История одной весны

Это случилось в начале декабря. Тогда пришёл первый сильный холод и температура упала ниже нуля. Хорошо ещё, что Дженсен с самого утра сделал запрос погоды и успел до снегопада приготовить дров для камина. После обеда небо затянуло тёмными, тяжёлыми тучами, а через час посыпались первые, пока лёгкие хлопья. К вечеру уже с трудом можно было дойти до рядом стоящего сарая – снег покрыл всё вокруг, и сугробы были почти по колено. Сидя у горящего камина и слушая, как ветер с силой бросает снег в окна, Дженсен ещё раз похвалил себя за сообразительность. И пусть друзья смеются сколько влезет, но у занудства есть свои преимущества! Он проснулся от какого-то непонятного звука. Сначала Дженсен подумал, что это всё ещё воет метель за окном, но когда прислушался, то понял, что звуки скорее похожи на скулеж или мяуканье. Это было очень странно, учитывая, что у него никаких домашних животных никогда не было, а ближайшие соседи находились в пяти километрах от его дома. Да и в такую погоду вряд ли какая кошка или собака пошли бы гулять. Звук становился громче на кухне у двери заднего входа, которую он с трудом смог отрыть из-за навалившего снега. Там на небольшой веранде, за деревянной скамейкой кто-то жалобно плакал и дрожал так, что это было заметно даже при таком слабом освещении. – Эй! – тихонько позвал Дженсен, – выходи, я не обижу. Кис-кис, или как там тебя. – Мяу, – жалобно раздалось в ответ и как-то совсем по-человечески всхлипнуло. Дженсен впал в лёгкий ступор и попытался вспомнить, могут ли кошки всхлипывать. В любом случае, что бы это ни было – оно было живым, ему было страшно и холодно, и оставлять его сейчас на улице никак нельзя. Выйдя на веранду как есть, в тапочках и домашних штанах с футболкой, он полез за скамейку и обнаружил там кота… то есть, подростка, то есть… кажется, это был котур. Дженсен никогда их не видел в живую, только через транслятор в новостях или документальных передачах.. Они обитали на Шан-ши, третьем спутнике их планеты, и были довольно редкими гостями на Ластиаре. По доброй воле. Считалось, что котур в доме приносит удачу и нередко их специально вылавливали для продажи на чёрном рынке в богатые дома за очень хорошие деньги. Вот как раз неделю назад передавали в новостях, что у одного местного было изъято около 20 ценных и редких экземпляров обитателей других планет. В том числе котуры. Правда, при отловле несколько животных сбежало … то есть, существ… то есть… неважно! Кажется, этот как раз оттуда. Котуры имели почти человеческую внешность. Отличием были только большие, похожие на кошачьи, мохнатые уши, немного удлиненные клыки, заостренные ногти и реакции, превосходящие человеческие в ловкости и скорости. Этот явно был подростком. Длинные тонкие руки обнимали ноги с острыми коленками, шея втянута в худощавые, дрожащие от холода плечи, а большие мохнатые уши были опущены и прижаты. Лица Дженсен рассмотреть не смог – за коленями было видно только испуганные глаза, полные слёз. Дженсен тяжело вздохнул и протянул руку: – Кись… тьфу ты… эй! Не бойся! Пойдём в дом! У меня есть молоко, ну, или сливки, или что вы там любите? Котур прищурил глаза и как-то тоненько зашипел, а потом резко ударил по протянутой руке, оставляя на ней несколько глубоких царапин. Дженсен поморщился, но руки не убрал, а только потянулся ещё немного и погладил по лохматой голове. Мальчишка дёрнулся, уходя от прикосновения, но Дженсен всё равно ещё раз погладил по макушке, и, не сдержавшись, прошёлся пальцами по прижатому уху. Мягкое… – Мыррр?! – совсем по-кошачьи удивился парень и, навострив уши, поднял голову, с любопытством уставившись на Дженсена. Тот смущённо кашлянул и сказал: – Ну… ты идёшь? – и снова протянул котуру руку. Вообще-то, Дженсен думал отмыть, накормить мальчишку и сдать в иммиграционную службу – так как сам он даже хомяка в детстве не держал, то очень слабо представлял, что значит за кем-то ухаживать и, тем более, нести ответственность. Но из-за снегопада сначала были перебои в связи, а потом, решив, что из-за завалов к нему всё равно никто не проедет, он отложил звонок ещё на какое-то время. А потом наступило Рождество и новогодние праздники, и службы всё равно не работали… …И так прошло 8 лет. В тот, самый первый вечер никаких проблем с инорасником не было. Он всё же поборов испуг доверчиво вцепился в руку Дженсена и зашёл с ним в дом. При свете можно было рассмотреть подростка лет 12, худого и угловатого, как все дети в его возрасте. Чуть более худого, чем должен быть и с каким-то собачим ошейником на шее – на нём даже бирка была с надписью: «Джаред. Котур. 