осталось последнее средство! Выдержки хватило только на то, чтобы добежать до туалета и сдернуть штаны. Было около двух ночи, когда я крался по коридору по направлению к душу, снова поленившись спуститься, на первый этаж, и всеми силами надеясь, что моя искусительница видит десятый сон. И я почти достиг цели, когда мою шею обвили девичьи руки, а к голой спине прижалась её обнаженная грудь. Господи… кто-нибудь… убейте меня… потому что я сейчас просто напросто плюну на свои моральные принципы и сделаю, то, чего хочу всем сердцем, и наплевать, что будет потом. Осторожно расцепив руки девушки, я повернулся к ней лицом и увидел в её широко раскрытых глазах сплав из ненависти, страсти и желания. Сам не зная, как поступить, я неуверенно положил руки ей на плечи и тут же услышал её придушенный и охрипший голос: — Ниже… Я послушно сместил ладони на её грудь и чуть сжал, а она негромко застонала и потянулась к моим губам. Целовать или не целовать, вот в чем вопрос… Я все ещё сопротивляюсь страсти и желанию, все ещё могу контролировать свое тело, но это ненадолго. Тут ведь вот какое дело. Скажем, мы с ней сейчас переспим, получив друг от друга по максимуму ласк и всего, что к ним прилагается, а что потом? Все скажут, что я воспользовался неопытностью девушки и совратил её. И вполне может быть, что она сама так будет считать, вот в чем проблема. И тогда в Суну приедет Хокаге Конохи Узумаки Наруто, дабы жестоко покарать недоумка, посмевшего покуситься на его родственницу. Если меня, к тому моменту, ещё не прихлопнет Гаара. К тому же, я не пятнадцатилетний пацан, чтобы пользоваться подвернувшейся возможностью. Впрочем, я и в 15 лет ими не пользовался, поскольку всегда считал такие отношения абсолютно неприемлемы-ми. Это был последний бастион, последняя тонкая стенка между разумом и безумной страстью, что полыхала в моей душе. Используя её, как точку опоры, я собрал воедино рассыпавшееся на куски самообладание и предпринял отчаянную попытку остановить куноичи, прекрасно понимая, что если она провалится, мне останется только сдаться. Опустив руки, я сделал шаг назад, сжал кулаки так, что побелели костяшки, резко выдохнул и проговорил, сам не узнавая свой голос: — Остановись, Ханаби-сан. Ханаби Я хотела только подшутить над Канкуро, а в итоге едва не изнасиловала его прямо в коридоре: его глаза и руки действовали на меня словно мощнейший возбудитель. Положение спас сам парень: он невероятным усилием воли остановил меня и остановился сам. Я ведь прекрасно видела, какая всепоглощающая страсть пылала в его глазах, когда он отшатнулся от моих губ и с трудом вытолкнул сквозь исковерканные судорогой губы одну единственную фразу: — Остановись, Ханаби-сан. Не знаю, почему, но эта фраза моментально меня отрезвила. Вспомнив, что из одежды на мне одни босоножки, я тихонько ойкнула и скрылась в своей комнате со скоростью панической мыс-ли. От процесса застегивания пуговиц на пижаме, меня отвлек какой-то шум в коридоре. Выглянув за дверь, я обнаружила, что Канкуро лежит ничком на полу. Активировав бьякуган, я без труда определила по потокам чакры, что парень в глубоком обмороке. Ну и что мне с ним делать? Пойти кого-нибудь позвать на помощь? Оглядевшись, я осознала, что в радиусе 50 метров нет ни одного живого существа. В итоге, после недолгих раздумий, я с трудом затащила его в свою комнату, сунула ему под голову рюкзак, укрыла своей курткой, после чего залезла под одеяло и мгновенно уснула. Канкуро Этим утром у меня была уйма времени для того, чтобы разобраться в своих чувствах и желаниях. Весь тот час, что я просидел на краю её кровати, ожидая, когда она проснется. Все те 60 ми-нут, что я еда ощутимыми касаниями гладил шелк её волос. Ровно 3600 секунд, по истечении которых она открыла глаза и сонно улыбнулась мне. Ханаби проснулась от едва уловимых прикосновений чьих-то пальцев к её волосам. Открыв глаза, она увидела сидящего на краю её кровати Канкуро и улыбнулась ему, а потом протянула руку и провела кончиками пальцев по его щеке. Юноша вздрогнул, а потом медленно склонился над лицом девушки и прошептал: — Люблю… — Ненавижу… — шепнула та в ответ и впилась в него долгим поцелуем, который был прерван появлением в комнате Казекаге.