«Старая странная сказка»

Рыбы бездушны, они не умеют любить, не ведают преданности или верности, как те же собаки. Блеск серебряной чешуи подобен бликам восходящего солнца на лазурной поверхности тропического моря, лениво омывающего своими пенными волнами бархатный песочный берег острова. Радужные плавники, хрупкие, словно крылья полуденных бабочек, игриво блестят на солнце. Рыбы наивны, бессердечны и не ведают сострадания. Именно поэтому Циркония выбрала одного из них. Старуха стояла по колени в горячей тёмно-синей воде, держа в сморщенных сухих руках отчаянно бьющую хвостом тропическую рыбку. Ведьма ухмыльнулась, отчего край губ сложился уродливой складкой, словно крыло летучей мыши. Костлявые длинные пальцы с желтоватыми ногтями мстительно провели по судорожно вздымающимся жабрам. Чёрный удушливый дымок скользнул сквозь них, срываясь с рук Цирконии, и моментально достиг незамысловатого сознания рыбы. Подчинить себе разум легко, а уж такой приземлённый, как у водных жителей... «Приводнённый», — мысленно усмехнулась ведьма, посылая короткий заряд магии, деформируя плоть и кровь рыбы, извращая саму суть природы. Говорят, мир зародился в воде. Но даже при таком раскладе сотворить из рыбы человека... Это противоречит всему на свете! Но это произошло. — Даже легче, чем подарить русалке ноги, — проскрипела старуха, окинув своё творение пристальным взглядом подслеповатых глаз. — Хоть и сложнее, нежели пересадить юноше жабры... Ну и как тебя звать теперь? Бывший житель морских глубин зачарованно рассматривал свои бледные руки. «Странные плавники...» — мелькнуло на периферии разума юноши, но мимолетная мысль тут же исчезла. Он склонил голову набок, мельком замечая, как нелепо по его мнению новое тело. Кожа вместо блестящей чешуи, странные подпорки сменили изящный хвост, коим он весьма гордился. Да и длинные голубые... Как их там... волосы отнюдь не добавляли бывшей рыбке красоты, как он считал. «Да меня теперь любая рыба засмеёт» — раздражённо подумал юноша и тут же замер, медленно окинув взглядом серых глаз молчащую ведьму. — Что ты со мной сотворила?! — Сделала из тебя человека, — хмыкнула Циркония, но уже как-то менее уверенно. Судя по тону, человек из рыбы вышел своеобразный. И не в пример водным жителям вспыльчивый. Кажется, старуха уже жалела о своём решении набрать слуг из живности. — Зачем?! Вот скажи-ка мне, спросить моё мнение по сему поводу было сложно?! — оскалился юноша. Даже в облике человека в нём оставалось нечто от рыбы. По крайней мере у людей не бывает таких острых зубов... И у рыбок тропических, к слову, тоже.. — Дык... — ошарашенная подобной наглостью Циркония не нашлась что ответить, а Фиш-ай, как ведьма его мысленно окрестила, продолжал высказывать «наболевшее». — Из дома родного выловила, чуть на тот свет не отправила, в каракатицу обратила... — В человека! — возмутилась подобным сравнением Циркония, даже забыв, что мантия до колен промокла, да и вообще они в воде стоят. — Да мне как-то побоку, — отмахнулся Фиш-ай. — Вот скажи теперь, что мне делать-то?!! — Служить мне, — старуха наконец-то вспомнила, что она вроде как великая ведьма, а он рыбёшка. — И быть благодарным за этот дар. Без меня бы так и сдох рыбой. — Благодарным?! — от изумления юноша не сразу нашёл, что ответить, а когда дар речи вернулся к нему, то завопил чуть ли не на ультразвуке. — За что?!! Ладно ещё бы просто человеком сделала, так нет, особью мужского пола! Я самка, идиотка! Женщина, если по-человечески объяснять! — Да у рыб не поймёшь... — зло сплюнула старуха и решила, что ей эта истерия рыбы надоела. Пара пасов руками и Фиш-ай, вырубленный магией, рухнул в воду. О таком исходе событий Циркония как-то не подумала. Посему долго ругалась сквозь зубы, пока тащила находящегося без сознания юношу на берег. Скинув ношу на песок, ведьма мысленно поклялась всем богам, что никогда больше не свяжется с рыбами. Ей Ариэль и Ихтиандра хватило, так нет, теперь это сероглазое чудо будет ей нервы трепать. Почему-то старуха была теперь уверена, что от смазливого неуравновешенного паренька будет мало помощи. Но бросать этого здесь показалось ей расточительством магии, а вернуть облик рыбы было уже невозможно. «Действую по старой схеме, — наконец решила Циркония. — Фиш-ай достаю моральную компенсацию в лице "прекрасного принца", а там как-нибудь послужит в деле возрождения великой Нехелении!» На этой позитивной ноте бы и закончить сказку, да только Циркон был бы не Цирконом, если бы не проследил за хозяйкой дальше. Старуха опять ошиблась кардинально. Перепутать рыбу-самку с рыбой-самцом ещё можно, но как можно было принять юную девушку за мужика... Будь у Циркона руки, он бы непременно сделал фейспалм. Трижды. Понятно, что с принцем пролетели, как фанера над Парижем. И с принцессой, в общем, тоже. Ну... Как сказать... Просто вот это «существо» назвать не то что принцессой, девушкой было сложно! Зелёная кожа, острые ушки и розовые кудри с двумя синими прядками... Инопланетное дитя полей и огородов, называвшее себя Анной, не тянуло на любовь всей Фиш-аейвой жизни. Циркония ещё раз зареклась исполнять роль «экс-доброй феи», но врождённая жажда сказки, казавшаяся нелепой в сердце ведьмы, не давала всё забросить. Ну ничего, у неё теперь есть «русалочка», «принц» и занимательные проблемы самоопределения этих двоих. Скучно точно не будет. А там может что-то да и придумается... С такими позитивными мыслями Циркония подтолкнула спорящих Анну и Фиш-ай, дабы дальше продолжить путь. Тяжела роль доброй феи, когда ты злая ведьма с нереализованной жаждой чуда!