19.07.2201». Цифры, наверно, означали дату рождения. Во всяком случае, по возрасту подходило. Неужели он родился уже на Ластиаре? Серьёзных ран при купании Дженсен не нашёл, только царапины, синяки и старый шрам на спине, как от кнута. Откормить, подстричь – и будет как обычный ребёнок. С кошачьими ушами. Но самое странное, что такие уши не отталкивали, а делали Джареда ещё более милым и симпатичным. Дженсен очнулся, когда пацан несильно прикусил его за руку и понял, что уже минут десять натирает ему голову полотенцем. – Прости! – смущённо пробормотал он. – Есть будем? В животе у подростка громко заурчало, и тот вскинул на него жалобный взгляд. – Мяу!... В еде котур оказался неприхотлив – ел, что давали и даже попросил добавки. Уснул он там же, за столом, во время чаепития. Мальчишка оказался совсем лёгким, и Дженсен без проблем отнёс его в гостевую комнату на кровать, где тот сразу же свернулся калачиком и тихо заурчал. Завтра! Ну, может, послезавтра или через пару дней он позвонит в иммиграционную службу. По-любому у них ему будет лучше. Они смогут позаботиться об инораснике лучше, чем социопат-отшельник, в жизни не имевший дела даже с цветком в горшке! Но дни шли, а Дженсен всё никак не решался сообщить о Джареде. Как оказалось, пацан не умел говорить, только мяукать, но всё понимал и очень быстро обучался. Уже через год Джаред разговаривал, и рассказал Дженсену, что там, у прежних хозяев, им запрещалось говорить. Любое слово жестоко наказывалось и единственное, что им позволялось – это мяукать. Джареда привезли в частный питомник, когда ему было семь лет, и под кнутом он быстро забыл как это – разговаривать. Первые несколько дней котур даже из комнаты не выходил и на все уговоры Дженсена только шипел. Справедливо решив, что проголодается – выйдет, Дженсен от него отстал. На третий день Джаред сам вышел из комнаты на запах пекущихся блинчиков. Парнишка встал на пороге кухни и удивлённо наблюдал, как Дженсен, стоя у плиты, чуть пританцовывая и негромко напевая, орудовал лопаткой, переворачивая блинчики на сковородках. – Мяу?... – Ой! – Дженсен вздрогнул и блин, соскользнув с лопатки, упал на пол, – вот чёрт! Джаред весь как-то съёжился, испуганно прижал уши и попятился с кухни. – Стой-стой-стой! Я не хотел! Не пугайся! – запричитал Дженсен. – Это всё равно был плохой блин! Вон, я целую стопку нам двоим сделал! И молоко у меня есть! Любишь молоко? Джаред видел, что человек не излучал агрессию, а наоборот, выглядел растерянным и даже забавным, и голос у него был добрый… И так вкусно пахло! Как никогда прежде… Джаред остановился и склонил голову на бок. Уши заинтересованно дёрнулись. – Мяу? – Да можно, конечно! Давай, проходи, садись, бери тарелку, вилку и ешь! Я сейчас доделаю и тоже сяду. Это был их первый совместный завтрак. Джаред быстро осваивался. Он уже не боялся выходить из комнаты, правда гулять во дворе ещё побаивался. Ему всё время казалось, что за ним вот-вот придут, потому при звуках телефона или дверного звонка он всегда прятался в шкафу гостевой комнаты. Вечерами в рабочем кабинете человека он залезал с ногами на диван и просто смотрел, как тот работает за компьютером. Часто Дженсен уносил Джареда оттуда спящим. Впервые Джаред заговорил спустя два месяца. Он проснулся ранним утром, когда за окном только поднималось солнце. Его разбудит странный запах. Нехороший. Как оказалось, в гостиной загорелся электрический обогреватель, оставленный включённым на ночь. Зима была необычайно холодной, и Дженсен, чтобы сэкономить немного дров, в этот раз решил не разжигать камин, включив оставшийся ещё от деда старенький радиатор. Джаред вошёл в гостиную, когда ковёр под обогревателем уже горел. Котур кинулся со всех ног в спальню человека. – Дженсен! Дженсен! – хрипел он с непривычки и тормошил его за плечи. От страха он выпустил когти и поцарапал человеку руку, от чего тот и проснулся. – А? Что?! Джаред, что? – Дженсен! Мяууу!