Цикл "В поисках тепла..." - Белые сны

Попроси у облаков, Подарить нам белых снов. Ночь плывет и мы за ней, В мир таинственных огней. П. Гагарина Такого тяжелого дня у него еще не было. Кацураги Миямото, капитан полиции маленького приморского городка, утомленно присел на крыльцо своего дома. Как же он устал. Кацу прилег на еще теплое от вечернего солнца крыльцо. На небе, уже темном, рассыпались бусинами звезды. Он мог лежать так часами и созерцать ночное небо, только бы не думать о том, что огромный дом пуст и одинок. И снова, как и много месяцев назад, его никто не ждет. Кацу вытянул руку к небу, в лунном свете сверкнуло платиновое обручальное кольцо на безымянном пальце. Он так и не смог его снять, не смог бросить, как Кристиан бросил ему под ноги всю их жизнь. Маленький, ничего не значащий ободок, кусочек дорогого метала. Кусочек счастливой жизни. Кацу устало опустил руку и потянулся за сигаретами. Еще бы сейчас чашку кофе с молоком, и можно сказать, что жизнь удалась. Хотя это вранье. Жизнь не удалась. Отец от него отвернулся, брат покончил с собой, невеста погибла, а единственный человек, для которого он готов был перевернуть мир, которого с таким упоением и восторгом называл мужем, – бросил. Кацу тяжело поднялся и встал с крыльца. Нашарив в кармане брюк связку ключей, открыл входную дверь. - Кристиан, я дома, - по привычке произнес капитан, еще надеясь, что на лестнице послышится легкая поступь босых ног, и перепачканный краской Крис Линдер, а теперь Кристиан Миямото, перегнувшись через перила, с усмешкой спросит: «Где шлялся, муженек?». Кацу снял пиджак, отстегнул кобуру с табельным оружием и небрежно бросил в ближайшее кресло. Ему не нужно включать свет – он и так знает в доме каждый угол. Там, в огромной гостиной, стоял рояль Криса, подарок его тренера и друга Рональда. Вспомнилось утро в старом доме, когда Кацу застал любимого за роялем. Закрыв глаза, Кристиан полностью растворился в музыке. Он так глубоко ушел в себя, что даже не услышал шагов капитана. Как давно это было? Миямото провел пальцами по полированной поверхности рояля, словно она все еще хранила нежность рук Кристиана. Кацу прошел к огромным французским окнам, что вели на террасу, и распахнул их. В гостиную ворвался шум ночного леса, журчание воды. Постояв еще несколько минут и вглядываясь в темные заросли, капитан, все также не включая света, отправился на кухню. Ложка кофе, две сахара, горячее молоко – и жизнь уже почти не казалась чередой бессмысленных событий, как в детском калейдоскопе, сменяя один абсурд другим. Что же в этот раз он сделал не так? Где ошибся? Кацу отставил чашку и уперся руками в столешницу. Сколько незабываемых вечеров они провели здесь. Как-то на его день рождения Кристиан встретил капитана совершенно обнаженным, прикрыв пикантные подробности кружевным передником. Пшеничные волосы золотом струились по спине и плечам, а в серых глазах плясали чертенята. С серьезнейшим видом он выдворил обалдевшего именинника из кухни, мотивируя тем, что праздничный ужин не готов, а подарок не упакован должным образом. Естественно, все закончилось на ковре у камина, где они оба, изнемогая от ласки, отдавались в руки друг друга, словно в тот самый первый раз на яхте у Рейвена. - Кристиан… - Ладони капитана соскользнули со столешницы. Кацу оставил чашку с недопитым кофе и вышел из кухни. Должно быть, уже глубоко за полночь. Но адреналин от сегодняшней операции еще бурлил в крови капитана. Сегодня он в очередной раз искал смерти, и опять она показала ему здоровый жирный кукиш. Не хочет эта дама с большой и острой косой принять его жертву… Кацу поднялся на третий этаж. Здесь была мастерская Кристиана. Кресло у окна, в котором он часами просиживал, наблюдая за работой любимого. Рисунки, выполненные красками, углем и грифельными карандашами. Здесь были пейзажи и натюрморты. Но больше всего здесь было портретных рисунков. С холста на Миямото смотрели его собственные уставшие синие глаза. Таким Кристиан увидел его, когда Кацу едва выжил после встречи с Майклом О’Ши и его озлобленным братцем. Избитый, не единожды зверски изнасилованный, с исполосованной спиной, с разорванной мочкой, в которой когда-то красовались серебряные колечки, с ужасным клеймом на