Чай. Кофе. Потанцуем?

ЧАЙ. Первый их спокойный день совместной жизни. Третий день с их знакомства. Оба отсыпаются, адреналин медленно покидает тело, хочется лежать в кровати, совершенно не хочется убирать одежду в шкаф - как пришли, так синхронно и разделись по пути от дверей своих комнат к манящим кроватям, не зная, что делают это одновременно. Джон лежит в кровати, смотрит на незнакомый пока потолок, слушает тиканье часов, вдыхает непривычные запахи - немного пахнет пылью, немного - сырым деревом, ещё какой-то пряностью. Через пару дней он перестанет различать эти непривычные запахи, а ещё через несколько месяцев станет считать их сочетание лучшим запахом в мире - запахом своего дома. Мысль о том, что же, чёрт возьми, он здесь делает, крутится где-то на периферии его утренней лени, но не заходит в его разум на правах хозяина: ему слишком хорошо и спокойно здесь, всё новое ласкает остекленевший от привычного взгляд, а мелочи, разбросанные по комнате, можно рассматривать долго, очень долго. Разумеется, Джон здесь уберётся. Но не сейчас. Сейчас он лежит на кровати и привыкает к этому месту - и даёт отдых уставшему телу, а то и уставшей от непривычной нагрузки душе. Или напротив - даёт ей насладиться своей неожиданной трапезой, которой она так давно была лишена. Они с Шерлоком почти не обговаривают совместный быт. Обычно снимать с кем-то квартиру - это как снимать собственную комнату в общежитии на двоих: у вас общее физическое пространство, а ваши мысли, ваши дела, ваш распорядок дня при этом касаются только вас. Но с Шерлоком с самого начала всё было иначе. И Джон принимает это сразу и без лишних вопросов, он вообще быстро приспосабливается ко всему. Почти ко всему. Он одевается в домашнее (приходится долго шарить на дне чемодана, который он так и не распаковал) и, зевая, идёт на кухню, а потом смотрит на чайник - воды хватит на одного. Джон, не задумавшись, доливает в чайник воды на вторую чашку. Их первый с Шерлоком совместный утренний чай. Шерлок, собранный, подтянутый, в мятом синем халате, увлечённо читает газету, и машинально отхлёбывает чай, а Джон пытается проснуться, рассеянно переводит взгляд с окна на стол, пьёт чай большими редкими глубокими глотками и часто трёт глаза. Они как будто всегда были здесь. Они на своих местах - и в этом на самом деле нет ничего необычного. КОФЕ. Кофе чёрный, густой, настоящий и ароматный, и его запах тяжёлыми волнами растекается по кухне опустевшего тихого дома. Джон больше ничего не рушит, не кричит, не плачет, не бьётся в руках Шерлока, который изо всех сил старается обнять его и хотя бы как-то успокоить. Теперь он почти спокойно сидит на своём месте, а рядом с ним на кухне не Мэри, которая наверняка отпустила бы пару колких замечаний по поводу его внешнего вида ("Джон, бога ради, хотя бы побрейся, иначе местный бомж вышвырнет тебя со своей территории - и, кстати, будет прав."), а Шерлок, собранный и в любой момент готовый предотвратить новый приступ истерики. Шерлок варит кофе. "Извините, доктор Уотсон, но ваша жена..." "...всё, что могли..." "Вы же понимаете, что..." "...искренние соболезнования". Единственные в мире искренние соболезнования, которые могли спасти его рассудок, были принесены сегодня этим замкнутым молчанием его друга, Шерлока Холмса, которому он "в благодарность" разбитой вазой случайно порезал запястье и скулу. Джон поскользнулся и почти упал на осколки, но Шерлок кинулся фактически между ним и полом - и не дрогнул. Как героически - и как глупо. Джон вспомнил его осторожное: "Ты в порядке?" - в котором было столько теплоты, столько заботы... Шерлок заварил кофе. Джон чувствовал, как сильно Шерлок хочет закурить, прямо сейчас, прямо здесь, и молча подошёл к нему, достал из ящика сигареты, зажёг одну, вдохнул дым и передал её Шерлоку. Сигареты Джон сам когда-то отобрал у Шерлока. Тогда это ещё казалось смешным. Шерлок вздрогнул, когда Джон коснулся его лица, и закусил кончик сигареты. Только в тот момент Джон заметил, что по бесстрастному лицу Шерлока текут слёзы. Видимо, он и кофе-то отошёл готовить только для того, чтобы Джон не заметил, как он плачет. - Ох, Шерлок, - вздохнул Джон и, прикрыв глаза, прислонился к его плечу. Так они и стояли на тихой кухне, наполненной рассеянным серым светом