… – совсем жалобно промяукал парень, продолжая тянуть Дженсена за руку. Потушить пожар удалось довольно быстро – котур очень вовремя его разбудил. После он достал дрожащего Джаред из шкафа и долго успокаивал его, сидя в кресле и обнимая худые плечи. Что-то говорил ему тихо и гладил по так и неостриженным волосом, иногда намерено задевая пальцами уши, зная, что мальчишке это очень нравится. С тех пор Джаред всё чаще звал его по имени, а после стал произносить несложные предложения. О том, что у Дженсена живёт котур, знали только самые близкие друзья. Одним из них был Джим Бивер – старый друг его отца, живший по соседству и иногда приезжавший навестить и разбавить одиночество Дженсена за стаканом хорошего виски. Поначалу Джаред не принял Джима. Он вообще кроме Дженсена никого не принимал. Но старик упорно лез погладить и постоянно звал его то на кухню выпить чаю, то во двор бабочек ловить, то приносил рыбу с местного пруда, и мальчишка оттаял. Со временем они даже стали ходить вдвоём на рыбалку. Дженсен не любил это занятие - ему просто не хватало терпения. А вот котуру нравилось сидеть в ожидании, не двигаясь, несколько часов подряд. Первая настоящая беда случилось, когда Джареду должно было исполниться 18 лет. Весна пришла рано, всё оттаяло и зацвело ещё в марте. С каждым днём котур становился всё более замкнутым и раздражительным. Часто убегал на крышу и торчал там до темноты. Иногда он подолгу сидел возле Дженсена, смотрел на него, не отрывая взгляда, и тихо вздыхал. Его глаза, полные непонятной тоски, стали совсем ярко-зелёными! Когда Джаред отказался за завтраком от блинов, Дженсен совсем запаниковал и позвонил Джиму, попросив того срочно приехать. Старик прямо с порога позвал Джареда на рыбалку. Тот хотел вроде отказаться, но Джим подошёл к нему и, приобняв за плечи, незлобно поддразнил: – Парень! Ты часом не влюбился?! – котур резко поднял на него нечитаемый взгляд, а потом как-то виновато опустил уши, пряча глаза. – Ладно. Давай, собирайся! Радужная форель в этом году аж сама на берег выпрыгивает! Дженсен, не заметив ничего странного, только порадовался, что хотя бы Джиму удалось вытащить куда-то мальчишку. Они не возвращались до самой темноты, а когда оба довольные, с хорошим уловом, вошли в дом, у Дженсена отлегло от сердца. Джаред и правда немного повеселел, но продолжал сторониться Дженсена. На очередную жалобу Джим только рассмеялся в трубку. – Балбес ты, парень! Ты о котурах хоть что-нибудь читал? Весна же! – И что? Она начинает на них действовать только в 18 лет! Приходит время созревания и они находят пару, чтобы… чтобы… Вот чёрт! – То-то же! Я же говорю – балбес! – продолжал посмеиваться старик – Но где я ему найду котуару? В городском питомнике? Может отвезти его на Шан-ши? Точно! Надо заказать билеты! – Дженсен! Погоди! Ты же понимаешь, что пару они выбирают раз и навсегда? И если он встретит её на Шан-ши, то останется там навсегда? Он не сможет вернуться! Вот про это Дженсен, конечно, забыл. Да и не интересовался никогда. Много лет назад, просматривая информацию о котурах, он и подумать не мог, что тот останется с ним жить. А теперь… теперь его большой кот тоскует. Джареду плохо с ним… Чёрт! Кажется, тоска заразна! Потерев отчего-то занывшую глухой болью грудь, Дженсен всё же ответил: – Всё равно. Я отвезу его туда… – Мррр мяу?!... Дженсен обернулся и увидел насмерть перепуганного Джареда. Котур не мяукал уже больше пяти лет! Только, когда был сильно расстроен или растерян. Его уши завёрнулись назад, выдвинувшиеся когти врезались в деревянный косяк, и, казалось, даже зрачки стали вертикальными. – Джаред!... Джим, я перезвоню! – Дженсен сбросил звонок и шагнул к Джареду. Джаред сделал шаг назад и зашипел. – Эй, Джей! Подожди! Ты не так всё… Но Джаред резко развернулся и выскочил на улицу. – Ой, дурааак! Какой же я дурак! – хотелось вцепиться себе в волосы и побиться головой об стену. Что Дженсен и сделал. Джаред пропал. Его не было уже четыре дня. Дженсен обегал всю округу и поднял бы на ноги всю полицию штата, если бы не был уверен, что как только котура найдут, его тут же заберут в приют для инорасников. Вечером четвёртого дня, сидя в темноте на лавочке задней веранды, Дженсен наливал себе очередной стакан виски. Подняв голову, он вдруг увидел Джареда, сидящего на ступеньках. Тот сидел, обхватив колени, как тогда, в далёком прошлом, и, положив на них подбородок, смотрел куда-то вдаль. Дженсен показалось, что у него от радости остановится сердце, так оно заполошено билось. – Мне не нужна котуара. Мне нужен ты, – сказал, как отрезал. Произнёс, как самую простую истину и даже не покраснел. Если Дженсен минуту назад думал, что у него остановится сердце, то сейчас, кажется, оно это и сделало. Хорошо ещё, стакан не успел взять, а то от дрожи в пальцах точно всё расплескал бы. Он всё же выпил то, что успел налить. Залпом. Откашлялся и хрипло произнёс: – Ты… кхм… Да. Мне тоже… Звёзды давно ярко светили, а из звуков вокруг слышался только стрёкот сверчков и кваканье лягушек. Человек и его большой кот так и сидели на веранде, думая об одном и вдыхая весну полной грудью.

end