Курсовая

Серебристая роса ранним утром воскресного дня недели красиво поблескивала на изумрудной листве деревьев, что росли вокруг небольшого здания одного из многочисленных высших учебных заведений города. Легкий ветер, будто играючи, скатывал маленькие капли вниз, и они разбивались о землю с неслышным звоном. Воздух был наполнен ароматом свежей зелени, и изредка можно было уловить тонкий запах совсем недавно распустившихся одуванчиков, которые, словно соревнуясь со временем, высыпались одновременно и в огромных количествах, добавляя весеннему городу особое очарование. Едва не плача от небывалого чувства облегчения, счастья и радости, я стояла около небольшого костра, завороженно наблюдая за пляской огненных линий. Хворост задорно потрескивал, создавая свою причудливую мелодию и вселяя в мое сердце покой. Привычно поправив очки за оправу, я с наивысшим удовольствием отправила последний лист формата А4 в нежные объятия костра, продолжая наблюдать, как они становятся одним целым. - Милонцева, что ты, черт возьми, творишь?! – грозно прозвучало за моей спиной, и, совершенно не задумываясь, я чуть ли не выдохнула с благоговением такие желанные строчки: - Курсовую сжигаю… - Милонцева, ты вот меня сейчас не пугай так. Какая, к черту, курсовая?! Ну, а тут, как в фильме: плавная мелодия вдруг прерывается со звуком зажеванной пленки, и в мою голову приходит осознание, что сзади меня стоит никто иной, как преподавательница по риторике. Огонь-баба, должна признать. Не постесняется, что ходит с ученой степенью – так матом обложит, что хоть беги за листочком с карандашиком и успевай конспектировать. Все осложнялось тем, что она мне давно и очень сильно нравилась. Однако я, конечно, понимала, что мне даже пытаться не стоит. Во-первых, она, скорее всего, натуралка, а во-вторых, вряд ли, если нет, она обратит на меня внимание в этом плане. Состояние эйфории пропело «бамбалейо» и, гикнув, ускакало прочь, оставив на своем месте развиваться тихую панику. Проглотив комок противоречивых чувств в горле, я повернулась к своему ночному кошмару лицом, лицезрея весьма занятную картину: Мая Васильевна стояла в обычных спортивных штанах, футболке с надписью «Тронешь хоть пальцем, откушу руку по ногу!», кедах и с явно тяжелыми пакетами в обеих руках. Похлопав с минуту на нее глазами, я, наконец, отобрала у австралийских шаманов свой дар речи и попыталась ответить что-то адекватное, конструктивное и убедительное: - Обычная… Тридцатистраничная… Темная бровь взлетела вверх, почти исчезая за косой челкой, а янтарные глаза недобро блеснули: - Слышь, мелочь пузатая, это та курсовая, с которой ты у меня неделю назад защищалась? - Что вы, Мая Васильевна, как можно?! Да ни в жизнь! Это по праву! Ваша у меня дома в рамочке, на стеночке! Слегка раскосые глаза с прищуром пробежались по всему моему телу, после чего милостиво моргнули и позволили жить. Пока. - Ладно, поверю. Туши-ка костер, пока сюда кто-нибудь еще с наездом не сбежался, мол, чего дебоширите в неположенном месте рядом с уважаемым ВУЗом, - я облегченно вздохнула, радуясь, что так легко отделалась, - а потом бери мои пакеты и тащись за мной, если не хочешь, чтобы я тебя Маргарите Павловне сдала. Ну вот, рано радуетесь, товарищи. Под ехидным взглядом Маи Васильевны я затушила костер газировкой и обреченно приняла из ее рук пакеты, едва тут же не навернувшись с ними на землю-матушку. Они оказались тяжелее, чем я думала, сволочи. Я уныло плелась за преподавательницей, как-то отстраненно размышляя, что пятая точка у нее весьма симпатично смотрится в спортивках. Да и вообще, сама женщина была достаточно привлекательной для своих… Хм… А сколько ей? - Мая Васильевна, а сколько вам лет? – ляпнула я быстрее, чем успела подумать. К моему великому счастью, в меня не шандарахнуло молнией, и земля подо мной не разверзлась. Зато преподавательница резко остановилась, и я по инерции врезалась в ее спину. Подняв голову вверх, я подумала о трех вещах: она сволочь, потому что вечно злая; она быстрая сволочь, потому что я даже не заметила, как она ко мне лицом повернулась; и эта быстрая сволочь еще и выше меня почти на голову! - Милонцева, тебе зачем это знать?! - Да незачем, просто интересно стало… - Тебя кто-то попросил это выведать, Милонцева?! - Да нет! - Ты врешь! - Нет! Зачем это кому-то?! - Ну а тебе это зачем?! - Да тупо интересно стало! Чего привязались?! Уже и спросить нельзя? Господи, как будто великая тайна, прям кикец какой-то! А еще