оглушённого дождём дня, а Шерлок то поднимал, то опускал джезву с выкипающим кофе, в который всё падали и падали серые хлопья пепла с медленно прогорающей сигареты. Тяжёлый запах кофе навсегда остался у них в памяти с этим ощущением тепла чужого плеча, пустоты в груди, потихоньку начавшего барабанить дождя - осиротения. Казалось, они задремали стоя. Потом Джон медленно отклонился. - Я соберу вещи. - И сходи в душ, - сказал Шерлок, без раздумий выливая кофе в раковину. - А то тот бомж у входной двери и так косился на тебя, как на потенциального соперника. Джон долгим взглядом посмотрел на него, потом усмехнулся в первый раз с тех пор, как умерла его жена, и медленно похромал в ванну. Каждый шаг давался ему всё легче. Через два года он и вовсе перестал слегка прихрамывать. ПОТАНЦУЕМ? Их отношения в последнее время напоминают хорошо отрепетированный танец, в котором всегда есть место импровизации. Никакой импровизации не получится, пока вы не будете знать движения, пока вы не сумеете буквально предугадывать следующий жест вашего партнёра, даже дышать с ним в унисон. Когда и как их отношения перешли в другую, опасную грань, они не знают - не заметили, на таких вещах не акцентируешься, и они медленно загоняются вглубь сердца - с забавными замечаниями, долгими взглядами, всё сужающимся кругом из тех, кто понимает абсолютно все их общие истории и игры. Просто в какой-то момент ты понимаешь, что тебе хорошо сидеть рядом с человеком на диване, и хочется дотронуться до него, прижать к себе, потому что он свой. Просто в какой-то момент понимаешь, что тебе больше не неприятна мысль о том, чтобы все считали вас парой. Просто в какой-то момент ты осознаёшь, что ты подобрался к краю опасной пропасти, вы оба подобрались - и не уверены, что отрастили достаточно прочные крылья, чтобы не сорваться вниз на первом же шаге над пропастью. Но в какой-то момент это перестаёт быть важным. И в один из этих долгих осенних вечеров, сидя за очередным фильмом, они просто тянутся друг к другу и целуются. Они уже не молоды, хмыкает про себя Джон, куда им ещё дёргаться и искать кого-то, если рядом есть такой удобный сосед. Хотя Джон и понимает, что это персональная шутка для себя самого: он безнадёжно влюблён в Шерлока Холмса, и при чём тут возраст, усилия, поиски - при чём тут всё это, если это Шерлок. И они танцуют. Их танец не похож на другие. Он временами страстный до стонов, до криков - ритмичный, даже слегка грубоватый, а временами спокойный и нежный, как расплавленное прохладное небо. Порой они танцуют даже на кухне, передвигаясь так, чтобы не задеть друг друга - они могли бы исполнить этот танец и с завязанными глазами, расходясь в узком проходе между плитой и столом с чашкой горячего чая и дымящейся пробиркой. Они танцуют, проходя по улице рядом друг с другом - не шаг в шаг, но одинаково поворачивая, одинаково распрямив плечи, с синхронным выражением лиц. Они танцуют в диалогах, шутя, пикируясь, утешая друг друга, злясь друг на друга, говоря о высоком и о будничном - в их импровизации нет закрытых тем, нет запретных движений, они могут делать всё, что хотят - и это автоматически становится элементом самого прекрасного танца в мире. Их танца. Однажды среди ночи Джон просыпается от кошмара. В нём тяжёлый запах кофе - и запах крови, и Шерлок лежит на полу среди осколков разбитой вазы, и на нём стоит кружка чая. Внезапно глаза Шерлока, мёртвого Шерлока, распахиваются, и он говорит: "Потанцуем?" - и улыбается безумной улыбкой. Шерлок смеётся до икоты, когда Джон рассказывает ему об этом кошмаре. - Только ты можешь бояться кружек чая, - отсмеявшись, говорит Шерлок, и откидывается на диван. - Я просто с ужасом представляю, как ты будешь танцевать. - Я отлично танцую. - О, я не сомневаюсь. - Я отлично танцую, Джон. - С чего бы мне сомневаться, - улыбается Джон, не открывая глаза. - Джон. - М? - он приоткрывает один глаз. Шерлок протягивает ему руку. - Потанцуем? И они танцуют прямо посреди гостиной. Сначала дурачатся и смеются, а потом затихают и просто тихо качаются под музыку, которую Шерлок мурлыкает себе под нос - "Потому что ночь принадлежит влюблённым, потому что ночь принадлежит нам"... Они как будто всегда были здесь. Они на своих местах - и в этом на самом деле нет ничего необычного.