***
На улице зима. Белая дама подкралась совсем незаметно, принеся за собой похолодание, лёд и белый снег, на котором так отчётливо виднеется алая мантия. Люси любила зиму. Любила, как саму себя. С ней было связанно много воспоминаний. Вот она плачет навзрыд возле маминой могилы, удерживая тогда ещё доброго Джудо за штаны дорогого костюма... Вот она с Венди сидит в часах из-за жуткого холода… Вот первый снег идёт, и она по дороге домой встречает валявшуюся без сознания Кану… Дальше мысли понесло совсем не в ту степь. И уже не первый снег и Кана, а трагедия семилетней давности, сотворившая с их узами невероятные вещи. Чернокнижье, экзамен на мага S-класса, Акнология , Зереф… На последнем живот пронзила ужасная боль, вызвавшая дикое желание согнуться пополам. Взгляд в панике метнулся вниз, где татуировка слегка засияла алым. Дрогнуть на землю, почувствовав неистовую боль, при этом с силой вцепившись в живот. Согнуться пополам, а затем в ужасе распахнуть глаза, заметив, как снег тает от горячей алой крови. Такое уже не впервой. Она привыкла. И от этого становилось жутко досадно и страшно. Как же быстро человек может привыкнуть к чему-то новому, непривычному? Люси должна была привыкнуть. Чудовищная сила давила на её хрупкие плечи, уничтожая с середины и не давая права на выбор. И это, опять-таки, пугало. Стиснуть зубы, пытаясь не выпустить рвущийся наружу неистовый крик. Попытаться подняться, а затем, немного пошатываясь из стороны в сторону, начать понемногу передвигаться дальше, всё ещё крепко обнимая себя за живот. Она должна справиться с ней. Она не может сдаться, ведь пройдено столько всего. Конечно, никто не говорит, что это будет легко, но она хоть попытается. Люси уже не может вернуться в гильдию. Она попросту боится причинить своим согильдийцам вред. А в своём вреде она была уверена, как никогда. Немного покачиваясь, бывшая ключница ринулась вперёд, где уже в нескольких метрах виднелись большие ворота Дзётая, через который Люси предстоял путь в северные горы Ёкайте. Пусть на улице и был сильный снег, но одетые в странную одежду охранники не покидали свои посты, пусть скоро их и можно будет легко спутать со снеговиками. Ворота были плотно закрыты, но ключница была уверена – её впустят. Нет, Люси не вызывала жалости и не была знакома с жителями этой деревни. Она чётко и безошибочно знала - её боятся. Боятся настолько, что невооружённым глазом можно было заметь, как покосились их коленки, и услышать, как судорожно и быстро шепчут они про себя все известные им молитвы. Но и не впускать толку не было. Она разрушает всё, к чему прикасается. Но есть одно исключение. Как и ожидалось, пройти не составило ни малейшего труда. Она прошла через врата, и ей никто ни слова не сказал, все только шарахнулись в сторону. Стоило лишь войти в деревню, как отовсюду послышались жалобные крики, и горожане по-быстрому начали расходиться по домам. Проклинали девушку, но при этом дико боялись и молились, шарахаясь, как будто бы увидели дьявола. А ей что? А ей не впервой. – Мадам Ред, а, Мадам Ред, приходи, поиграй с нами! – кричали дети, толпой сбегаясь к девушке и обнимая её за ноги. Им-то ничего не будет. Дети и есть то самое исключение, на которых не действовало проклятие Хартфилии. Улыбнуться, а затем встать на корточки и с ласковой улыбкой обнять беззащитную девочку, что стояла в стороне. – Что случилось? – заботливым голосом спросить, вытирая ручьи слёз, собравшиеся на подбородке. – Мои родители… их… их убил волшебник! – совсем разрыдавшись, крикнула девочка, бросившись в тёплые объятия блондинки. На душе усилилась грусть. Она помнит, как так же ревела возле маминой могилы, понимая, что ничто в этом мире не вечно, и Лейлу уже не вернуть. Помнила, как умирала у неё на руках Агния, и как видела смерть самой себя. – Мадам Ред, а волшебство, оно какое, доброе или злое? – спрашивает девочка, вытирая мокрым рукавом слёзы с лица. И она помнит, как так же спрашивала об этом Нацу. – Неважно какое, было бы такое, способное вернуть жизнь, – так же отвечает сама себе на вопрос. Люси остаётся только с заботой обнять, поглаживая бедное дитя по головке. Кажется, дети мыслят совсем не так, как их родители. Наверняка всем нам известна сказка о "Красной Шапочке". Сейчас родители рассказывают своим детям совсем другую историю. "Сказка о Мадам Ред". Но ребятня не слушает и не верит родителям. Они чувствуют в златовласой добро, заботу, ласку, всё, что способно дать тишь детскому сердцу. Говорят, когда кто-то умирает от руки Зимнего Солнца, он слышит тихую колыбельную Мадам Ред, что проводит его в дальнюю дорогу на тот свет.***In Flames – Where The Dead Ships Dwell***
– Зараза! – слышен крик неподалёку, а затем сильный взрыв и алое пламя в виде дракона, что будто голодный зверь заглатывает лес в огромную пасть. Люси на автомате разворачивает голову в сторону событий. Глаза наполняются слезами, и она, не понимая почему, срывается с места в сторону схватки. Сорваться с места и сломя голову бежать, с непонятной надеждой зная, что он там и защитит её. Розовые кудри, что из-за действия Алегрии немного отросли, шелохнулись из стороны в сторону. Мальчишка сделал сальто в воздухе, а затем, не щадя силы, с непривычной для него жестокостью заехал Когтём Огненного Дракона противнику в живот. Тёмный маг, что по всей вероятности куда слабее парня, отлетел в сторону, разламывая при полёте несколько деревьев. Серо-зелёные глаза наполняются яростью, и Нацу со скрытыми под чёлкой глазами медленно подходит к "приспешнику Зерефа", волоча по земле Алую Вишню. Ещё немного и мужчина закончит свою жалкую жизнь в страшных мучениях. Но что-то не так. Кое-что заставляет парнишку резко остановиться и принюхаться. Дёрнуться в сторону и с широко распахнутыми глазами бросится навстречу к чему-то родному. Нацу ускорил бег, пытаясь найти предмет с родным запахом кое-какой магички, что никогда не сможет покинуть их сердца. Был тот любимый аромат шоколада и клубники, но кроме этого было ещё что-то новое, тёмное и жуткое до того, что пугало до дрожи. Но именно это и вызывало сомнения. Люси передёрнуло, когда она заметила знакомые розовые пряди. Они нашли друг друга, но теперь Лю не хотелось с ним видеться. Вдруг она причинит ему боль? Только Хартфилия хотела убежать в противоположную сторону, как Нацу успел словить её, крепко прижимая к рельефному торсу…