хватит меня уже по фамилии называть, меня Женей зовут! – неожиданно взорвалась я тирадой, совершенно сбитая с толку поведением преподавательницы и необоснованными обвинениями. Повисла гнетущая тишина, во время которой я пожалела о том, что меня все-таки не шандарахнуло молнией сразу, а Мая Васильевна совершенствовала свой навык «убить взглядом». - Мне двадцать восемь, - вдруг спокойно произнесла она. Челюсть, блин, куда на пол? Он же грязный! Пока я пыталась, не прибегая к помощи рук, вернуть свою часть тела на место, Мая Васильевна развернулась и пошла дальше. Какое-то время мы шли молча. Первой не выдержала, естественно, я: - А мне вот недавно двадцать один исполнился… Я теперь даже по американским меркам совершеннолетняя. Только вот взрослой я себя не очень-то и чувствую. Когда идем гулять с подругами в парк или еще куда-нибудь, они берут себе пиво, садятся на лавочку и обсуждают: какие нынче краски в моде, что лучше надеть, как лучше накраситься, какие уроды их бывшие и какие лапочки их нынешние, но Джонни Депп все равно лучше, и они бы ему все дали. А я покупаю себе сладкую вату и сбегаю от этих разговоров на аттракционы, совершенно счастливая, что могу покататься и повизжать. Глупо всегда себя ощущаю в подобные моменты, но и поддержать их образ жизни и мышления не могу, да и не хочу, - я просто шла и говорила, чтобы не было тишины. Я была совершенно уверена, что Мая Васильевна меня не слушает, поэтому, когда она заговорила, я вновь мысленно заматюкалась на свою челюсть: - То, что делают и говорят твои подруги, не делает их взрослыми. Скорее, это просто показывает низкий коэффициент их интеллекта. И меня, если честно, удивляет, что ты с ними дружишь. Я пожала плечами, отмечая, что женщина поравнялась со мной, и мы идем в ногу: - Просто они принимают мою… эм… веру. - Веру? Ты верующая?! – Мая Васильевна удивленно посмотрела на меня. Ага, счаз! Не скажу же я ей, что мои подруги знают о моей нетрадиционной ориентации и не отворачиваются от меня! - Ну так? – я недоуменно посмотрела на нее, - Ты верующая? - Можно сказать и так, - я отвела взгляд, прощая себе эту маленькую ложь. Руки уже ощутимо болели от тяжести пакетов, и я начала их потихоньку разминать, мечтая скорее оказаться у дома Маи Васильевны и избавиться от тяжкого груза. - Женька! Женька! Привет! – неожиданно на мне повисло что-то верещащее и блондинистое. Этим нечто оказалась моя подруга и соседка, Аленка Лапушина. - Привет, Ален. Ты чего тут? - Да я в магаз за хлебом. Мамка послала, - раздраженно махнула рукой девушка и заметила стоящую рядом со мной Маю Васильевну, - Ой. А это кто? А-а-а-а, ты себе наконец-то девушку нашла?! Провалиться бы мне на этом месте! А лучше Аленке провалиться на этом месте! Вот какого рожна она вылезла?! Я почувствовала, как мои уши просто начинают гореть от стыда, а губы отказываются что-то говорить. Вдруг теплая рука обвилась вокруг моей талии, и я оказалась прижата к крепкому телу, словно издалека слыша голос Маи Васильевны: - Меня зовут Мая, - Алена слегка сконфуженно пожала протянутую руку, оценивая женщину взглядом. - А вы ничего так… Женька, наконец-то тебе повезло! Рада за тебя, - меня чмокнули в щечку, - Ладно, пока, а то мамка меня кокнет, если я не успею к обеду. Завершив сие предложение, Аленка помахала нам ручкой и скрылась за углом. Мы не сдвинулись с места. Мы не говорили ничего. Мая Васильевна продолжала меня обнимать, а я едва дышала, осознавая, что слишком сильное воздействие имеет на меня близость этой женщины. Почему она не оспорила? Почему не проявила отвращения? Может, она тоже?.. Или просто понимающе относится? Господи, как много вопросов, а ответов нет. Да и какие тут можно найти ответы, когда у меня все мысли о ее руке, которая так нежно прижимает мое тело к ее, столь твердому и мягкому одновременно, округлому где надо, выпуклому тоже… А-а-а-а-а-а! Не о том, Женя, думаешь!!! Я сглотнула и тихо просипела, разрушая все очарование: - Мне тяжело, может, пойдем уже?.. Мая Васильевна вздрогнула и отпустила меня, заставляя чувствовать смешанные чувства разочарования и облегчения. - Да, собственно, мы уже почти пришли, - женщина указала на ближайшую девятиэтажку. - Эм, а на каком этаже вы живете? - На последнем. - Я надеюсь, лифт у вас работает?! - Это Россия, детка, - лишь фыркнула женщина, уже открывая дверь подъезда и запуская меня внутрь. *** Я свалила оба мешка в прихожей квартиры Маи Васильевны и разложилась третьим рядом с ними