бедре, Кацу едва дышал, когда Кристиан вытащил его из подвала бунгало на берегу моря. Много месяцев Миямото просыпался от жутких кошмаров, шарахался от чужих прикосновений. Даже Кристиан не мог к нему подойти. Вконец издерганный, Кацу собрал вещи и переехал к единственному человеку, который понимал его так же хорошо, как и муж. Своему бывшему боссу Морису Сакуре. Кристиан был в бешенстве, он не понимал, почему Кацу смог поделиться с Морисом, а не с ним, тем, что его гложет. А еще он ревновал. И, когда Миямото вернулся домой, на пороге он обнаружил дорожную сумку Кристиана. Горячо любимый муж молча снял с безымянного пальца обручальное кольцо и швырнул Кацу под ноги, а потом подхватил свои вещи и вышел из их дома, громко хлопнув дверью напоследок. И тогда Кацу умер. Сломался. Нет, он не стал падать на дно бутылки, как когда-то с Лао. Не рванул на поиски любимого. Он просто завалил себя работой. А еще ему захотелось отомстить. Отомстить человеку, которого он ненавидел. Асато Хашиба, Стальной Дракон. Кацу даже наступил на глотку собственной гордости, обратившись с просьбой к Такуми Янаваре. Лишь бы Кристиан никогда не узнал, какая опасность ему грозила. Янавара долго смеялся над глупым и наивным копом, который пришел к нему за помощью. Главе якудзы таки пришлось смириться с тем, что Кристиан Линдер никогда не будет с ним по собственной воле. И вот теперь все закончилось. Асато мертв. Его заказ на ликвидацию Кристиана Линдера канул в Лету. Больше никто не будет угрожать Крису. Теперь он сможет спокойно жить, пусть и далеко от него. Только почему же сердце так больно сжимается в груди? Почему глаза щиплет от непролитых слез?.. Кацу вышел из мастерской и спустился в гостиную. Несколько минут – и в камине ярко горел огонь и потрескивали дрова. Кацу поежился. Холод души скручивал посильнее любой физической боли. Капитан устроился в кресле и прикрыл глаза. Вновь вспомнился белый больничный потолок, испуганные серые глаза и сбивчивый шепот: - Зараза полицейская! Ненавижу тебя! Ненавижу, чертов упрямый коп! Кацу, пожалуйста, открой глаза. Посмотри на меня, Кацу, пожалуйста! Не оставляй меня, Ка-ацу! Даже сейчас, спустя несколько месяцев, капитан Миямото не мог сказать, было ли это на самом деле или являлось плодом больного, накачанного наркотой воображения. Впрочем, это уже неважно. Кристиан вряд ли вернется в этот дом... Очнулся парень от едва слышных шагов в гостиной. Кацу мгновенно распахнул глаза – и тут же снова закрыл. Крадучись, боясь обнаружить свое присутствие, Кристиан подошел к нему. Он опустился на колени и обнял Кацураги. - Прости… Кацу, прости… - Как ты узнал? Кристиан уткнулся лицом в колени копа, пряча на губах ехидную усмешку: - Змей сказал. - Вот же зараза шипящая. Итиро Гэндзи – Змей – был правой рукой Такуми Янавары. Сколько раз он вытаскивал их из разных передряг. В тот вечер в кабинете у Янавары Итиро, не стесняясь в выражениях и наплевав на мнение хозяина, пытался вразумить горе-полицейского: – Кацу, ты рехнулся?! Ты представляешь, что с ним будет, если Хашиба убьет тебя?! Хозяин, ну хоть вы вправьте мозги этому ненормальному, если не хотите видеть труп Кристиана на могилке этого придурка! Ты понимаешь, что он убьет тебя?! Кацу, ты просто ищешь себе смерти! Итиро внимательно посмотрел на застывшего в одной позе капитана полиции и разразился таким потоком отборного мата, что удивил даже своего хозяина. Кацу молчал, лишь в синих глазах плескались упрямство и решительность: - Такуми-сан, отошлите Кристиана из страны на время операции. Пока Хашиба не будет арестован. Даю слово полицейского, что больше не потревожу его покой. Кацу устало прикрыл глаза. Кажется, что это случилось только вчера и не было бессонных ночей, изматывающей оперативной работы, бесконечных сигарет и литров остывшего кофе. Кацу запустил пальцы в золотистый водопад волос Кристиана: - Сердишься, Ангел мой? - Убью заразу полицейскую. Кацу тихо и счастливо рассмеялся. Вот такой у него муж. Непредсказуемый и опасный. Нежный и ранимый. - Ты надолго, Крис? - Навсегда, если ты примешь меня ещё. Капитан больно дернул за золотистую прядку. Наклонился к Кристиану: - Дурак. Это же наш дом, и я люблю тебя, мой Ангел. - Это я тебя люблю, чертов упрямый коп.