же. - Пф, доходяга, - усмехнулась преподавательница и перешагнула через меня, уходя куда-то в глубину комнат. - Эй, поднимай свою запыхавшуюся задницу и тащи ее на кухню! – послышалось через минуту, и мне пришлось с обреченным видом вставать и идти, куда послали. С любопытством рассматривая квартиру, я, наконец, вошла в кухню, чувствуя себя очень комфортно в этом пусть и маленьком, но уютном доме. Мая Васильевна колдовала над чем-то у плиты, и я позволила себе присесть на стул, ожидая дальнейших указаний, посылов или еще чего. - Жень, - я вздрогнула, впервые услышав свое имя из уст преподавательницы, - так ты про эту «веру» мне втюхать пыталась? Я подняла глаза и посмотрела на Маю Васильевну, которая расставляла на столе какую-то еду. Подумав, что таиться уже нет смысла, я кивнула: - Ну да… Вас это смущает? Женщина хмыкнула и села напротив меня за стол: - А должно? - Наверное, нет… Вы меня ТАК обнимали, - не подумав ляпнула я, гоняя по тарелке кусочек картошки. Постепенно до меня начал доходить смысл только что сказанного, а глаза расширялись, грозя выпрыгнуть и оказаться на столе. Я в страхе подняла взгляд на Маю Васильевну и встретилась с ее ехидными глазами: - ТАК тебя обнимала? Это как? – женщина встала из-за стола и стала медленно ко мне подходить, наверное, потому что я тоже встала и сейчас пятилась к спасительному выходу. - Мая Васильевна… Я не то имела в ви… - моя спина наткнулась на стену, и в ту же секунду руки преподавательницы уперлись по обе стороны от моей головы, а настойчивые губы приникли к моим в поцелуе. Я на автомате закрыла глаза и прерывисто вздохнула, когда женщина резко углубила поцелуй, заставляя мою голову идти кругом, а тело наполняться неясным теплом. С каждым мгновением поцелуй набирал обороты, превращая меня в обостренный комок нервов. Сердце билось, как бешеное, где-то в горле, а тепло уже давно превратилось в нестерпимый жар, готовый сжечь меня дотла. Ноги отказались держать меня вертикально, и если бы не сильные руки Маи Васильевны, обвившие мою талию, я бы давно упала на пол и растеклась бы по нему же гормональной лужицей. Сколько длился наш поцелуй, я не знаю. Секунду? Час? Век? Вечность? Мне было это не важно. Я словно парила на волнах наслаждения, путаясь в шелковистых волосах женщины и жадно отвечая на такой, оказывается, долгожданный контакт. Наконец, она прервала поцелуй и слегка отодвинулась, смотря на меня потемневшим взглядом. - Мая Васильевна… - Просто Мая, - хрипло выдохнула преподавательница, еще сильнее прижимая меня к себе. Я кивнула, принимая к сведению, и продолжила: - Просто Мая, а что это было?.. Женщина усмехнулась и провела кончиками пальцев вдоль моего позвоночника, невольно заставляя прогнуться и тихо застонать от пробежавшего чувства возбуждения: - Я показываю свое отношение к твоей «вере». - Какое… хорошее отношение… - пробормотала я, цепляясь за ее плечи и с трудом делая каждый вдох, - но как-то мало… Женщина расширила от удивления глаза, а я неудержимо залилась краской. Когда же я начну сначала думать, а потом говорить?! *** Я удобно лежала на плече у Маи, закинув на нее ногу и поглаживая кончиками пальцев грудную клетку. Женщина размеренно дышала и водила ладонью по моей спине. На улице уже вечерело, и небо окрасилось в оттенки красного, что придавало немного романтики. - Теперь не мало? – ее насмешливый голос прямо над ухом заставил немного вздрогнуть и поднять голову, заглядывая в глаза Маи: - Нет, теперь самоe то! – я улыбнулась, наблюдая, как девушка засмеялась, - А что дальше? Этот вопрос беспокоил меня уже минут тридцать, за которые мы переводили дыхание. Женщина, казалось, задумалась над моим вопросом. А у меня сердце ушло в пятки, и стали выплывать самые неприятные версии ее будущего ответа: «Это было ошибкой», «мы не можем быть вместе», «ты можешь забегать ко мне на выходных, но давай без обязательств, ок?». Пока моя мося становилась все мрачнее и мрачнее, Мая думала и думала. Наконец, она заговорила: - Думаю, афишировать мы в ВУЗе этого не будем, притворимся хорошими подругами. Вот. И как только ты будешь готова, я была бы рада, если бы ты перебралась ко мне. Как ты на это смотришь? Вместо ответа на нее налетело нечто вопящее, целующее куда попало и что-то радостно выкрикивающее – предположительно, это была я. Она рассмеялась и обняла меня, увлекая в нежный поцелуй, который обещал начало новой счастливой истории. Хех, главное, ей не признаваться, что сжигала-то я курсовую все же по ее предмету.